Алексей Меняйлов - Россия: Подноготная любви.
Тот факт, что нас окружает не одна всепланетная стая крыс, являющая идеал иерархо-религиозного общежития, но пока еще множество региональных стай, элементы которых при столкновении начинают грызться друг с другом, а подчас и между собой тоже, можно объяснить именно "пешим" способом передвижения крыс.
Исследователями даже измерена ширина ничейного пространства, обеспечивающего в стаях "благостно-христианское" спокойствие - примерно 50 метров .
Можно с уверенностью предположить, что будь в распоряжении стаи крыс бронетранспортеры, танки, самолеты или хотя бы некие животные, которые позволяли бы крысам себя седлать (как лошадей), - то крысы тут же, одним махом преодолев чрезмерное для пешего ничейное пространство, распространились бы за пределы границ своего "государства".
Можно выявленную закономерность сформулировать и иначе: стая крыс, расширившись до определенных пределов, стабилизируется - вынужденно: из-за расстояний, требующих для их преодоления значительных биологических усилий.
Смысл биопритчи очевиден:
- стая некрофилов не в состоянии сдержать себя в нападении, для расширения "государства" нужны лишь средства передвижения носителей некрополя. С появлением таких средств одна из существующих стай людей-некрофилов вберет в себя наиболее активных угодников из соседних стай, прочих - уничтожит или под уничтожение подставит, и покроет собой весь мир;
- усилия по созданию всепланетной стаи всегда будут совершаться под лозунгом создания идеального государства бескорыстной любви (на самом же деле - крысиной) - вера индивидов в слова лозунга будет совершенно искренней. Конкуренты, равно верующие в "любовь", будут отличаться лишь оттенками "справедливости" - "внутреннической" и "внешнической".
Формулированию логически красивой, то есть истинной теории, которая бы непротиворечиво охватывала все жизненно важные аспекты бытия, испокон веков мешали невротические предпочтения (эмоции) даже лучших из мыслителей. Поэтому для того, чтобы ничто не препятствовало мысли, целесообразно вообще забыть о том, что рассматриваемый объект исследования - живые существа, более того - мы сами, и при рассмотрении всемирной истории стаи использовать образы нейтральные, скажем, графические.
Технически это просто: достаточно взглянуть на нашу планету с некоторого удаления. Разрушающие землю некрофилы-исполнители с такого удаления воспринимаются только как точки, - да и то еле различимые. (Точка в геометрии - это вообще ничто, не-что, не имеющее ни площади, ни цвета, никакого смысла, кроме учетно-статистического.)
Субвожди воспринимаются несколько крупнее, чем простые точки, они различимы отчетливей, это как бы центры - субцентры. Они потому жирнее, что притягивают к себе исполнителей, образующих свиту, и эти несколько индивидов, отличающиеся от рядовых исполнителей особо болезненной зависимостью и способностью к власти, сливаются в жирную точку. Итак, субцентр - это точка со свитой.
Все же множество точек-исполнителей, притягиваемых к жирной точке (вождю со свитой), воспринимается на поверхности нашей прекрасной планеты как расплывшееся пятно.
Пятен на планете много, - к сожалению, она вся запятнана!
Цель пятен одна, - чтобы планеты не стало видно вовсе.
Пятна, подпитанные современной цивилизацией, втиснуты в каменные джунгли городов. Но еще не так давно, всего несколько тысячелетий назад, пятна двигались, меняясь в очертаниях в зависимости от неровностей местности. Скорость, характер и направленность изменения конфигурации пятен (вокруг вождей-субцентров) зависела от плотности кочевого и земледельческого населения, номинального национального состава населения, урожайности в данном году зерновых и особенностей этнического характера аборигенов (следствие разных преступлений предков, невротически воспроизводимых потомством).
Но даже если пятно обездвижено государственными границами или стенами городов, оно все равно меняется - как минимум по интенсивности окраски (плотности точек вокруг центра), и зависит от изменения силы некрополя вождя (от его биологического возраста и скорости самоизуродования души). Раз зародившись, всякое пятно растет и, достигнув наибольшей "темности", начинает тускнеть; со смертью же вождя, в особенности в результате тотальных войн, может даже исчезнуть.
Или поменять цвет. После наполеоновских войн "внешническая" Франция стала существенно более "внутреннической" - вплоть до способности быть верной союзницей Англии. Так же и немцы Европы - после Мировых войн XX столетия. Тем более, что выжившее "болото" было психоэнергетически пришпорено оккупировавшими западную зону Германии демократами-"внутренниками". Причина новой политики Германии та же, что и у Франции: "внешники" в результате тотальных войн оказались повыбиты, выжили отсидевшиеся по складам интенданты-жулики и уроды-белобилетники, склонные, естественно, к "внутренничеству". (Психологическая ситуация в Германии несколько изменилась после наплыва в Германию настоящих довоенных немцев, сохранившихся во время Второй мировой на шахтах и заводах внутренних областей России - что и привело процветавшую Германию к психологической дестабилизации и, как следствие, к экономическому кризису.)
Стая после смерти очередного вождя не исчезает, субвождям несть числа - иными словами, пятна как таковые до времени Третьего Пришествия на нашей планете неизбежны. Другое дело, что центр пятна может переместиться за пределы границы прежнего государства и даже за пределы континента.
Итак, пятна вслед за перемещающимся субцентром по поверхности планеты движутся - даже при пространственной неподвижности точек-исполнителей.
Разрастание пятна сверхвождя происходит за счет поглощения пятен более мелких, а главное, не столь интенсивно окрашенных; с ослаблением силы некрополя пятно тускнеет и распадается. В терминах исторического подхода это - мелкие войны, "мирные" переговоры между князьками, заканчивающиеся подписаниями пактов о ненападении, союзными договорами или капитуляциями.
Совершенно изолированных пятен не бывает, во всяком случае в последнее время, когда численность населения на планете умножилась в сотни и тысячи раз по сравнению со, скажем, античными временами - поэтому рассматривать какое-нибудь государство изолированно от пятна сверхвождя (мировых центров) неестественно, каждое пятно вовлечено в движения - укрупнения или рассасывания.
Но время от времени случается, что внутри какой-нибудь замкнутой линии пограничных государственных столбов одно пятно быстро поглощает все остальные и покрывает страну полностью, - а силы сверхвождя не истощились. Такое пятно неминуемо норовит выплеснуться за пределы границы. Порой возведенные еще при прошлых пятнах эшелонированные долговременные линии обороны его сдерживают, а порой и нет - вспомним аншлюс Австрии и капитуляцию Чехословакии. Более приграничных укреплений надежны некоторые отличия психики соседей - тоже преступной, но по-другому. Только тогда оборонительные линии имеют смысл.
Если верить патологическим лжецам Наполеону и Гитлеру на слово, то "внешнические" Великие армии были остановлены именно шириной Ла-Манша и многократным перевесом сверхдержавных англичан-"внутренников" в военно-морском флоте. Якобы именно техническое отставание вынудило великих полководцев, не уничтожая некрофилов Англии и тем не снижая общий фон некрополя на планете, повернуть самозабвенно верные им армии на Восток, на Россию.
А чем Ла-Манш принципиально отличается от Березины?
Да ничем.
Если бы Чичагов не был утонченным подхалимом, а был неугодником, то Березина показалась бы Наполеону шире Ла-Манша.
Одну и ту же линию Маннергейма в союзной Гитлеру Финляндии Красная Армия в 1940-м прорывала три месяца, а в 1944-м прорвала за десять дней. А ведь укрепления за эти несколько лет были только усилены.
Не в толщине бронеколпаков дело.
Планета наша не только трехцентрова, но и трехцветна.
Одни пятна - желтые, это цвет золота; а другие - коричневые, любимый цвет Гитлера. Третий же цвет, небесно-чистый - пятен не оставляет. Он вообще - некое воспоминание о прошлом нашей беспорочной некогда планеты.
Впрочем, в разные времена интенсивность этого загадочного цвета на определенной территории усиливалась - образуя метанацию.
Желтых пятен поначалу не было - первое пятно было коричневым: Каин Авеля не обманул, а убил.
Желтые пятна, едва заметные в послепотопном мире и даже во времена единственного в своем роде Карфагена, в наше время со все возрастающей скоростью коричневые вытесняют. Это просто - достаточно идеологам "желтых" столкнуть "коричневых" друг с другом лбами: а золотистый оттенок есть у каждого даже наираскоричневого пятна…
Фактор, определяющий интенсивность войн, - цвета противоставших пятен.
