Александр Соколов - Испытание Раисы
— И вы ни в коем случае не сможете указать нам виновного? — настаивал государь.
— Нет, — ответила Раиса.
Царь помолчал немного.
— Да будет воля Господня! — произнес он. — Кто из вас всех богаче и знатнее, господа?
— Я! — ответил Грецки, и на этот раз его никто не перебил.
— Ты, граф? Не правда ли, что ты плохо воспользовался своим званием и состоянием? Так как ты всех заслуженнее и всех богаче, ты женишься на этой молодой девушке!
Валериан вздрогнул и смертельно побледнел, не ожидая такого наказания.
— Ты женишься на ней сегодня же! — продолжал государь. — В полковой церкви! Твое имение будет конфисковано в пользу твоей жены! Ваши, господа, также!.. После бракосочетания вы отправитесь все в Сибирь!.. Только при таком наказании научатся в мое царствование уважать честь девушки.
Раиса поклонились согласно тогдашнему обычаю до земли. Ее отец стоял, вытянувшись, как под ружьем.
— Ты как я вижу старый солдат, — обратился к нему государь.
— Армейский фельдшер, ваше величество! — ответил Поров.
— Ну, ты видишь, что я не ставлю разницы между гвардией и армией, ища справедливости. Желаю вам счастья, барышня! — сказал он Раисе.
Обернувшись к графине, стоявшей мрачной в стороне, он обратился к ней:
— Вы, может быть, находите, графиня, что ваше доброе дело плохо вознаграждено, но вы должны помнить, что награда ждет вас на небе! Мы же со своей стороны чувствуем к вам еще больше уважения и расположения.
Поклонясь собравшимся и удаляясь, он обернулся как бы что-то вспомнив:
— Во имя вашей общей преданности, господа, — сказал он офицерам, — я оставляю вам права вашего происхождения! — и затем вышел.
18
Удивление отразилось на всех лицах… Никто не ожидал подобного приговора… Виновные думали, что последует конфискация имуществ, как вещь обыкновенная, но никто даже не воображал, что честь Раисы будет восстановлена посредством брака.
Такой брак, соединенный с вечной разлукой новобрачных, был самым радикальным наказанием: он давал жертве положение и состояние, о которых она и мечтать не могла.
Был бы тот же приговор, если бы Раиса была некрасива и груба?.. Кто мог сказать это?!..
Когда государь вышел из зала, Резов подошел к Раисе.
— Честь имею кланяться, мадемуазель! — насмешливо произнес он. — Примите мои поздравления!
Раиса окинула его глубоким взглядом… Если бы она была уверена, что этот, скорее легкомысленный, чем злой человек совершил насилие, то бросила бы ему в лицо одно из тех оскорблений, которые никогда не забываются. Наказание его от этого было бы еще тяжелее, но… она не была уверенна!
«Если бы это был он!» — думала Раиса, глядя на Грецки.
Десница Господня делала его ее мужем. Кто знает, быть может, это суд Божий?!..
Граф Валериан мрачно и молчаливо размышлял как раз об этом случае, казавшимся ему очень странным. Он не мог поверить, чтобы Раиса не заметила черты его лица, не узнала бы звука его голоса!..
Он предполагал месть искусно подготовленную и даже усомнился в своей тетке. Все казалось ему возможным исключая действительность… Этот человек не мог понять горя и хаоса, царствовавших в душе Раисы со дня преступления.
— Вы более не нуждаетесь во мне, — сказала графиня Раисе. — Прощайте!
— Сударыня, — прошептала огорченная молодая девушка, — простите мне! Беру небо в свидетели, что я не желала причинить вам зло!
— Я не сержусь на вас, — ответила, отворачиваясь, графиня, — не вы причинили зло! Но кроме виновного страдают и невинные от одного удара! Будьте счастливы!
Она тотчас же удалилась, а Раиса стояла в затруднении, не зная, что предпринять. К счастью, за ней пришла фрейлина от имени императрицы, желавшей ее видеть.
Виновным было разрешено вернуться к себе, чтобы приготовиться к отъезду, хотя все же за ними был присмотр.
В минуту расставания молчавший до сих пор Собакин сказал:
— Вот безумство, которое увлекло нас так далеко! Сибирь — и больше ничего!
— Ба! — легкомысленно заметил Резов, — и оттуда возвращаются! Существуют браки, крестины, манифест! Грецки больше всех наказан! Вот ты и женат, ma cher, а кто бы мог это предсказать месяц тому назад?.. И прехорошенькая женщина! Она очень красива, твоя жена!
— Оставь меня в покое! — ответил Валериан сердито. — Право, здесь нечем шутить!
— А мое мнение таково: это Божье правосудие!.. Этот урок отучит тебя пользоваться молодыми девушками! Если бы это был я!
— Если бы это был ты, — перебил его Грецки, — то я надеюсь, что ты не заставил бы меня жениться?
— Ничего не знаю, милейший! Сибирь — очень плохо, а брак — еще хуже!
— Ну что же здесь такого? — проронил Собакин. — Так как он никогда не увидит свою жену…
— Признаюсь, вот так возмездие! — сказал Резов. — Я думаю, сестра не останется довольна!
— Моя мать тоже! — добавил Собакин.
— Ба! — сказал молодой повеса. — Не говорил ли я тебе, что существуют браки… Года через два вернемся! Неужели ты воображаешь, что государь оставит там гнить таких молодцов как мы?!
— Мы вернемся, пусть будет так, но разорение? — спросил Собакин.
— Ну что ж! Будем жить на жалование! Двадцать пять рублей в месяц! Правда, нам не с чем будет посещать «Красный кабачок», но друзья и знакомые помогут! Хочешь держать пари, что мы будем богачами из богачей?.. А дружба, а братство, друзья мои! Ведь это прелестно!
— Оставь! — перебил его Грецки. — У нас на такие разговоры хватит времени в Сибири! Иди лучше укладывать свои чемоданы.
19
Княгиня, узнав о приговоре над своим братом, излила свое негодование в самых изысканных выражениях. Ее брат прекратил эти рассуждения, окончившиеся слезами.
— Слушай, — сказал он, — дело сейчас не в слезах: надо помочь мне жить там порядочно.
— Как же! Боже мой!
— Тебе известно, что мое имение конфисковано. Прекрасная графиня Грецки…
— Которая? — спросила Адина.
— Новая графиня, свадьба которой будет сегодня вечером.
— А! — проронила Адина с отвращением.
— Да, так вот, она сама или опека будет владеть моим имением. Результат один и тот же: я не буду получать ни полушки!.. Дай мне денег!
— Много?
— Все, что у тебя есть! Я не думаю, что моя просьба стеснит тебя, — сказал Резов, вздрогнув от предчувствия.
— Нисколько! Но ты знаешь, что у меня кроме долгов ничего нет! Вот все, что у меня есть!
Она взяла из бюро маленький бумажник и высыпала его содержимое.
— Увы, это все! Кроме того, это предназначено моей модистке, которая должна придти за ними завтра! Ты знаешь. У меня никогда не бывает денег: они скользят у меня меж пальцев!
Молодая женщина растопырила пальчики своей белой ручки, чтобы нагляднее представить, как скользят деньги.
Резов в раздумье сел. В комнату вошел его зять, камер-юнкер.
Увидев на столе банковые билеты, он догадался, о чем шла речь, и предложил свои услуги. Резов не отказывался: теперь не время было выказывать ложную деликатность.
Грецки в то же время посетил свою тетку. Графиня не стала плакать: судьба вмешалась в их дела, и они преклонились перед нею!.. Графиня передала племяннику все имеющиеся у нее деньги.
Кроме того Валериан захватил с собой еще все имеющиеся у него в наличии деньги, так как приговор о конфискации относился только до имений и их будущих доходов.
— Тетя, — произнес молодой человек, — прошу вас, исполните мою последнюю просьбу: напишите, пожалуйста, обо всем происшедшем моей сестре! У меня на это не хватит силы! Елена настолько же благородна, насколько я безрассуден! Сколько раз она предсказывала, что безумства мои могут дорого мне обойтись! Она не воображала, что ее слова так скоро сбудутся…
Графиня молчала.
Госпожа Марсова, сестра Валериана, никогда не была ее любимицей: ее постоянно обвиняли в бессердечии, которое было в сущности только наружное. Верность ее суждений казалась строгой, осторожность ее советов — эгоизмом, но все же жаловаться на нее никто не имел повода.
— Я напишу ей, — сказала графиня, — необходимо исполнить то, за что другой никто не возьмется! А эта… эта особа, что она будет делать?
— Моя жена? — горько отозвался молодой человек. — Бог с нею, пусть делает, что хочет, это до меня не касается.
Графиня задумалась.
— Валериан, — сказала она наконец, — это не ее вина: она жестоко страдала!
— Ну и хорошо! Я тоже буду жестоко страдать! Всякий в свой черед!.. Будете ли вы принимать ее, тетя?
— Можешь ли ты думать об этом? — воскликнула возмущенная графиня.
Выражение удовлетворенной злости пробежало по лицу молодого человека.
— Тетя, еще милость! — голос молодого графа дрогнул. — Удостойте меня своим присутствием при сегодняшнем бракосочетании!.. У меня нет матери, сестра далеко… Это не радость, а траур для нашего дома, в тяжелое время надо помогать друг другу!
