Кэтлин Кент - Жена изменника
Позже Марта стояла в круге света, падавшего от зажженных факелов, безмолвно наблюдая, как мужчины поднимают и кладут на землю тела хищников, волка и волчицы, одно рядом с другим — в смерти, как и в жизни. Огромными охотничьими ножами Томас и Джон сделали на туловищах продольные разрезы и разложили туши на две стороны, как крылья, потом вылили туда несколько ведер дождевой воды и вырезали внутренности. Наконец, когда обе туши были хорошо промыты и мужчины начали срезать шкуру с мышц и сухожилий, открыв под ними беззащитную розовую плоть, у Марты снова подкосились колени.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Бойцовая сука была невысока в холке, с сильно изогнутыми передними лапами и большой головой. Звали ее Свистунья, но не потому, что она издавала какой-то особенный свистящий звук, а потому, что его часто издавали другие собаки, когда она глубоко вгрызалась в их трахеи. Этот бой был ее пятнадцатым поединком, и хозяин Свистуньи, Сэмюэль Крауч, поставил на собаку довольно приличную сумму. Она была наиболее вероятным претендентом на победу, хотя злобный пес, с которым ей предстояло встретиться на ринге, был крупнее и моложе.
Двое помощников крепко держали за натянутые поводки обеих собак, благо те уже покрылись блестящей мантией из пота и слюны, а их разинутые пасти рвали воздух. Толпа, стоявшая вдоль круглых стен ринга, толкаясь, подалась вперед — каждый хотел получше увидеть бой. Поднялся шум, гораздо сильнее обычного. Те, кто уже сделали ставки, подбадривали своих людей, занявших места вблизи от ринга, и выкрикивали оскорбления, безобидные или не очень, тем, кто расположился напротив. Сэм Крауч встретился взглядом с тощим, мрачным человеком в дальнем конце ринга и едва заметно поднял подбородок в знак приветствия. Мрачный человек сплюнул и в качестве последней инструкции крикнул своему помощнику, чтобы тот крепче держал пса за поводок.
Крауч рассмеялся и повернулся к стоящему рядом приятелю:
— Он еще не такую рожу скривит, когда моя сука напрочь отгрызет его кобелю яйца.
— Боже, ну и вонища! — ответил приятель, одобрительно улыбаясь и снова втянул носом воздух.
Крауч потянул его за рукав подальше от ринга, сделав жест, чтобы принесли еще выпить.
— Давай, Брадлоу, — сказал он громко, чтобы перекрыть шум, — у нас есть пара минут, пока не спустили собак.
Половой принес два подогретых эля, и оба стали не отрываясь пить, водя поверх кружек глазами, как прожекторами, — высматривая незнакомцев. В дальнем конце зала Крауч заметил громоздкую фигуру Корнуолла, телохранителя Брадлоу, который стоял, прислонившись к стене, словно подпирал ее. Надо сказать, что сам Брадлоу был в драке истинным дьяволом, никогда не знал усталости и мастерски владел ножом. Но хватило бы одного лишь взгляда на громилу Корнуолла, чтобы даже самый нахальный драчун остановился в нерешительности. Однако прежде всего Корнуолл подчинялся главному шпиону, Тьернану Бладу, и, вероятно, именно ему доносил о действиях остальных бандитов. Как раз по указанию Блада Крауч и позвал Брадлоу и его шайку на встречу после собачьих боев.
Крауч наклонился к самому уху Брадлоу:
— У меня имеется все необходимое: карты, агент в Салеме и капитан, который вас перевезет.
— Оружие? — спросил Брадлоу.
— Да, оружие тоже. Блад об этом позаботился.
Крауч запрокинул кружку и осушил остатки пены.
Он никогда не видел Тьернана Блада живьем, поскольку контакты их всегда осуществлялись через посредника. Вряд ли и Брадлоу его встречал. В эту самую минуту ирландец вполне мог быть в зале, как всегда переодетый. Один лишь Корнуолл узнал бы его: этот-то был с Бладом с его первых шагов на разбойничьем поприще.
В прокуренное помещение ввалилась ватага мужчин и женщин, все в тяжелом бархате и парче. На лицах маски. «Можно подумать, — сказал себе Крауч, — ни один здешний ублюдок не догадается, что это герцог Бекингем со своими дружками и их любовницами». Крауч заметил, как один из компании ставит увесистый столбик монет, и улыбнулся. Сегодняшние ставки принесут ему немалый доход. А вместе с деньгами, которые передал Блад, и платой за выданные испанцам английские секреты сумма эта даст ему возможность безбедно существовать ближайшие несколько лет. Оглушительный рев толпы возвестил о том, что собак спустили, и Крауч двинулся к рингу. До него донеслось жуткое рычание, и, отпихнув последнего, кто загораживал дорогу, он увидел, что собаки вцепились друг другу в морду и от ожесточенного мотания головами на стены, подобно развевающимся лентам, брызжет кровь, смешанная со слюной. Эти мелкие капли попали на лицо одной элегантно одетой дамы и красными пятнами расползлись по ее атласному корсажу. Заметив, что платье испорчено, дама в ярости завопила.
Пес вцепился в ухо Свистуньи, пытаясь его отгрызть, а она мертвой хваткой ухватила его за загривок и метелила, как крысу. Он было пошатнулся под таким натиском, но, изловчившись, вывернулся из-под нее и изо всей силы зажал зубами ее переднюю лапу. За звуком, похожим на колющийся лед, последовал неистовый вой, но сука выдрала лапу — клочья шерсти теперь торчали на ней в разные стороны, как лохмотья порванной плетеной веревки. Свистунья зашаталась, а пес, толкнув, повалил ее на спину. Живот Свистуньи остался без прикрытия, и пес тут же принялся раздирать его чуть ниже ребер, а она лишь неистово царапала воздух задними лапами. Однако в этот момент открылось горло пса, и клыки Свистуньи быстро нашли на нем смертельную точку. Было ясно, что, пока пес не истечет кровью, Свистунья зубов не разожмет.
Наконец соперник рухнул, но Свистунья все держала его за горло, точно впившийся огромный клещ. Потом она с трудом встала, держа на отлете сломанную переднюю лапу. Из ее живота в песок и опилки ринга обильно лилась кровь. Безудержные крики и свист наполнили залу, как морской прибой, и Крауч услышал одобрительные возгласы из угла, где разместилась компания Бекингема.
Помощник осторожно накинул поводок на Свистунью и быстро осмотрел раны, потом, переведя взгляд на Крауча, безнадежно покачал головой. Крауч вздохнул, смирившись с неизбежным, и услышал у самого уха голос Брадлоу:
— За такой выигрыш можно купить дюжину первоклассных сук.
Крауч дал знак помощнику, чтобы тот прикончил собаку, и подумал, что, даже будь у него их сотня, ни одна не сравнилась бы с молодчиной Свистуньей, и если уж говорить начистоту, то он привязался к ней и хотел, чтобы в скором времени она родила щенков. То, что ей придется умереть как раз перед новым рискованным делом, показалось Краучу дурным знаком.
Он собрал полученные за Свистунью деньги в кошель, спрятанный у пояса, и ушел с ринга вместе с Брадлоу. Следом за ними, как ходячая печка, тяжело ступал Корнуолл. Все трое вышли из игорного заведения, расположенного на задах Королевской биржи, и остановились, вдыхая сырой, холодный воздух. После гвалта вокруг собачьего ринга улица показалась им беззвучным колодцем. Крауч хотел пойти на постоялый двор у ворот Олдгейт, в нескольких минутах ходьбы от Корнхилл-роуд, но Брадлоу поманил его в другом направлении со словами:
— Нам нужно тихое местечко, а там слишком много глаз и ушей. Я знаю подходящий дом.
Он повел Крауча на юг по Сент-Ботолф-стрит к верфям у Лондонского моста. Его покрытая шрамами бритая голова то и дело вертелась в разные стороны, чтобы вовремя заметить головорезов в переулках. Позади шел Корнуолл, положив руку на рукоятку большого кинжала. В начале Львиной отмели из тени выступил какой-то человек, закутанный в плотный плащ, и приблизился к ним у самого пирса. Крауч насторожился, ожидая, что Корнуолл сделает какое-то упреждающее движение, но Брадлоу взял его за руку со словами:
— Не волнуйся, Сэмюэль, это наш новый компаньон.
Человек в капюшоне кивнул, и Крауч убрал руку с пистолета, спрятанного под плащом.
— Он аристократ, наш молодой друг мистер Торнтон, — громким шепотом сообщил Брадлоу и неприязненно хмыкнул, на что Торнтон отреагировал едва заметным смешком, больше похожим на резкий выдох.
Все последовали за Брадлоу в дешевый домишко, прилепившийся к докам, который построили уже после лондонского пожара. Дверь им открыла старая сводня и жестом пригласила войти. Внутри за просторным столом, уставленным едой и питьем, сидел Бейкер, бесстрастный человек с лицом мертвеца, широко известный как большой мастер пыточного дела. Про него говорили, что он и самого папу заставил бы выдать имена своих бастардов. Крауч на мгновение замешкался у двери. Бейкер и раньше казался ему омерзительным, но в последнее время он заметил, что Бейкер всегда появляется там же, где и Брадлоу.
Отодвинув большой деревянный поднос с мясом, Крауч достал из карманов карты и документы, которые и разложил на столе. Остальные его сообщники уселись на противоположном конце, и Крауч молча их разглядывал. «Точно четыре всадника Апокалипсиса, — подумал он, — и ведь у каждого имеется свой талант убивать». Он перевел взгляд на лицо молодого человека, отметив его тонкие черты. Где-то он его раньше видел. Одет молодой человек был в дорогое платье, слишком богатое, чтобы принадлежать дезертиру или обычному уличному бандиту.
