Виктория Балашова - Гибель Армады
— Вот же не задалось, — сетовали моряки, стараясь не обращать внимания на мешающихся под ногами вельмож, их многочисленных слуг, врачей и священников.
Где-то вдали маячил «Сан-Мартин» с освященным знаменем, реющим на ветру. Вокруг — сплошь корабли, старающиеся догнать флагманское судно.
Антонио не верилось, что когда-нибудь они покинут устье реки Тижу и окажутся в Атлантическом океане. Армада топталась на месте. С одной стороны, корабли выдвинулись из порта Лиссабона, с другой, не прошли и мили в сторону Англии. Не хватало еды и питья, зато чего уж было на кораблях вдоволь, так это набитых битком рундуков донов. Вельможи щеголяли в расшитых камзолах, позвякивая тяжелыми, золотыми цепями, свисавшими с шеи. На перстнях поблескивали драгоценные камни, доспехи были начищены так, что даже неласковое солнце отражалось в них, ослепляя глаза. Вино для моряков кисло в одних бочках, вино для вельмож набирало силу в других…
С герцогом путешествовало шестьдесят слуг, с доном Алонсо — сорок. Антонио спокойно обходился одним. При де Виларе тоже состоял один слуга. Зато какой! Антонио подобных ему и во сне не видал. Низкого роста мужичок, с такой смуглой кожей, что его можно было принять за тех нехристей, которые прибывали из Африки. Худощав — аж кости просвечивали, ноги кривые и кривой меч болтается сбоку. Штаны на слуге были шелковые с диковинным рисунком и широкие, как у многих матросов. Следовал мужичок за де Виларом повсюду, поблескивая белоснежными зубами, которые он обнажал в хищной улыбке. Тонкие губы растягивались, словно он делал специальные упражнения. Глаза оставались холодными и бесстрастными.
Дон Алонсо томился в вынужденном безделье. Его назначение подразумевало вступление в должность уже при высадке на берег Англии. Пока оставалось лишь скрежетать зубами. Вечерами в каюте де Лейвы собиралась компания, обсуждавшая последние новости. Герцога ругали все кому не лень, считая его действия беспорядочными и непродуманными.
— Такими темпами мы не достигнем Англии даже к осени, — ворчали доны, — погода не налаживается, корабли разбрасывает друг от друга. Нам будет трудно держаться вместе.
— Выходить надо было раньше, — вступил де Лейва, — как получили благословение Господа нашего, так и надо было идти. Мы упустили время.
— А герцог на одно способен, — Диего де Вальдес, командующий Кастильской армадой, был известен крутым нравом и с трудом скрываемой ненавистью к Медина-Сидонии, — он сидит у себя в каюте, деньги считает и пишет письма: королю и любимой жене. Каждый день пишет. На палубе его редко видят. Отдавать приказы герцог не любит. Сначала будет думать весь день, потом пару писем королю напишет и лишь затем отдаст приказ.
— И то не всегда! — засмеялся кто-то. — Иногда неделю думает!
— На море нельзя думать долго, — продолжал критиковать герцога де Вальдес, — пока мы выжидаем, матросов тоже кормить надо. Деньги, которые так любит подсчитывать герцог, текут сквозь пальцы.
В каюте на некоторое время установилась тишина. Ее нарушал только звон бокалов, покашливание, да поскрипывание деревянных балок. Каракку слегка покачивало на волнах. К вечеру Армада вновь остановилась: ветер упорно не желал дуть в нужном направлении, пытаясь отогнать испанцев подальше от английских берегов. Ла-Манш был также далек, как и в день благословения крестового похода.
Столы ломились от яств: вяленое мясо, свежий тунец, фрукты. Де Лейва запасся отменным вином. Гости с удовольствием дегустировали «Педро Хименез», отпивая часто, но по чуть-чуть, смакуя и понимая, что чем ближе к Ла-Маншу, тем меньше у них будет такой возможности. Вельможи запасались провиантом за свой счет, и их питание разительно отличалось от того, чем кормили простых моряков и слуг.
«Эх, надо было брать все, что матушка предлагала, — искренне пожалел о собственной непредусмотрительности Антонио, — подумал, истинному герою не пристало пировать во время военного похода. А есть-то хочется. Да и поход все никак толком не начнется».
30 мая 1588 годаМыс Эшпишел. По-прежнему ветер гнал в сторону Африки. Усилия капитанов были тщетны. И если галеоны и галеасы еще хоть как-то могли сопротивляться направлению, которое задавала погода, то небольшие корабли быстро шли противоположным запланированному курсом.
— Не стоило уходить из Лиссабона, — ворчал де Лейва, — в лучшем случае мы просто потеряем время и в итоге вернемся туда, откуда пришли.
— А в худшем? — спросил Антонио, для которого худшее уже началось: его немилосердно укачивало. Мысли о еде больше не тревожили, съеденное накануне оказалось в море.
— В худшем Армаду разбросает на большое расстояние, и мы еще долго будем снова собираться все вместе. Хотя и это не худшее, — нахмурился дон Алонсо.
У Антонио не было сил задавать следующий вопрос — к горлу опять подкатила тошнота. Алонсо заговорил сам:
— Господу Богу известно, что может произойти с нами. Его планы нам неведомы.
Слова эти напугали Антонио куда сильнее, чем усилившаяся качка. Он посмотрел на темное небо и прошептал слова молитвы.
1 июня 1588 годаМыс Сан-Висенти. Новости, передававшиеся с корабля на корабль, не приносили успокоения. Король настаивал на продолжении похода. По всей Испании молились за успешный исход дела, но, видимо, помогало это так же мало, как и молитвы тех, кто находился на кораблях. Службы проходили по нескольку раз в день: священников на Армаде хватало. Герцог постоянно присылал указы следить за поведением членов экипажа. Но и без его указаний ни у кого не осталось сил ни играть, ни пить, ни начинать драки. Матросы давно ели то, что в принципе не годилось в пищу. Вода протухла, вино скисало в сырых бочках, превращаясь в уксус.
— Как ты себя чувствуешь? — перекрывая шум волн, обрушивавшихся на корабль, спросил де Лейва перегнувшегося через борт Антонио. — Вижу, тебе по-прежнему плохо.
Антонио выпрямился.
— Цвет твоего лица оставляет желать лучшего, — прокомментировал Алонсо. Сам он выглядел более бледным, чем обычно, но держался гораздо бодрее, чем его юный друг, — пошли ко мне в каюту. Угощу кое-чем.
— Нет, нет! — при одной только мысли о еде у Антонио опять скрутило пустой желудок.
— Пошли! — дону Алонсо противиться было бесполезно, и Антонио, шатаясь, последовал за ним.
— Ром, — провозгласил де Лейва, когда они наконец добрались до каюты, — выпей. Станет легче.
Ром, видимо, действительно обладал каким-то волшебным свойством: вернувшись к себе, Антонио провалился в тяжелый сон, а когда проснулся, ветер начал меняться.
7 июня 1588 годаАрмада шла обратно к Лиссабону. С одной стороны, радовало, что они идут в нужную сторону. С другой стороны, качка так вымотала Антонио, что радоваться в полную силу он все равно не мог. Он сжимал в руке медальон Розалины и старался пореже выходить из каюты.
«Конечно, такое поведение нельзя назвать героическим, — размышлял Антонио, лежа на кровати и глядя в потолок, — но на палубе я не приношу никому никакой пользы. Наоборот, лишь мешаюсь под ногами». Оправдав таким образом свое безделье, Антонио с чистой совестью остался в каюте. Со всех сторон немилосердно скрипели доски, и он старался гнать от себя страшные мысли о возможном крушении каракки.
— Бог милостив, — раздался голос де Лейвы у него над ухом. Антонио вздрогнул от неожиданности и резко сел, пребольно ударившись головой о балку. Алонсо расхохотался, — лежи пока. Ветер все сильнее надувает паруса. Если уж Господь решил не гнать нас больше в Африку, значит, наши молитвы достигли его ушей. Армады потихоньку собираются вместе. Я видел — кругом сплошные мачты. Надеюсь, мы никого не потеряли за эти дни.
14 июня 1588 годаМыс Финистерре.
— Скоро обогнем Испанию, а там уж и до Ла-Манша недалеко, — радовались капитаны.
Что ожидает их впереди, они не знали. Но летом обычно погода в тех краях бывала хорошая. Океан, побурлив немного, успокоился, и люди радостно смотрели на простиравшуюся перед их глазами водную гладь.
Герцог Медина-Сидония, шедший на флагманском корабле, регулярно проверял, все ли суда на месте. Огромный плавучий город медленно двигался к цели, пока не потеряв ни одного даже самого маленького суденышка, не говоря уж о громоздких галеасах, галеонах, галерах. Из Ла-Коруньи ждали провизию. Капитаны велели опять сбрасывать в море протухшие продукты. Порции уменьшили, но моряки не жаловались — лучше чуть потерпеть, чем отравиться. А раз погода наладилась, то паташ, отправленный герцогом в Ла-Корунью, дойдет до города и довезет приказ о высылке навстречу Армаде судов, полных еды, воды и вина. Высаживаться на берег не планировали. Время и так было упущено. Капитаны советовали идти без остановок, пользуясь попутным направлением ветра.
