Б. Дедюхин - СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ
Князь Дмитрий чуть не вскрикнул с досады.
– Они спрятались там! Бежать им некуда да и не с кем! Послать сейчас же в обитель за ними! – проговорил он.
Старков покачал головой.
– Бояр-то Васильевых ты тоже, государь, не всех привез оттель!… Самого верного друга Василия не хватает – князя Семена Ряполовского!… Он теперь, я чаю, давно уже с княжичами у князя Ивана сидит…
Действительно, оплошность со стороны Дмитрия была непростительная.
Но где там было вспомнить о детях, когда в суматохе Дмитрий сам был не свой от радости, что удалось захватить главного врага своего, брата Василия!…
– А достать волчат надобно! – повторил опять Старков.
– На свободе да с помощью князей Ряполовских не трудно будет им и полки собрать…- отозвался Друцкой.
Долго думал Дмитрий с боярами, как ему быть. Можно бы послать сейчас же войско против княжичей и Ряполовских…
Только что скажет московская земля?!
И князь Дмитрий, и советники его не скрывали друг от друга, что поступок с Василием никого не расположил в пользу Шемяки…
А тут еще против детей походом выступить!… Так, пожалуй, и совсем можно дело будет испортить…
Старков и Никитин наконец придумали выход.
– Государь великий! – произнес первый.- Надо тут дело с опаской да с лаской вести, умеючи!…
Дмитрий весь обратился в слух.
– Позвал бы ты к себе Иону, да обойдись с ним полегче!… А потом и скажи: что б тебе, отче, не съездить в Муром да не взять на свою епитрахиль княжичей Василия? Я бы, мол, их пожаловал, вотчинами подарил… Что, мол, им на чужих землях сидеть?… И отца, мол, их пожалую всем…
Никитин от себя прибавил к плану Старкова.
– Ласкою-то с владыкой все возьмешь! – подтвердил и он.
– А он здесь теперь, в Москве? – быстро спросил Дмитрий.
– Где ж ему быть! Все небось о Василии плачется…- с усмешкой отозвался Друцкой.
Дмитрий так и решил сделать.
Он сейчас же распорядился, чтобы его собственных лошадей послали за Ионой.
Приглашать владыку поехали Старков и Друцкой… Через час бояре привезли митрополита. Старик не хотел ехать с ними.
– Бог с ним совсем, с почетом вашим! – говорил он.- Нет моего благословения на такое дело…
– Подумай, отче, ведь для пользы же князя Василия так надо сделать! – уговаривали его Старков и Друцкой.
Только этим и могли убедить владыку.
Когда Иона вошел в знакомый ему покой великого князя, Дмитрий быстро встал и почтительно пошел навстречу владыке…
На лице его выражалась такая покорность и смирение, что Иона по своей доброте даже и не подумал отказать новому государю в своем благословении.
Дмитрий усадил старца против себя.
Он передал ему все, как подучил его недавно Старков.
На лице и в голосе Дмитрия было столько участия к судьбе Василия и его детей, что владыка почти уже простил Шемяку…
«В самом деле, может быть, для спокойствия и счастья Русской земли будет лучше, если на княжении будет Дмитрий, а не слабый Василий!…»
А Дмитрий все говорил и говорил, как ему жалко было так поступить с братом и как постарается он вознаградить его за лишение московского стола.
Владыка слушал и верил.
– Княжое слово тебе даю, что от себя оторву, а их возвеличу! – с жаром говорил Дмитрий.- Поезжай же, отче, в Муром и бери оттуда княжичей!…
Владыка наконец согласился.
«Не может человек так лгать!» – думал старец, уходя от Дмитрия.
Дмитрий проводил владыку до самых сеней. Но даже и такой преувеличенный почет не породил подозрения в чистой душе пастыря…
– Теперь твое дело сделано, государь великий! – поздравляли его бояре.
А на Варварке, на прежнем дворе Шемяки, народ все продолжал бесноваться и буйствовать.
Слух о щедрости нового государя собрал гуляк со всех пригородов московских…
По Варварке пройти было нельзя…
Там и сям валялись опившиеся и не проспавшиеся еще пьяницы.
Холопы вытаскивали их со двора прямо на улицу и бросали, как кули…
А в глубине двора, в подклети холодного летника, уже несколько часов томится великий князь Василий Васильевич.
От тяжелых предчувствий и всего, что произошло за последние двое суток, государь совсем изнемог душою.
Разбитый и измученный, лежит он на голой лавке…
Он закрыл глаза и не видит и не слышит, что происходит вокруг…
Не замечает он, как чуть не каждые пять минут дверь подклети отворяется и выглядывает голова то одного, то другого челядинца…
Великий князь Дмитрий приказал зорко караулить брата…
Наверху, в комнате над великим князем, сидят его мать и жена с детьми…
Великий князь видел, как их провели туда…
Ему не дали ни слова сказать им…
Да он ничем бы, пожалуй, и не мог их утешить…
Оттуда, сверху, доносятся глухие рыдания. «Верно, плачет княгиня Марья»,- прислушался было Василий…
Потом и это он перестал замечать.
Обессилел совсем.
Челядинцы два раза переменили у его изголовья тарелки с кушаньем.
Каждый раз холопы уносили все нетронутым…
– Никак, обмер совсем? – с испугом сказал в последний раз один из слуг.
Ему показалось, что Василий не дышит. Слуга потрях слегка руку Василия. Великий князь открыл глаза. Глаза у него были мутные, безжизненные. Он смотрел и, казалось, ничего не видел. Только легкий стон вырвался из его груди.
Наступила ночь, опять день, и только поутру князь пришел окончательно в себя. Он попросил пить и есть… Силы понемногу к нему стали возвращаться. Теперь он уже спокойно думал о своей судьбе.
– Не ослепит меня брат Дмитрий! – с возрастающей надеждой решил он.- Кабы умыслил, давно бы сделал…
К вечеру второго дня Василий совсем почти успокоился.
Он прислушивался теперь ко всем звукам, доносившимся сверху, из комнаты.
Но и там, по-видимому, было покойно.
Слышались по временам шаги, да порою доносился тихий голос мамушки-боярыни, укачивавшей ребенка…
Опять наступила ночь… Утомленный великий князь заснул.
Была уже полночь, когда дверь подклети без шума отворилась. Вошло трое холопов с фонарями в руках. Впереди всех шел Волк.
Боярский сын со своей противной усмешкой подошел к спавшему спокойно великому князю…
Волк грубо схватил Василия за плечо.
Великий князь очнулся, быстро вскочил со своего места и вскрикнул от ужаса…
– Что вам?! Что вам от меня нужно?! – беспомощно старался он вырваться из объятий Волка.
Волк, не отвечая ни слова, скрутил ему, как ребенку, руки назад…
Великого князя положили на лавку.
Один из челядинцев сел ему на ноги, другой на грудь…
Слабый и бессильный Василий лишился на миг чувств… Но только на миг…
Дикий, нечеловеческий крик вырвался вдруг из груди Василия…
Еще такой же крик… Еще раз…
Дмитрий спокойно спал в эту минуту во дворце, в Кремле…
Сквозь сон он не слыхал этого ужасного крика… Его совесть была глуха и спокойна!…
Волк вытер спокойно свой нож о полу кафтана великого князя.
Он свое дело сделал.
Василий лежал в глубоком обмороке.
Утреннее солнце заглянуло в подклеть…
Великий князь лежал по-прежнему на лавке и глухо, отчаянно стонал…
Лицо, руки, вся одежда великого князя были залиты кровью…
Князь Дмитрий Юрьевич отомстил.
Брат за брата!… Кровь за кровь!…
А наверху княгиня Марья, простоволосая, бледная, как мертвец, металась по горнице, ломала руки и, как безумная, причитала:
– Князь мой добрый, князь мой тихий! Налетело на тебя воронье черное, выклевало очи твои ясные! Не видать твоим очам больше светлого солнца, не видать, сирот, нас всех!… О-о-о, князь мой, князь мой, отзовись! Воронье черное кружится, кружится!…
Она упала на пол и билась головою, билась без счету, не чувствуя боли…
Княгиня Софья, закрыв лицо руками, беззвучно рыдала…
Снизу по-прежнему доносились глухие стоны…
Воронье, воронье – черное, зловещее!…
Налетело, закружилось – и исчезло…
Исчезло и оставило по себе смерть и мрак…
Беспросветный, беспроглядный мрак!…
ЭПИЛОГ
Князь Дмитрий Юрьевич не сдержал своего слова.
Владыка Иона привез ему из Мурома маленьких княжичей.
Ряполовский сначала ни за что не хотел отпускать с ним детей…
Владыка пошел в собор вместе с князьями… Здесь перед образом Пресвятой Богородицы святитель принял на свою епитрахиль Ивана и Юрия…
Дмитрий Шемяка немедленно отправил детей в заточение в Углич.
Василий с женою уже был сослан туда, тотчас после ослепления.
Такою несправедливостью и жестокостью Шемяка окончательно возбудил против себя народ.
Князья и бояре во главе с Ряполовским решили освободить великого князя Василия из его заточения, Собрались на думу князья Оболенские, Ряполовские, бояре Юшка Драница, Боброк, Семен Филимонов с детьми, Руно, Русалка и еще немало знатных и сильных…
