Корольков Михайлович - Партизан Лёня Голиков
Затарахтел третий пулемет, но звук у него был иной – густой и отрывистый. Несомненно, это был немецкий пулемет, и стрелял он по перевозу, но наш пулеметчик не отвечал.
На короткое время стрельба утихла, и на опушке снова появились солдаты. Они вышли из лесу, стреляя на ходу из автоматов. Казалось, будто из пожарных брандспойтов поливают они перед собой дорогу, разбрызгивая невидимые струи. Треск поднялся невероятный. В этой беспорядочной пальбе трудно было разобрать, отвечают наши пулеметчики или молчат. Но вот Ленька стал различать выстрелы пулемета, стоявшего у перевоза. Бил пулеметчик и со стороны Сухой нивы – в кустах трепетал желтый огонек.
Противник не выдержал огня двух пулеметов и снова отошел в лес, не прекращая стрельбы. Над Ленькиной головой просвистело несколько пуль, будто кто-то гибким прутом рассекал воздух. Одна пуля расщепила перила. Стало страшно.
Ленька помчался вдоль берега. Только бы успеть проскочить перевоз прежде, чем сюда подойдут враги!.. Он подбежал к мосткам, остановился на минутку передохнуть – и вдруг от неожиданности шарахнулся в сторону: совсем рядом с ним оглушительно затарахтел пулемет. Ленька посмотрел наверх и увидел ноги, обутые в сапоги. Он поднялся немного выше по косогору. Перед ним в неглубокой ямке, отрытой в песке, лежал пулеметчик. Казалось, он ничего не видел, кроме своей цели – вражеских солдат, мелькавших на опушке. Ленька подошел к пулеметчику сзади и смотрел на стоптанные каблуки его сапог, на спину, потемневшую от пота.
– А здорово вы их! – восторженно сказал он. – Я видел…
Пулеметчик, занятый боем, вздрогнул и стремительно повернулся к Леньке.
– А, чтоб тебя! – воскликнул он, увидев перед собой мальчишку. – Чего тебе здесь надо?
– Здешний я… Деревню хотел поглядеть.
– А как она называется, твоя деревня?
– Лукино это, а за речкой – Мануйлово.
– И то ладно. Знать хоть буду, где бой держал… Так, говоришь, здорово я их?.. Опять лезут, погань зеленая!
Пулеметчик выпустил очередь, сменил диск и повернулся к Леньке. Лицо у него было потное, в грязных подтеках.
– А зовут тебя как?
– Ленька… Дядь, может, вам помочь чем?
– Ишь ты, какой шустрый!.. Что ж, помоги. Водички бы принес. Во рту пересохло…
– А в чем?
Пулеметчик снова открыл огонь и ответил почему-то сердито:
– В чем, в чем!.. Кепкой хоть зачерпни. Сил моих нету, как пить хочется!..
Ленька сбежал к реке, лег животом на помост и погрузил кепку в прохладную воду. Потом он оперся коленкой о бревно, приподнялся и тут почувствовал острую боль – кованый железный крючок, торчавший острием вверх, впился ему в колено. Из тысячи дверных крючков Ленька сразу узнал бы этот единственный крючок, на который запиралась дверь в их избе. Вместе с косяком его принесли на переправу. Ленька будто встретился с добрым знакомым. Он потрогал крючок рукой, откинул сначала в одну сторону, потом в другую… Однако задерживаться долго не было времени. Вода вытекла, и Ленька снова наполнил кепку. Пока он добежал до пулеметчика, в кепке осталось совсем мало воды. Солдат жадно приник к Ленькиной кепке, выпил все, что там было.
– Тащи еще, – сказал он, не отрывая напряженного взгляда от опушки леса.
Ленька принес воды еще раз, и от перевоза до пулеметчика протянулся второй влажный след на сухом песке.
Бой продолжался. Два советских пулеметчика дрались за незнакомую им деревню. Им противостояла большая сила, но враги не могли прорваться к реке. Несколько раз ходили гитлеровцы в атаку и снова откатывались в лес. А пулеметчик около перевоза переползал с места на место, давал очередь, полз дальше и снова открывал огонь. Он хитрил, вводил в заблуждение врага: немцы думали, что у реки засело несколько пулеметчиков.
Вот свистнула мина и с металлическим треском разорвалась на берегу.
– Миномет подтащили, – определил солдат. – Теперь отходить пора. Как думаешь, Леонид?
– Не знаю…
– Ты не знаешь, а я знаю. Приказ мы с тобой выполнили. Понял? Надо было держаться здесь до полудня, а теперь скоро вечер.
Сержант сполз вниз и потянул за собой пулемет.
– А это что – кровь? Где же тебя зацепило?
Ленька и сам только сейчас заметил, что нога его была в крови. Кровь сочилась из пальца – может быть, сбил о камень, а может, действительно зацепило пулей.
– Дай-ка я завяжу, парень, пока фрицы примолкли. Дома мать пусть промоет, теперь некогда… Живете-то где?
– В лесу, недалеко здесь.
– Ушли, значит… Правильно!.. Эх, горе! И хозяйство, гляжу, порушилось.
С другого берега крикнули:
– Эй, пулеметчик! Давай сюда, сейчас рвать будем!.. Мост будем рвать! Отходи!..
– Еще в одном пособи, – обратился солдат к Леньке. – Друга у меня утром убили. Наказ тебе даю. Схорони ты его. Вырой могилу и схорони, не надругались чтобы…
Убитый лежал в кустах, накрытый плащ-палаткой. Пулеметчик, обнажив голову, постоял над ним, потом повернулся к Леньке:
– Подай-ка мне пулемет.
Ленька схватился за ствол – и вскрикнул: раскаленный пулемет еще не успел остыть.
– Экий ты!.. За сошник берись или за приклад, не то руки спалишь… Вот так! Повыше немного… Ну, пошел я, Леонид! Может, встретимся когда. Прощай!
Пулеметчик взошел на мост и, тяжело ступая по бревнам, зашагал через реку на тот берег. Ленька стоял и смотрел на советских солдат, уходящих за реку Полу…
А позади Леньки раздавалась стрельба. К деревне подходили гитлеровцы. Вот-вот займут они Лукино, и тогда несдобровать. Надо уходить!
Он торопливо пошел вдоль берега и тут услышал короткий взрыв, точно кто булыжником ударил в ворота. Мальчик оглянулся. Там, где был мост, в воду падали обломки бревен, а по реке расплывалось облако сизого дыма. Саперы, пригнувшись, бежали от берега. Ленька тоже припустился бегом. Он перебежал сухой ручей и сторонкой пробрался к лесу. Сделав большой крюк, он вышел на дорогу к Быкам. Немного постоял, осмотрелся.
«Где же ребята? – подумал Ленька. – Не напоролись бы они на гитлеровцев». Он решил было отправиться на поиски, но тут услыхал тихий свист, каким обычно обменивались мальчишки, потеряв в лесу друг друга. Ленька прислушался, заложил в рот два пальца и осторожно свистнул в ответ. Свист повторился, но уже ближе. Вскоре в чаще замелькали рубашки товарищей. Сашка и Толька тоже разыскивали Леньку.
– Ты где был?
– В деревне. А вы?
– В Гречневке. Немного не дошли. Увидели немцев – и бежать. Из-за тебя только воротились.
– А я из-за вас.
– В самую деревню ходил?
– Ага! Солдатам помогал. Пулеметчику.
– Ну да… – недоверчиво протянул Толька. – Там бой шел. Мы слышали.
– А чего мне врать-то! В бою и помогал.
Ребята не знали, верить или не верить Леньке. Сашка спросил:
– Страшно там, в бою-то?
– А то нет!.. Минами как начали садить!..
По дороге к Быкам Ленька рассказывая ребятам о том, что произошло в деревне, как чуть не столкнулся он с врагами, говорил про пулеметчика и его убитого друга.
– Надо похоронить его. Могилу вырыть и похоронить…
Возле землянок ребят встретила Валя.
– И я пойду, – сказала она, узнав, зачем Ленька берет лопату. – Может, цветов нарву…
В лесу начинали сгущаться сумерки. Солнце уже село, когда ребята подошли к ручью. Крадучись, поминутно оглядываясь, они вышли на опушку. Ленька шел первым, указывая дорогу.
Солдат лежал, прильнув щекой к земле, будто прислушиваясь. Преодолевая страх, ребята осторожно повернули его на спину. Лицо у него было строгое, молодое…
Под соснами вырыли неглубокую могилу. Валя нарвала травы, наломала веток и расстелила их на дне.
Мальчики с трудом подняли убитого. Они останавливались время от времени, опускали солдата на землю, отдыхали, потом шли дальше. Возле могилы его завернули в плащ-палатку и опустили на ветви.
Постояли молча. Босыми ногами они ощущали свежесть вырытой земли. Впервые ребята так близко видели смерть. Валя встала на колени, нагнулась и прикрыла мертвое лицо краем плащ-палатки.
Вскоре над могилой вырос маленький холмик.
– Пошли? – тихо спросил Толька.
– Смотрите, пулемет. – Серега показал на край поляны. Действительно, в лунном свете под кустами поблескивал пулемет.
– Надо взять, – сказал Ленька, – не то фрицам достанется.
– Тяжелый… Потащим попеременке, – предложил Серега.
Валя молча стояла возле могилы, о чем-то задумавшись.
– Ты тоже нам помоги, – сказал ей Ленька. – Возьми мешок с дисками. А ты, Серега, берись за ствол.
Ленька нагнулся к пулемету и увидел на примятой траве пилотку солдата.
– А пилотку-то мы и не заметили… Глядите, со звездочкой! Я ее себе возьму, на память. И буду носить.
Ленька скинул свою кепку, а пилотку надел на голову. В пилотке Ленькино лицо стало еще круглее.
– Пулемет завтра куда-нибудь спрячем, – сказал Серега. – Сегодня отнесем только подальше в кусты. Потом тайный склад сделаем.
Ребята взвалили на плечи пулемет и вошли в темноту леса. Валя задержалась около могилы, вздохнула и побрела следом. В руках она несла рюкзак с пулеметными дисками.
