Елена Первушина - Аббатство Даунтон. История гордости и предубеждений
Объявление, в котором правительство Трансвааля назначало награду тому, кто поймает и вернет в тюрьму сбежавшего арестанта, Уинстон Черчилль хранил до конца жизни под стеклом на стене своего кабинета.
Объявление о поимке беглого арестанта Черчилля
Камеристка Анна Мэй Смит – Джоан Фроггатт
Джоан Фроггатт родилась в 1980 году в Северном Йоркшире. В тринадцать лет поступила в труппу театра Мейденхеда, в шестнадцать – дебютировала в эпизоде телесериала «Чисто английское убийство». В 2010 году она получила Премию британского независимого кино за роль в фильме «Во имя нас». В 2012 году была номинирована на премию «Эмми» за лучшую женскую роль второго плана в драматическом телесериале за свою работу в сериале «Аббатство Даунтон». Играла в ряде сериалов, где в основном исполняла роли трудных девочек-подростков. Участвовала в третьем сезоне сериала ВВС «Робин Гуд», а также играла в радиопостановке по роману Станислава Лемма «Солярис».
Анна, несомненно, является одним из самых симпатичных персонажей в сериале. Она преданна без подобострастия своим хозяевам, они знают, что могут положиться на нее в трудную минуту. Не случайно именно к Анне обращается леди Мэри, когда нужно вынести мертвого Кемаля Памука из ее комнаты. Позже Анна становится такой же верной спутницей жизни Бейтса, поддерживая его в трудные дни и деля с ним тихие семейные радости.
Случаи, когда двое слуг, работавших в одном доме, вступали в брак, были чрезвычайно редки, но, видимо, семейство Кроули и сценаристы фильма просто не могли отказать такой любви в счастливом завершении.
Джоан Фроггатт – исполнительница роли камеристки Анны Мэй Смит
Характер Анны вызывает в памяти стихи Киплинга:
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна…
Эти стихи посвящены мужчине-офицеру, герою англо-бурской войны, у которого, однако, было нечто общее со скромной горничной из аббатства Даунтон. Оба были истинными британцами с истинно британскими характерами, одновременно преданными и независимыми от окружающих в своих суждениях.
Актриса говорит об отношениях своей героини и мистера Бейтса: «Она так храбро встает на его сторону, это потому, что они любят друг друга».
Анна Мэй Смит и Джон Бейтс. «Быть вместе – значит чувствовать себя также непринужденно, как в одиночестве, и также весело, как в обществе». (Шарлотта Бронте «Джейн Эйр»)
Восхитительные наряды
Одна из основных задач Анны – следить за платьями леди Мэри, вовремя отдавать их в стирку, чинить и помогать леди Мэри одеваться, при необходимости подгоняя платье по фигуре. Женщины начала XX века, разглядывая карикатуры «Панча», где были изображены их матери и бабушки в кринолинах настолько широких, что спуск с лестницы превращался в целую военную операцию, требующую немалой собранности, отваги и решительности как от дамы, так и от сопровождающего ее кавалера, могли считать себя счастливицами: ведь месье Поль Пуаре, а следом за ним и другие кутюрье разрешили им быть стройными и легкими. Разумеется, они не пошли так далеко, чтобы позволить женщинам отказаться от корсета и нижних юбок, но корсет сместился вниз, он больше не приподнимал грудь и не сдавливал грудную клетку в нижней трети, а формировал в основном линию талии и бедер. Женщины нового времени, по крайней мере, могли дышать полной грудью. Для прогулок на лошади традиционно шили «амазонки», но для нового развлечения – катания на велосипеде – специальной одежды не было придумано. Портным приходилось учитывать, что даме могло прийти в голову сесть на велосипед или поиграть в теннис, поэтому повседневная одежда стремилась к тому, чтобы стать удобной, не стесняющей свободу движений, и в то же время не ставящей ее владелицу в неловкое положение. Нижняя юбка длиной до щиколоток по-прежнему была защитницей женской стыдливости и головной болью для камеристок. Наступить на нее каблучком ботинка и порвать, например, слишком стремительно выходя из машины, было проще простого.
Поль Пуаре (1879-1944) – французский модельер, влиятельнейшая фигура в мире моды первой четверти XX века. В 1905 году он предложил рубашечный покрой женского платья без корсета
Бальные платья часто украшали шлейфом. Этот элемент был обязателен для платья девушки, которую представляли ко двору перед началом ее первого бального сезона. Такой чести удостаивались не все дебютантки, лишь дочери из самых знатных и уважаемых семей.
Юбки приобрели S-образную форму. В 1911 году, когда в моду вошли узкие юбки, женщин буквально стреноживали, как лошадей, связывая их щиколотки кусками полотна, скрепленного с помощью булавок и пуговиц, чтобы сделать их шаги короче, а походку плавно-ковыляющей.
С тех пор, как в 1913 году Поль Пуаре предложил коллекцию, навеянную японскими мотивами, тема волшебного Востока все время возвращалась в моду – то экстравагантным покроем, то нежным рисунком, напоминающим традиционную японскую роспись тушью по мокрому шелку, то находящимися на грани приличия шароварами, то свободным силуэтом осенних пальто. В границы «волшебного Востока» входила и Россия, например, в 1911 году Пуаре предложил европейским модницам роскошный паланкин с русским узором. В моде снова была «женщина-цветок», одетая в тонкие переливчатые ткани, невинная одалиска, обещающая мужчине все, но не дающая ничего, пока он не предложит ей руку, сердце и состояние.
Бальные платья шили из шелковых тканей – крепдешина, шифона, тафты. Для пожилых и не танцующих дам – из бархата. Отделка была богатой, включала в себя кружева, блестки, вышивку и должна была усиливать общую сказочную атмосферу.
Модный показ Поля Пуаре
Еще одной французской волшебницей, околдовавшей англичанок и наносившей страшный урон кошелькам их отцов и мужей, была Мадлен Вионне. Происходящая из очень бедной семьи и похоронившая мечту стать скульптором, Мадлен рано начала шить, сначала для дам в ее родном городке Альбервилле в Альпах, затем перебралась в Париж, а в 22 года уехала в Лондон, где стала работать в мастерской «Кэти О’Рэйли», которая копировала модные модели одежды из Франции. Вернувшись в Париж, она в 1900 году устроилась на работу в Дом моды сестер Калло. Одно время она работала закройщицей у знаменитого модельера Жака Дусе, с котором также сотрудничал юный Поль Пуаре. Но очень скоро Мадлен пошла своим путем. Вместо пышных платьев на корсетах и кринолинах она стала создавать легкие воздушные одежды, почти не стесняющие движений. Кроме того, Мадлен старалась использовать как можно меньше украшений, считая, что одежда должна подчеркивать красоту женщины, а не женщина – демонстрировать богатство своего отца или мужа. Лучшим украшением женщины, по мнению Мадлен, являлось здоровое и сильное тело, не стянутое корсетом, зато хорошо знакомое с гимнастикой. В 1912 году она открыла собственный модный Дом Madeleine Vionnet на парижской улице Риволи. После Первой мировой войны Мадлен предложила женщинам легкие облегающие платья косого кроя (когда ткань раскраивалась под углом к нитям основы и утка), которые идеально следовали за каждым движением своей владелицы, ни в чем ей не противореча. Мадлен говорила: «Когда женщина улыбается, платье должно улыбаться вместе с ней». Это были платья, отвечавшие запросам нового времени и новых энергичных женщин.
После окончания Первой мировой войны женщинам открылось широкое поле общественной деятельности. В ответ на их новые потребности появились удобные элегантные деловые костюмы с юбкой немного ниже колен, а также костюмы для путешествий, для которых самым ходовым материалом был твид. В таком костюме леди Эдит, например, могла отправиться в редакцию газеты, чтобы обсудить с редактором темы ее следующих статей.
Мадлен Вионне за работой. Вторая половина 1930-х
Женщины стали серьезно относиться к физическим упражнениям, укрепляющим здоровье, и, в частности, произвели полную ревизию купальных костюмов. Купальный костюм викторианской эпохи – это тяжелое, громоздкое платье, которое, будучи намоченным, могло достигать веса в 14 кг и тщательно скрывало все части тела, которые могли породить у мужчин нескромные фантазии. При этом, чтобы почувствовать себя в безопасности от мужских взглядов, женщины обычно купались отдельно. Женщины XX века руководствовались очень английским девизом «Пусть будет стыдно тому, кто подумает об этом дурно», и надевали легкие рубашки и шаровары насыщенных ярких цветов, а самые смелые пробовали модели, которые облегали тело, закрывая его лишь от нижней трети бедер до шеи и плеч.
