Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Булыга Сергей Алексеевич

— Это Темпьетто Браманте [164] в Риме. А вот палаццо Фарнезе. Какое будет чудо — иметь такие постройки в Англии.

— А по-моему, нам в Англии не нужны диковинные иностранные здания! — встрял Уилл Сомерс, за что удостоился игривого подзатыльника от своего господина.

— Убирайся! — приказал Генрих, и шут ускользнул в угол, где взял книгу и притворился, что читает ее, держа вверх ногами.

Подавляя смех, Екатерина стала обсуждать с Генрихом, стоит ли ему заниматься новым строительством или лучше взяться за улучшение имеющихся дворцов. Приятно было видеть его таким увлеченным, и она подумала: может, и правда зря она наседала на него с разговорами о религии во время болезни. Они приятно провели время, но наконец Генрих сказал, что устал.

— Прощайте, дорогая. Я теперь буду отдыхать. — Он закрыл глаза, и она ушла, надеясь, что его не потревожат клерки, вечно загруженные делами.

Несколько дней спустя Екатерина пришла навестить короля, и тот сам заговорил с ней о спорных вопросах религии, что ее удивило.

— Прежде я был не в форме, дорогая, и не мог слушать вас, а теперь прошу, выскажите свои мысли.

Никто не мешал их разговору, даже неотвязный Уилл Сомерс не торчал рядом с королем. Екатерина готова была расцеловать Генриха, так как давно ждала, что он вызовет ее на откровенность.

— Вы сотворили чудеса, Генрих, — сказала она, — но есть люди, которым кажется, что вы становитесь папистом без папы. Кажется, что реформы остановлены, к тому же начались преследования. Люди должны приходить ко Христу через любовь, а не из страха.

— Однако если они впадут в ересь, то не придут к Нему вовсе, — мягко проговорил король.

— Но где же грань между реформами и ересью? — спросила Екатерина. — Как нам понять, кто прав?

— Посредством чтения Писания, молитвы и прочной опоры на теологию.

— Но ведь они одинаковы для католиков и протестантов.

— Кейт, мы говорим о спасении. Скажите, вы верите в его предопределенность?

Екатерина насторожилась. Но прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она назвала его избранником Божьим.

— Нет, — с особым чувством произнесла королева. — Я верю, что мы можем достичь его верой во Христа.

— И это все? — Генрих пристально посмотрел на нее. — Нам не нужно делать добрые дела в этом мире?

— Конечно нужно. — Она лукавила, надеясь, что король этого не заметит.

Он кивнул, очевидно удовлетворенный ее ответом.

Через два дня вечером, когда Екатерина сидела в спальне Маргарет и читала ей, доложили о приходе доктора Венди.

— Как сегодня чувствует себя моя пациентка? — бодрым голосом спросил он.

Маргарет улыбнулась ему и сказала:

— Лучше, чем прежде. Я не ожидала увидеть вас так скоро.

— Я просто решил заглянуть к вам. Вы едите?

— Да. Аппетит у меня не пропал.

— Вот и славно. — Врач пощупал ей пульс, потрогал лоб. — Что ж, я приду к вам на следующей неделе. — Он повернулся к Екатерине. — Можно переговорить с вами, мадам? Нет, мистресс Маргарет, это не о вас, не беспокойтесь.

Кэтрин вышла в антикамеру и сразу сказала доктору Венди:

— Она ест не больше воробья.

— Увы, этого следовало ожидать, — отозвался тот. — Жаль, что я ничего больше не могу для нее сделать. Но я пришел по другому поводу, мадам. Взгляните на это. — Он запустил руку под накидку, вынул оттуда свиток и передал ей. — Я нашел это на полу в галерее, которая ведет в зал Совета. Кто-то, вероятно, обронил.

Это был билль, составленный против королевы Англии и подписанный самим королем. Слова расплывались перед испуганными глазами Екатерины. «Поручается расследовать… ереси… ниспровержение религии… опасные замыслы…». Почерк был явно Гардинера.

Ее охватил ужас. Это реальность. Все происходило на самом деле! Она уже видела, как за ней приходят стражники, и ее накрывает мрачная тень Тауэра; чувствовала тяжесть цепи на поясе, слышала треск загорающихся вязанок хвороста… Вдруг Екатерина упала на колени и закричала истошным голосом, охваченная глубоким, атавистическим страхом. Доктор Венди опустился на пол рядом с ней, призывая успокоиться.

— Ваша милость может пойти к королю прямо сейчас и предъявить ему это, — наставительным тоном говорил врач, но она выла не переставая.

Если она не умолкнет достаточно долго, кто-нибудь обязательно поможет ей — поможет избежать пламени, которое будет медленно и мучительно пожирать ее. Екатерина смутно сознавала, что к ней сбежались люди; они спрашивали, что случилось, дамы обнимали и утешали ее, умоляли успокоиться и сказать им, в чем дело. Даже Маргарет примчалась, но ее отослали прочь. Екатерина не могла говорить. Она знала только одно: нужно продолжать крик — это единственная надежда. Перед ее мысленным взором неотступно стояли подпись Генриха на документе и пламенеющий костер, в центре которого — она сама, превращающаяся в жуткий обгорелый труп.

Доктор Венди просил ее успокоиться.

— Послушайте меня!

Но Екатерина не унималась — стояла на коленях и голосила.

— Она навредит себе. — Это был голос Анны. — Кейт, что случилось?

Та покачала головой.

— Помогите мне! — Она всхлипнула.

Появились другие доктора и тоже встали на колени рядом с ней. Екатерина их знала: это были главные врачи Генриха, доктор Чеймберс и доктор Баттс, оба седобородые и весьма опытные.

— Ваша милость, король послал нас к вам. Он беспокоится за вас. Если вы не успокоитесь, то поставите под угрозу свою жизнь. А теперь сделайте глубокий вдох и скажите нам, что привело вас в такое крайнее отчаяние.

У доктора Баттса в руках был пузырек.

— Это маковый отвар. Он успокоит вас и избавит от страхов. — Врач протянул настойку Екатерине. — Выпейте, мадам.

Она оттолкнула его руку:

— Составлен ордер… — И снова в голове у нее завихрились мысли о костре, и Екатерина зашлась в рыданиях.

— Если вы дадите пузырек мне, я уговорю ее милость принять лекарство, — сказал доктор Венди. — Оставьте нас, прошу.

Екатерина заметила, что антикамера опустела; в ней остались только она и ее врач, оба сидели на полу.

— Мадам, вы должны выпить лекарство ради вашего же блага и выслушать меня. Не все еще потеряно. Думаю, я знаю, что кроется за этим.

В его словах Екатерина уловила проблеск надежды, и рыдания ее сменились всхлипами.

— Два дня назад его величество вызвал меня к себе, — говорил меж тем доктор. — Он сказал, что ему нужно облегчить передо мной свое сердце, так как его тревожит мысль, не впадаете ли вы в ересь? И дальше он заявил, что вы сделались едва ли не доктором теологии, все время диктуете ему, как поступать, и он не может дольше потакать вам в этом. Его величество действует вам во благо, потому что он точно знает: враги работают против вас. — Доктор Венди украдкой огляделся. — Я не должен говорить вам этого, так как его милость обязал меня под страхом смерти не передавать его слова ни одной живой душе, но настойчиво повторял, что не уступит их требованиям. Он планирует допросить вас, ожидая, что вы сможете оправдаться. А если нет, то он вмешается и прекратит расследование, так как не хочет причинять вам вреда, а желает лишь показать, чем вы рискуете.

Екатерина наконец обрела способность рассуждать здраво.

— Значит, он сделал это, чтобы заставить меня умолкнуть и досадить моим врагам. Неужели он не мог просто предостеречь их от таких шагов?

— Мадам, король всегда таким образом стравливал разные партии. Это его способ предупредить вас.

— Что ж, это было жестоко и без всякой на то необходимости. Он мог бы поговорить со мной! И как это случилось? Кто настроил короля против меня? — Паника снова поднималась в ней.

— Не думайте об этом сейчас, — твердо сказал доктор Венди. — Мой совет: прежде всего, не выдавайте никому мои слова и, второе, не перечьте королю. Я не сомневаюсь: если вы продемонстрируете смиренную покорность ему, то встретите с его стороны милость и благоволение к вам.