Олег Бенюх - Подари себе рай
«Да, я догадывалась, чем занимается Сережа. И помогала не только потому, что он мой любимый человек. Я и тогда, и сейчас считаю, что великий русский эксперимент — с поправками, коррективами, учетом национальных особенностей — прокладывает путь в будущее человечества. Так в чем же меня упрекает один из вождей этого эксперимента? В том, что я по мере своих сил способствую его успеху? Дома я опасалась «железного Эдгара». И это понятно. А здесь…»
— То, что ты помогаешь ему, — это хорошо, за это спасибо. — Берия вновь улыбнулся. И вкрадчиво произнес: — Но я хочу, чтобы ты и мне помогла. Это будет способствовать и более успешной работе Сергея.
— Что вы конкретно хотите?
— Дело, понимаешь ли, в том, что твой герой иногда недостаточно осторожен, беспечен, я бы даже сказал. Я из уважения к нему говорю. Ты мне веришь?
Элис молчала, и Берия, сделав несколько глотков из бокала, продолжал:
— Чтобы его по-настоящему охранять, надо быть в курсе всех его передвижений, знакомств, разговоров, встреч. Сам не зная того, он зачастую так рискует, ах как сильно рискует!
— Вы что, предлагаете мне шпионить за Сергеем? Вы?! Он же в вашем ведомстве служит, как вы сказали!
— Милая! — Берия откинулся на спинку кресла. — Мне пришлось создать целое управление, задача которого наблюдать как раз за своими. Но Сергей служит в другом ведомстве, можно сказать — параллельном. Не важно, в каком именно. Вот ты сказала «шпионить». Зачем такие слова говоришь? Нехорошие слова. Помогать, обеспечивать успешную, а главное — безопасную работу любимого человека. Конечно, все это будет аккуратно, незаметно для него, об этом я позабочусь лично. Связные, явки, передача информации — ну, ты сама знаешь. Читала, наверное: у вас много книг на эту тему выпускают, я постоянно получаю аннотации с кратким переводом.
«Как муха на липкой бумаге. — Элис изо всех сил сдерживала дрожь. Внезапно появился позыв на рвоту, она с трудом его подавила. — Надо было послушать Сильвию и поехать на посольской машине. Конечно, слишком уж большое везение — ночью, почти у подъезда, в ноябрьской Москве — свободное такси. Прямо как в сказке. Теперь вот надо голову ломать, как отсюда ноги подобру-поздорову унести. А этот боров времени на меня не жалеет. Видно, чем-то здорово ему Сережка хвост прищемил. И ведь не боится, что я возьму да и ославлю его на весь свет».
— Повторяю, ты женщина умная. — Берия вдруг сменил деловой тон на приторно-ласковый. — Если надумаешь дурочку валять, мы сразу в десяти-пятнадцати странах в крупнейших газетах поместим статьи с фото (умельцы монтажа у нас первостатейные) о том, что ты — вот тут мы скажем «шпионишь!» на нас чуть не с пеленок. А герою твоему в таком разе головы не сносить. Итак, что решаешь, красавица Алиса?
— Я могу подумать до завтра?
— Подумать никогда не вредно. Только мой тебе отеческий совет — держи крепко язык за зубами. Особенно со своим героем.
Элис поднялась из кресла.
— Спасибо за вино, за дары гор.
Берия тоже встал:
— На здоровье, красавица. Автандил отвезет тебя, куда скажешь. — Он осклабился, проворковал гортанно: — Впрочем… Надо ли ехать на ночь глядя? Оставайся. Уложим тебя в отдельной спаленке на шелковых простынках.
Элис усмехнулась и, оставив зазывное предложение радушного хозяина без ответа, пошла к двери.
«Заокеанская стерва! — думал Берия, наблюдая из окна за тем, как Автандил усаживал Элис в автомобиль. — На предложение остаться даже не ответила. Да не больно-то и хотелось. У нас своих — и умных, и красивых — вагон и маленькая тележка. И в кровать падают по первому же зову без всяких там выкрутасов… Я ей не через кого-нибудь — сам! — сотрудничество предлагаю, а она, видите ли, подумать желает. Да я тебя, сволочь американская, в бараний рог скручу, а после в пыль сотру. Только посмей пикнуть, только попробуй рот раскрыть и полсловечка о нашем разговоре выболтать. Пожалеешь, что на свет родилась. Утоплю в помойной яме вместе с твоим гребаным героем». Берия прошел в кабинет, соседствовавший с залом, снял телефонную трубку, набрал номер начальника одного из управлений Министерства госбезопасности. «Да, чего надо?» — раздался после множества длинных гудков недовольный, сонный голос. «Спишь, Дато? — зло крикнул Берия по-мингрельски. — А я за вас всех, говнюков, должен отдуваться, ишачить, как последний раб?» — «Извини, Лаврентий, дорогой! — Голос сразу стал подобострастно-уважительным. — Только что лег. Пять минут успел вздремнуть». — «Пять минут, пять минут, — проворчал Берия, успокаиваясь. — Вот что. Ты проверь, чтобы непрерывно шла запись и в квартире нашего Героя Сергея, и в номере его девки, американской журналистки, в «Советской». Не только телефон, а все разговоры, все».
— Все делается, Лаврентий. Я сегодня сам проверял.
— Еще раз проверь. Головой отвечаешь. И дважды — утром и вечером — лично мне докладывай. Все. Продолжай дремать.
Берия звонком вызвал дежурного офицера.
— Пошли машину, пусть привезет эту… Ну, певичку из Оперетты. Нет, не Сашку — надоела. Во-во, Лидку. Мужу пусть скажет — правительственный прием для иностранцев. Ноги в руки, выполняй…
Когда автомобиль выехал за ворота особняка, Элис сказала Автандилу: «В гостиницу «Советскую». К Сергею на этой машине и с этим полковником нельзя, береженого Бог бережет. Они, конечно, все про нее и про него знают, но дразнить гусей напоказ неразумно. Стоп, выходит, про него они не все знают, но очень хотят узнать. «Мой Сережка — Герой! Мой Сережка — генерал! Мой Сережка — самый лучший на свете! Да, я помогала, помогаю и буду помогать ему, как могу. Но, получается, он — виртуоз, если под самым носом у ищеек «железного Эдгара» смог так работать, что был оценен высшими баллами. А этот лысый боров посмел пригласить меня, возлюбленную «короля викингов», лечь на его постылую постель! Ну, погоди, ублюдок, я все расскажу Сергею, он найдет пути посчитаться с тобой и за стремление подобраться к нему, и за унизительный спектакль, в котором он только что вынудил меня участвовать».
— Элис, миленькая! — встретила ее встревоженная дежурная по этажу, сердобольная Глафира Бенедиктовна. — Сергей все телефоны оборвал. Вы должны были заехать к нему в десять, а сейчас уже половина третьего! Позвоните ему сразу, успокойте.
Элис позвонила прямо с аппарата дежурной. Сергей мгновенно снял трубку.
— Серж, это я.
— Ну ты даешь! — воскликнул он раздраженно. — Неужели нельзя было объявиться раньше? Я все больницы обзвонил, все морги. Милицию на ноги поднял. Что случилось? Где ты была?
— Успокойся, ничего не случилось. («Пока», — подумала она, криво усмехнувшись.) Я была в Союзе писателей. Виделась с Симоновым, еще с Фадеевым и Твардовским.
— Так. Любопытно, но об этом потом. Оттуда ты вышла во сколько?
— Сережка, ты допрашиваешь меня с пристрастием из ревности? Если да, то здорово. Хотя раньше ты был более уверен в себе. («И в тебе!» — хотел прервать ее Сергей, но удержался.) Оттуда поехала к Сильвии, у нее просидела до пол-одиннадцатого. Так, подожди, я закурю.
Молчание длилось настолько долго, что Сергей не выдержал:
— За это время можно было выкурить целую сигарету. Что было дальше?
Голос его стал мягким, но оставался по-прежнему напряженным. «Он словно чувствует: случилось что-то необычное и неприятное», — удивилась Элис. Выдохнув дым, сказала устало:
— Все остальное я расскажу тебе с глазу на глаз. Приезжай сейчас.
Он застал ее лежащей в постели, поверх одеяла, в одежде: глаза закрыты, на лбу мокрое полотенце.
— С тобой все в порядке? — Сергей перепугался.
Элис открыла глаза, хотела что-то сказать, но издала лишь легкий стон. Протянула к нему руки, приподнялась и тут же откинулась вновь на постель.
— Какое счастье, что ты в порядке, — произнесла она успокоенно.
— Я? А что со мной могло быть?
Элис взяла его руку, стала целовать пальцы, ладонь, затем села, опершись спиной на подложенную к головной стойке подушку.
— Просто жизнь иногда преподносит такие сюрпризы, которые невероятнее, чем самая фантастичная выдумка. Итак, слушай, мой генерал, мой Герой Советского Союза.
При этих словах Сергей поднял брови и устремил на Элис такой пронизывающий взгляд, какого она никогда у него не замечала. «Видимо, это очень большой секрет, — подумала она. — И если главный сыскарь (она вычитала это словечко у Гиляровского, и оно ей очень понравилось) отважился о том сказать мне, значит, он абсолютно уверен, что я буду молчать — живая, если не хочу превратиться в мертвую». Закурив сигарету, Элис стала рассказывать. Однако при первых же ее словах Сергей приложил палец к губам, обвел рукой вокруг («Стены имеют уши») и в течение нескольких минут извлек из телефонной трубки, из-под матовых плафонов и радио и электророзеток четыре «жучка».
