Николай Иванов - Контрольный выстрел
У Семки не ко времени засвербило в носу, нестерпимо захотелось чихнуть, и он усиленно принялся нажимать на переносицу, болью перебивая желание.
– А что за парень, который чуть не сел на меня в дрезине? – вдруг заговорила о нем девчонка, и Семка перестал дышать. – Так уставился потом…
– А у них, у мужиков, такая очередность: сначала глаза распахиваются, потом руки, – со знанием дела поделилась секретами взрослой жизни Стеша. – А вот чтобы хотя бы потом, когда-нибудь, душа и сердце – это не у всех и не всегда получается.
Сдержаться от чиха у Семки не получилось – слишком вслушивался в ответ и запоздал с переносицей. Девчата от неожиданности буквально подпрыгнули, Стеша без промедления тут же бросилась к кустам. Успела схватить Семку за шиворот прежде, чем тот попробовал дать стрекача.
– Я тут… случайно, – забился он перепелкой в сильных руках ловчего. – Меня фотографировали…
– В куста-а-ах? – подивилась Стеша.
– Не, в кусты я потом… В смысле мне нужно было только присесть… В смысле спрятаться. Я ничего там не делал!
Говорил Стеше, а глаз не сводил с Зори, которая накручивала локон на пальчик, глядя в противоположную сторону: ее эта встреча совершенно не касалась и не волновала. Юношеская симпатия рождалась, вышивалась на глазах, но настолько белыми нитками, что Стеша не только отпустила парня, а и легонько подтолкнула, ободряя, в сторону Зори.
– Ладно, пойду я схожу за твоей киркой, а вы тут меня подождите. И без ручных глупостей, – по привычке показала возможные действия на себе.
Уже и шаги ее стихли, и уже могли послышаться чьи-то другие, а Семка все никак не мог сдвинуться с места и подобрать первые слова. Зоря вздохнула, похлопала по рельсу рядом с собой, взяв инициативу на себя:
– Садись. Привет. Тебя как зовут?
– Семка…
– А чего так смотришь?
– К…красивая, – бросился в омут с головой парень. Все! Смерть! Сейчас получит по полной…
Не знал, не наработал жизненного опыта, когда даже на неправду, если она красивая, женщины ни при каких обстоятельствах не обидятся. И что для них восхищения много не бывает. Пословица «Хлеб маслом не испортишь» – это про них…
Только девушка делано взмахнула руками:
– Ну вот, сразу обманывать..
– Почему? – поник ухажер.
– Я не просто красивая, а очень красивая… – засмеялась Зоря своему озорству. – Да садись ты, – пригласила повторно.
Подчинять парней, делая из них слепых послушных котят, доставляло удовольствие, но что с этим бесплатным добром делать дальше, не ведала. Выручила война – на нее можно было переводить любой разговор:
– Немцев скоро погонят, как думаешь?
– Скоро! – отдал голову на отсечение Семка. Кивнул на уходящие вдаль рельсы, принялся убеждать: – Глянь на нашу дорогу. Она словно к Победе ведет. Так что дорога у нас железная, а люди золотые!
Зоря даже отстранилась, чтобы получше рассмотреть притворявшегося немтырем соседа:
– А вот сейчас точно красиво сказал!
Семка пожал плечами, даже попробовал выразить недоумение:
– Да нет, обычно. Мне б только самому успеть на фронт, чуть больше года до призыва.
– А я еще до оккупации дважды сбегала с санитарным поездом. Ссаживали, – поведала и свои мытарства из-за проклятой молодости Зоря. – Потом мамка заболела. А когда пришли немцы, то чуть не угнали в Германию.
Замолчала, как осеклась. Словно ненароком проговорилась о том, чего нельзя знать посторонним.
– Сбежала? – предположил первое собеседник.
– Там не сбежишь… Не сбежишь, – потемнела глазами девушка и словно враз осунулась. Не став рассказывать об этой страничке своей биографии, поведала лишь конечный итог оккупационной одиссеи: – Спасибо, подпольщики все семафоры и стрелки на вокзале в день отправки взорвали, а то бы уже батрачила на немчуру. Что опять смотришь?
Семка не успел за прошедшие минуты ни набраться мужества повторить правду, ни придумать что-либо попроще. Девушка сама все счастливо поняла и строго предупредила:
– Если хвалить все время, сороки унесут.
Угроза тем не менее обрадовала Семку.
– Так и в небе найти можно, – развеял он страхи девушки. Пояснил сказанное: – Хочу пойти в летчики. Как старший брат. Его под Сталинградом сбили. А папка под Москвой погиб. Сначала он, а потом Зоя Космодемьянская и панфиловцы. У меня еще три сестренки, так что я за старшего…
Доля, выпавшая что на Зорю, что на Семку, могла насытить биографии сразу нескольких человек и даже их придавить своей тяжестью. Но прошлое уже столько раз ими передумывалось, что стало оставлять местечко и заглядывать в будущее.
У парня оно связывалось с будущей профессией:
– Ты умеешь самолетики из бумаги делать?
– Не, только пилотки. Из газет, – улыбнулась далекому довоенному детству, в котором пилотки еще были ненастоящие, Зоря. – В классе в тимуровские походы ходили.
– Научу, ничего сложного, – обрадовался наконец-то своей нужности и полезности Семка. – А хочешь, мы его с твоим именем сделаем?
Девушка прикусила губы, не позволяя им расплыться в счастливой улыбке. Имя даже на воздушном осоавиахимовском шаре ей никто не обещал, а тут сразу – самолет! Хотя нет, однажды она увидела слово «Зоря» на скворечнике, который прибивали в День птиц на школьном опытном участке. До сих пор не знает, кто написал его чернильным карандашом на днище…
– Фантазер, – поблагодарила парня толчком в плечо. И хотя готова была слушать и дальше про самолеты имени самой себя, от смущения перевела разговор на общие для всех дела. – А мы в бригаде каждый день гадаем и спорим, когда Победа придет. Разное время называем, а я думаю, что весной. Чтобы цвело все, чтобы это счастье красивым было…
Послышались шаги возвращающейся по насыпи Стеши, и Семка заторопился:
– Давай завтра на этом же месте…
Только вот вместо морячки появился куда-то спешивший лейтенант Соболь. Почему-то откровенно обрадовался, увидев парочку. Не обращая внимания на Зорю, подозвал Семку, буквально за рукав провел его несколько шагов. Взялся за комсомольский значок на рубашке:
– Ты еще не забыл, что комсомолец?
– Никак нет! – от предчувствия какого-то важного поручения у парня пересохло в горле.
– Тебе будет задание. Но если кому хоть слово, хоть запятую…
– Я…
– Идешь в бригаду Прохоровой. По левой стороне от насыпи. Находишь там своих корреспондентов и наблюдаешь за ними. Тайно. Куда, с кем, чего делают, – лейтенант сам оглянулся. Хотел подмигнуть наблюдавшей за ними Зоре, но времени не имелось даже на это. – Но помни: если увидят – убьют.
– За что?
За что его могут убить такой приятный фотокорреспондент и красивая москвичка? В чем их подозревает лейтенант из Смерша? Они что, на немцев работают? Но ведь снимают передовиков…
– Я буду с другой стороны, – не стал вдаваться в подробности военной тайны Соболь. – Все, марш! Стой! – тут же остановил помощника. – Подними правую руку.
Семка исправно поднял.
– Вот лево – это в противоположной стороне.
Парень, хлопнув себя по лбу, поменял направление. Успел кивнуть на бегу Зоре – извини, задание. Может, он даже в летчики теперь не пойдет. Ловить шпионов на земле – тоже мужское дело.
– Разбежались мужички? – поинтересовалась первым делом появившаяся с киркой на плече Стеша.
– А его Семка зовут, – поторопилась поделиться главным Зоря.
– Лейтенанта? – присела рядом Стеша. У кого что болит… Но и не о мальце же ей, право дело, думать!
– Да нет, Семку, – посмеялась над недогадливостью подруги возбужденная встречей Зоря. – А вот мое имя он так и не успел спросить.
– Спросит еще. Или тайно сам узнает. Наши имена для них, как мед для пчелки. А вот еще один мущщинка нарисовался. То густо, то… старички.
Она имела в виду идущего скорым шагом Кручиню. Женские посиделки его мало заинтересовали, но поздоровался:
– Здравствуйте. А не видели…
– А ее здесь нет, – мгновенно взъерошилась Зоря. – И ее Наталья зовут, если не знаете. А друга ее, фашистского прихвостня, полицая, – Петром. Всю оккупацию под ручку и прогуляли…
Кручиня, как ни торопился, внимательно посмотрел на девушку. Покивал, принимая информацию, но ничего не ответил и исчез – чьи-то поиски ему показались важнее. Стеша развернула Зорю к себе:
– Ну-ка, рассказывай, что знаешь! При чем здесь полицай и Наталья?!
– А ни при чем, – злобно усмехнулась Зоря. Что-то из недавнего прошлого, связанного с Натальей, не давало ей спокойно жить. – И она сама – ни при чем.
– Э, девка, давай-ка рассказывай, – вновь развернула к себе девчонку Стеша. – Все говорят, что Наталья работала на немца по заданию партизан.
– А почему тогда… почему тогда…
Из глаз Зори неожиданно покатились слезы, а чтобы не вырвался стон, она уткнулась в грудь старшей подруги и замотала головой, словно прогоняя страшное видение. Плечики затряслись, и Стеша принялась гладить их, успокаивая потерявшую над собой контроль девчонку:
