Джин Плейди - Королева Шотландии в плену
— Становится прохладно. Позволь проводить тебя в твою комнату. Затем я должен распрощаться с тобой.
— Ах да, Джеймс, тебе больше незачем оставаться здесь, не так ли?
Он сделал вид, что не расслышал, и молча проводил ее в замок, показавшийся вдруг холодным и зловещим; сейчас он представлялся ей тюрьмой больше, чем в первые дни пребывания здесь.
«Он вовсе не друг мне, — подумала она. — Если я окажусь на свободе, он лишится регентства».
Какой одинокой она себя чувствовала! Какой покинутой всеми!
Проходя в сопровождении Джеймса к своим апартаментам, она увидела Джорджа Дугласа. Его взор тотчас устремился на нее и загорелся желанием служить ей.
«Не совсем одинока! — подумала она, входя в свои апартаменты. — Не всеми покинута».
На следующий день Марию посетил сэр Вильям и объявил:
— Милорд Морэй беспокоится насчет вас. Он желает, чтобы вы имели максимальную свободу, возможную при сложившихся обстоятельствах. Он сказал, что ваши апартаменты темные и, вероятно, сырые. Он считает, что вам следует предоставить апартаменты, где вы останавливались во время прежних визитов в Лохлевен.
Мария обрадовалась, поскольку сама меблировала эти апартаменты и они стали самыми элегантными в замке.
— Я с удовольствием тотчас переберусь в них, — ответила она сэру Вильяму, и он, улыбаясь, проводил ее туда.
Эти апартаменты располагались в более современной части замка, которую называли новым домом, и находились в юго-восточной башне. Мария ахнула от восторга, увидев гостиную, представлявшую собой круглую комнату с низким потолком; из окон открывался великолепный вид на окрестности. Прежде всего она подошла к окну и посмотрела на горы за озером.
Из гостиной она прошла в спальню, и ей стало приятно, когда она увидела прекрасные гобелены со сценами охоты на зверей и соколиной охоты, все еще висящие на стенах. Там стояла кровать, которую по ее указанию привезли сюда. Она была задрапирована зеленым бархатом и покрыта стеганым покрывалом из зеленой парчи. Кроме того, там стояли чудесное каноне и софа, а также стулья, обтянутые малиновым атласом с золотом.
Выглянув из окна спальни, она могла увидеть еще три островка на озере. Глядя на развалины монастыря на островке под названием Инч Св. Серфа, она могла почти представить себе, что приехала сюда после соколиной охоты. Затем она разглядела за озером город Кинросс и тотчас подумала о своих друзьях, которые находятся поблизости и могут прийти ей на помощь.
В апартаменты вошла леди Дуглас, и Мария поделилась с ней своей радостью.
— Милорд Морэй удивился, что у вас не настолько здоровый вид, как ему хотелось бы, — продолжала леди Дуглас.
— Он удивился? — с оттенком сарказма переспросила Мария.
— Да, именно так, — ответила леди Дуглас, — и он сказал, что вам следует вести более подвижный образ жизни. Он не видит причины, почему бы вам не покататься верхом по острову, если хотите.
— Он такой внимательный, — проговорила Мария.
У леди Дуглас был вид гордой матери. Она знала, что очень скоро ее сын станет правителем Шотландии и останется им до тех пор, пока эта женщина будет находиться в плену. Она должна проследить, чтобы побег был невозможен.
Сэр Вильям раздумывал над словами сводного брата.
— Предоставьте ей большую свободу в пределах острова, — сказал ему Морэй, — но удвойте охрану, особенно по ночам, и проверьте, надежно ли пришвартованы лодки, стоящие у берега.
Он хотел, чтобы под видимостью большей свободы заточение Марии стало еще более строгим.
Морэй добавил:
— Следите за Рутвеном. Я заметил явное обожание в его взглядах на мою сестру.
Поэтому сэр Вильям был весьма обеспокоен.
В своих новых апартаментах Мария принялась вышивать гобелен, используя холст, шерстяные и шелковые нити, присланные Мелвилем. Она успокаивалась и получала огромное удовольствие, занимаясь такой искусной работой. Джейн и Мари Курсель разделяли ее энтузиазм. Планируя яркий рисунок, представлявший ряд сцен с участием богато одетых и украшенных драгоценностями дам и господ, Мария почти совсем отвлеклась от тяжелых переживаний, вызванных ее заточением. Плоской вощеной нитью, которую Мелвиль не забыл прислать, она изображала драгоценные камни, а белыми узелками жемчужины. Придумывая эти сцены с мужчинами и женщинами в великолепных нарядах на фоне замков, беседок, террас и сельских пейзажей, она могла представить себя не в тюрьме, а на свободе.
Мелвиль даже не догадывался, как он услужил ей. На самом деле, получив ее письмо с выражением благодарности, он послал ей еще один сундук с ее нарядами и набором для рукоделия.
Появилась и еще одна радость. Достигнув желанной цели и стремясь изобразить себя ее другом, а также заставить ее поверить, что он не испытывает ни малейшего желания, чтобы она считала свое заточение ужасным тюремным заключением, Морэй приказал предоставить ей больше слуг. Она должна иметь собственного повара и двух горничных, прислуживающих только ей.
Но самый большой восторг был, когда Джейн вошла в апартаменты Марии и сказала, что в замке находится посетительница, желающая видеть ее, и она просит разрешения войти.
— Она! — воскликнула Мария. — Значит, это — женщина.
— Вы сами увидите, ваше величество! — сказала Джейн, и в комнату устремилась вновь прибывшая.
Мария вскрикнула от восторга, узнав свою самую близкую подругу, Мэри Сетон, единственную незамужнюю из четырех Мэри, с которыми она провела детство. Несколько мгновений они просто сжимали друг друга в объятиях. Мария одновременно и смеялась и плакала, а Мэри Сетон, которая всегда была самой сдержанной из четырех Мэри, стойко боролась со слезами.
— О, как я счастлива, что вновь вижу тебя, дорогая Сетон! — воскликнула Мария, обратившись к ней по фамилии, как звала свою подругу детства, поскольку их было четыре Мэри, кроме нее самой, и было неразумно называть их по имени. — Теперь, когда ты со мной, мне будет намного легче переносить все испытания.
— С того момента, как вас привезли сюда, я умоляла конфедерацию лордов позволить мне приехать.
— Моя дорогая, дорогая Сетон!
— У них были подозрения насчет моих намерений. Я должна была убедить их, что мне не под силу организовать ваш побег. Они никак не могли поверить, что я желала только разделить с вами ваше заточение.
— Им никогда не понять такой дружбы, как наша, — прошептала Мария.
Итак, новая радость от появления Сетон в замке, от возможности услышать известия об остальных Мэри, о преданности семейства Сетонов королеве, от воспоминаний о прежних днях, проведенных вместе. Самая большая радость для королевы с момента прибытия в Лохлевен.
Бывали моменты, когда Марии страстно хотелось скрыться от следящих за ней глаз; но она знала, что это невозможно. Хотя ей было дозволено бродить где угодно по острову, она понимала, что пристальные взгляды устремлены на нее из окон и с башен замка. Убежать было невозможно.
Однажды, сидя в одиночестве у озера, она увидела лодку, направлявшуюся к острову с материка, и когда та приблизилась, она узнала Джорджа Дугласа, сидевшего в лодке.
Он увидел ее, но, к ее изумлению, сделал вид, что не узнал, а подогнав лодку близко к тому месту, где она сидела, осушил весла и чуть слышно произнес:
— Ваше величество, простите меня за то, что я сижу в вашем присутствии. Так лучше всего. Если я сойду на берег, то будет видно, что мы разговариваем. Я притворюсь, что вожусь с лодкой, а в это время буду разговаривать с вами.
— Да, Джордж, — ответила она.
— Я несколько дней искал случая поговорить с вами, ваше величество. Это было невозможно. Я встретил лорда Сетона, который находится недалеко от Лохлевена. Он старается найти способ освободить вас. Он рассчитывает на помощь Гамильтонов. С ним Джон Битон. Они надеются, что к ним присоединятся Хантли и Аргайл.
— Ваши слова вселяют в меня надежду.
— Ваше величество, вы можете доверить мне любое послание им. Мне доставит величайшее удовольствие, если вы будете считать меня своим посланником для передачи ваших приказаний вашим подданным и их планов на ваше рассмотрение.
— Это самые лучшие известия за все мое долгое пребывание здесь, — ответила она ему.
— Теперь мне лучше уехать. Никто не должен знать, что мы беседуем.
— Благодарю вас. Спасибо, Джордж.
Она сидела и смотрела, как лодка легко скользит по воде. У нее приподнялось настроение благодаря обожанию этого честного молодого человека. Иногда она замечала пламенный взгляд Рутвена. Он вел себя сдержанно и старался убедить ее, что глубоко раскаивается в своем порыве и теперь готов служить ей… и надеется… Она почувствовала, что в ее ситуации появились кой-какие просветы.
Проходило лето, и в воздухе чувствовалась осенняя сырость. С каждым днем воспоминания о том ужасном июне становились менее болезненными. Мария радовалась этому, но ее огорчало приближение осени: лето было наиболее подходящим временем для побега. Туман поднимался над озером и проникал в замок; крик дикой лесной птицы наводил уныние в эти тоскливые дни, походившие друг на друга. Королева совершала небольшие прогулки, обедала, ужинала, молилась за свое освобождение, сидела над своими гобеленами, подолгу выжидательно смотрела на материк, размышляя, когда же ее друзья приедут за ней.
