А.Н.ГЛИНКИН - Дипломатия Симона Боливара
Уэлсли выслушал все это с холодным и невозмутимым вниманием, присущим дипломатам, но, как только Боливар закончил, он заметил, что идеи, которые были высказаны, явно противоречат документам, полученным им несколько минут назад из рук самого Боливара. Действительно, верительные грамоты выдала хунта, которая управляла Венесуэлой от имени Фердинанда VII, а инструкции, переданные английскому министру, не только не содержали ни малейшего разрешения касаться вопроса о независимости, но и категорически предписывали эмиссарам добиваться посредничества Великобритании в целях избежать разрыва с испанской монархией.
На это возражение Боливар не нашелся, что ответить. Содержание документов об аккредитации миссии полностью соответствовало тому, что говорил его собеседник. Дело в том, что молодой человек отправился на переговоры, не прочитав полученные инструкции.
После замечания Уэлсли Боливару не оставалось ничего другого, как по крайней мере в официальном разговоре отказаться от своих претензий относительно «помощи в пользу независимости». Именно это он и сделал, продолжая беседу в рамках предписаний, содержавшихся в инструкциях» [52].
Столь обширная цитата может показаться читателю излишней. Однако без нее будет непонятна аргументация, Историки более позднего времени (Кристобаль Мендоса, Карлос Вильянуэва, Педро Грасес и Висенте Лекуна) выступили с опровержением версии Амунатеги, получившей широкое хождение в литературе благодаря авторитету ее автора. Последуем за их рассуждениями.
Аргумент первый. Абсолютно невероятно, чтобы Боливар, находившийся в течение целого месяца в ограниченном пространстве кают-компании и верхней палубы трехмачтового парусника, пересекавшего Атлантику, не нашел времени ознакомиться с полученными от Россио инструкциями и другими документами, касавшимися миссии в Лондон.
Аргумент второй. Также абсолютно невероятно, чтобы Боливар, будучи главой миссии, не обсуждал во время путешествия и в первую неделю в Лондоне со своими коллегами, а также с Мирандой предстоявшие переговоры в свете указаний каракасской хунты.
Аргумент третий. Реплика маркиза Уэлсли выглядит неправдоподобной, так как он не владел испанским языком и поэтому не мог ознакомиться на месте с содержанием документов, врученных Боливаром.
Аргумент четвертый. Тщательные поиски в архиве министерства иностранных дел Англии не обнаружили текста инструкций на испанском языке, якобы врученных по ошибке Боливаром Уэлсли, хотя там в соответствующем месте находятся в целости и сохранности все другие документы (верительные грамоты, ноты Георгу III и Уэлсли и т. д.), касающиеся переговоров с миссией Боливара. Текст инструкций, но не на испанском, а на английском языке, был найден в архиве министерства по военным вопросам и колониальным делам с пометкой, что документ поступил с Кюрасао. Оказалось, что Верховная правительственная хунта Венесуэлы, следуя дипломатии национального освобождения, вела «игру с открытыми картами». В инструкциях, по сравнению с другими документами, наиболее полно, детально и аргументированно излагались цели венесуэльской политики в отношении Англии, и поэтому Каракас направил этот документ, переведенный на английский язык, в Лондон через английского губернатора Кюрасао, с которым поддерживались дружественные связи.
Аргумент пятый. В рассказе, приведенном Амунатегой, неубедительно звучат слова об оскорбительных высказываниях Боливара в адрес метрополии. Венесуэльская Верховная правительственная хунта в своих декларациях в апреле – мае 1810 года, присягая на верность Фердинанду VII, одновременно в самых сильных выражениях осуждала скандальное поведение членов королевского дома. В них без всяких обиняков говорилось о деспотизме и бездарности Карла IV, амурных похождениях любвеобильной королевы Марии Луизы, унизительно-лицемерных поздравлениях, направленных Фердинандом VII Жозефу Бонапарту по случаю его восшествия на испанский престол, и т. д. Каракас отказался подчиняться Регентскому совету, считая, что тот не является «законным носителем испанского суверенитета». Можно заключить, что Боливар только повторил в своей речи, обращенной к Уэлсли, официальные заявления своего правительства. При этом в своем первом, программном выступлении в Асплей-хаус он вполне мог выйти за рамки инструкций и открыто заявить о стремлении Венесуэлы добиться полной независимости от испанской монархии. Таково мнение многих исследователей жизненного пути Освободителя. Миссия в Лондон предоставляла уникальную возможность обосновать объективную необходимость и историческую неизбежность суверенного решения Венесуэлы о провозглашении своей независимости. Такой случай было бы непростительно упустить. По мнению X. Сальседо-Бастардо, речь Боливара носила характер политической декларации, «в которой излагалась разработанная в Лондоне при участии Миранды новая венесуэльская стратегия»22.
Последнее слово в жарких дискуссиях историков принадлежало документу. В Национальном архиве Колумбии была обнаружена протокольная запись хода переговоров в Лондоне, составленная Бельо 15 сентября 1810 г. Подлинность документа подтвердил химический анализ состава бумаги. Этот документ был опубликован историком К. Мендосой. Протокольная запись вместе с тремя краткими сообщениями о ходе переговоров, направленными в Каракас миссией Боливара, позволила восстановить достоверную и полную картину происходившего в стенах Асплей-хаус.
Первая аудиенция (18 июля 1810 г.) открылась заявлением маркиза Уэлсли. В категорическом тоне и жестких формулировках он изложил позицию английского правительства. Тесный союз между Лондоном и Регентским советом в Кадисе не позволяет Англии предоставить миссии Боливара официальный статус и исключает возможность прямых сношений между правительством Англии и венесуэльскими дипломатами. Единственная цель неофициальных переговоров заключается в том, чтобы посланцы Каракаса могли убедиться в решающем значении, которое испанская сторона и ее английский союзник придают сохранению целостности различных частей испанской империи в интересах объединения всех сил для войны против Франции. Непризнание Венесуэлой власти Регентского совета рассматривается английским министерством иностранных дел как отделение от метрополии и тяжелый удар по Испании. Уэлсли настойчиво советовал Каракасу признать Регентский совет с учетом согласия последнего осуществить необходимые реформы колониального управления и готовности Англии выступить гарантом по этому вопросу.
В своем ответе Боливар представил краткий анализ событий в Венесуэле, последовавших за отречением Карла IV и провозглашением Фердинанда VII королем Испании. В частности, доказывалась законность образования Верховной правительственной хунты в целях «ограждения провинции от посягательств общего врага». Поэтому, сказал Боливар, события 19 апреля в Каракасе не следует рассматривать как отделение от метрополии.
Упорное стремление сент-джеймсского кабинета укрепить положение Регентского совета в Испании не явилось неожиданностью для членов венесуэльской миссии. В одном из своих сообщений хунте о ходе переговоров в Лондоне Боливар писал, что Регентский совет – это во многом детище англичан. Его созданию способствовали маркиз Уэлсли, занимавший в 1809 году пост английского посла в Испании, и «его брат сэр Артур Уэлсли, который сегодня, получив титул лорда Веллингтона, командует английскими армиями в Испании и Португалии и осуществляет на деле руководство всей кампанией на этом театре военных действий». С реальными обстоятельствами приходилось считаться. Однако, основываясь на полученных инструкциях, Боливар отклонил предложение английской стороны относительно примирения Венесуэлы с Регентским советом, поскольку «процедура формирования и форма организации этого правительственного органа… не опираются на законные основания и открыто нарушают права Америки».
«С этого момента, – отмечалось в протокольной записи, – беседа приняла достаточно напряженный характер и свелась к повторению сторонами своих аргументов лишь в иной словесной форме». Уэлсли недвусмысленно дал понять членам миссии, что надежды Каракаса получить дипломатическое признание Англии, хотя бы даже в косвенной форме, в ближайшее время нереальны. Он отклонил также их просьбу о содействии в закупках оружия и боеприпасов в Англии, напомнив, что английские законы запрещают экспорт вооружений и аналогичная просьба Испании в свое время не была удовлетворена. Английский министр иностранных дел не смягчил своей позиции и тогда, когда венесуэльцы попытались заинтересовать Лондон торгово-экономическими перспективами. Уэлсли согласился с мнением членов миссии о том, что независимость Каракаса отвечает интересам английской торговли. Однако он тут же пояснил, что такой интерес представляет преходящую и ограниченную ценность, в то время как целостность и самостоятельность испанской империи теснейшим образом связаны с долгосрочными и фундаментальными интересами Великобритании.
