Виктор Поротников - Остановить Батыя! Русь не сдается
— Нельзя нам туда двигать, Лика, — проговорил Терех. — В той стороне Георгий Всеволодович полки собирает для сечи с татарами. Меня в войско забрать могут, ибо в ратных людях теперь большая нужда. Сулирад советует мне в Новгород ехать, уж туда-то нехристи точно не доберутся. В Новгороде можно неплохо устроиться, имея мошну с деньгами. Я же поеду завтра в Боголюбово не из признательности к Сулираду за то, что он пристроил нас в епископских палатах, но ради нашей безбедной жизни в Новгороде, голуба моя. Ловкачи, вроде Сулирада, успевают ловить рыбку в мутной воде, а мы с тобой чем хуже? — Терех задорно подмигнул Гликерии. — Для кого-то татарская напасть — бедствие, а для нас сие станет благом, коль разживемся мы княжеским барахлишком.
Приблизившись к Гликерии, Терех мягко обнял ее за талию, прижавшись своей небритой щекой к ее нежной белой шее. Гликерия неслышно вздохнула, обхватив Тереха за плечи своими гибкими руками. Она не стала говорить ему про свои недобрые предчувствия, видя его настрой на быстрое обогащение за счет разграбления княжеских амбаров. «Может, все сложится удачно, — мысленно успокаивала себя Гликерия. — От Суздаля до Боголюбова путь не далекий. А деньги нам и впрямь очень нужны, ведь до Новгорода дорога дальняя».
За стенкой, покрытой белой известью, раздался детский плач, это в соседней комнате жена Сулирада укладывала спать свою трехлетнюю дочь.
Гликерия невольно вздрогнула, вспомнив, как истошно кричали маленькие дети во взятой татарами Рязани, когда у них на глазах враги насаживали на копья младенцев и отрубали головы у пленников. От этих жутких картин Гликерия до сих пор просыпалась по ночам в холодном поту.
* * *Отправляясь из Суздаля в Боголюбово, огнищанин Сулирад, кроме Тереха и своего верного слуги Тришки, взял с собой еще шурина Зорьяна. Поскольку все возницы разбежались, Сулираду и его сообщникам пришлось самим садиться в сани и управлять лошадьми. Ранним морозным утром четверо порожних саней выехали из Никольских ворот, возведенных из белого камня, и умчались по проложенной среди сугробов дороге в сторону Боголюбова.
Через два часа довольно быстрой езды Сулирад и его спутники добрались до Боголюбова.
Боголюбовский княжеский замок располагался на высоком берегу реки Клязьмы и был огражден земляными валами с деревянными и каменными укреплениями на них. Этот замок был выстроен князем Андреем Боголюбским, сыном Юрия Долгорукого, который в отличие от своего отца не пожелал сесть на киевский стол, предпочтя утвердиться властелином Ростово-Суздальских земель. Постоянно враждуя с местным боярством, князь Андрей перенес столицу из Суздаля во Владимир, где у него было много сторонников среди торговцев и ремесленного люда. Впрочем, и во Владимире князь Андрей подолгу не жил, предпочитая многолюдной шумной столице тишину Боголюбовского замка. По этой причине князь Андрей и получил прозвище Боголюбский. В этом замке грозный князь Андрей и был убит заговорщиками из числа своих дружинников, подкупленных его недругами-боярами.
Терех, еще живя в Рязани, был наслышан об Андрее Боголюбском и о его замке под Владимиром. Боголюбовский замок перешел во владение сначала к младшему брату покойного князя Андрея, Всеволоду Большое Гнездо, а потом его владельцем стал Георгий Всеволодович, нынешний властитель суздальского Залесья.
В Боголюбовский замок вели высокие каменные ворота, над которыми возвышалась мощная белокаменная башня с узкими оконцами-бойницами, укрытая четырехскатной тесовой кровлей. Створы ворот и крыша воротной башни были обиты медными листами, сверкающими на солнце, как красноватое золото.
Внутри замка имелся просторный двор, вымощенный камнем, вокруг которого возвышались различные каменные постройки. Центральной частью этих строений являлся однокупольный дворцовый собор, увенчанный позолоченным крестом. К храму с северной стороны примыкал каменный дворец, связанный с хорами собора каменным же переходом, опиравшимся на мощные белокаменные арки, украшенные рельефами в виде ряда тонких колонн. Проход из дворца сначала вел в дворцовую башню, и уже из башни можно было попасть на хоры храма. Двускатная крыша этого длинного перехода, как и крыша каменной башни, была покрыта блестящей медью.
Из двух каменных арок, на которые опирался проходной коридор из дворца в собор, одна была низкая, другая высокая, то есть в первую могли проходить лишь пешие люди, а во вторую могли проезжать всадники. В прямоугольном пилоне между арками на уровне первого этажа было помещение для дворцовой стражи.
На переход вела винтовая лестница в квадратной дворцовой башне.
С южной стороны к собору примыкал такой же каменный крытый переход со второй башней. Этот переход соединял дворцовый комплекс с замковой крепостной башней, расположенной на крепостном валу.
Все эти здания живописно располагались по южному краю Боголюбовского замка, обращаясь своей восточной стороной к речной пристани, куда вели широкие ворота, устроенные во чреве каменной Лестничной башни. Речной берег в этом месте был очень крут, поэтому от пристани в крепость вели широкие ступени, вырубленные в известняковом грунте прибрежной кручи. Из-за этой береговой лестницы и получила свое название прибрежная крепостная башня.
С западной стороны к дворцовому ансамблю примыкали, кроме площади, деревянные конюшни, клети и амбары, здесь же стояла княжеская баня. Все эти строения подступали к площади с трех сторон. Позади них находилось скопище бревенчатых приземистых домиков, где проживали зависимые княжеские смерды и холопы. Эти люди должны были поддерживать Боголюбовский замок в образцовом порядке, своевременно чиня крыши и бревенчатые крепостные стены, прочищая рвы и каменные водостоки, отводившие дождевые и талые воды к склонам замковой горы. Население Боголюбова, включая смердов и дворцовую челядь, насчитывало около двухсот человек. В это число входили и священники дворцового храма, и местные иконописцы, и переписчики книг.
Едва Сулирад появился в Боголюбове, как к нему сразу же подступил местный иерей Анисим, который был озабочен сохранностью имеющихся тут книг. Анисим настаивал на перевозке книг в Суздаль или во Владимир, где, как он полагал, татары до них не доберутся. Анисим также допытывался у Сулирада, почему он не собирает ратных людей и вообще намерен ли он оборонять от мунгалов Боголюбовский замок.
— Чего ты суешь нос не в свое дело, отче, — отмахивался от дотошного священника Сулирад. — Скоро подойдут сюда ратные люди из Суздаля, сегодня или завтра они будут здесь. А с книгами, отец мой, порешим так. Дам я тебе сани с парой лошадок, грузи на них книги, иконы, паникадила… Все, что захочешь, то и грузи. И вези свое добро в Суздаль, к тамошнему епископу Савватию. Он будет рад тебе помочь, благо у него на подворье места много. Вот возницу тебе дать не могу, — с печальным вздохом добавил Сулирад. — Разбежались все мои возчики, как тараканы от яркого света. Посадишь за вожжи звонаря или келаря, они у тебя все умеют.
Поблагодарив огнищанина, длиннобородый сухопарый Анисим поспешил в свои покои, где трудились переписчики книг, а в сундуках хранились толстые старинные фолианты на греческом языке и на латыни.
— Пусть проваливает в Суздаль! — негромко обронил Сулирад, кивнув Тереху на торопливо удаляющегося по дворцовому коридору Анисима в черных священнических одеждах до пят. — Одной болячкой будет меньше. Ох, и устал я от этого святоши! То ему не так, и это не эдак! — Сулирад сердито плюнул себе под ноги.
Двухъярусный княжеский дворец поразил Тереха своей величавой монументальностью, своими изумительными барельефами и мозаичными полами. Дворцовые окна искрились на солнце разноцветьем кубиков и ромбов из цветного византийского стекла. Мощные белокаменные колонны, поддерживающие сводчатый потолок в покоях на первом этаже, были украшены витиеватой резьбой и фигурами сказочных птиц. Двери во всех помещениях были обиты медными полосами с выбитым на них затейливым чеканным орнаментом.
— Та-ак, персидские ковры уже кто-то стащил, — ворчал сквозь зубы Сулирад, хозяйским шагом проходя по дворцовым покоям и оглядывая все вокруг. — Нет и стульев с подлокотниками из слоновой кости. Не вижу я и медных бухарских светильников… Ну что у нас за люди, твою мать! Стоит токмо отвернуться, каждый начинает хватать все подряд. А вина за эти хищения на меня ляжет, мать твою!
Терех, успокаивая огнищанина, говорил ему, что и они за княжеским добром приехали, что ими тоже алчность движет. А князь Георгий за расхищение своего имущества спросить с Сулирада все едино не сможет, ибо тот намерен искать прибежище в Новгороде Великом. По многолюдству Новгород не уступает граду Владимиру, разыскивать там человека все равно, что искать иголку в стоге сена.
