Б. Дедюхин - СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ
— А что, отче святой, — спросил он, — никаких вестей от караульных моих не было?…
— Никаких, государь великий… Я и сам ночью ещё два раза посылал на гору… Никого всю ночь по дороге не было…
— Наплёл бегун вчера! — спокойно произнёс государь, поднимаясь по ступеням паперти.
Началась служба.
Рядом с государем молились и оба сына его — Иван и Юрий. Тут же стояли ближний боярин государя великого князь Ряполовский и ещё несколько человек, приехавших вместе с великим князем…
Государь смиренно молился.
Вдруг на монастырских воротах раздался резкий и тревожный перезвон сторожевого колокола. Его частые и слабые удары наполнили сразу весь монастырский двор и резко выделялись из спокойного, великопостного перезвона церковных колоколов…
Великий князь при первом звуке вздрогнул и тревожно оглянулся на Ряполовского.
— Князь Семён, что это?… — бледнея, произнёс он. Князь Ряполовский и другие бояре, смущённые не менее государя, тревожно оглядывались на выход из церкви.
А набат всё гудел и гудел.
Один из бояр отправился узнать, в чём дело.
А за стенами обители происходило вот что. Когда люди Шемяки и Можайского прошли благополучно никем не замеченные городок Радонеж, их нагнали оба князя с остальными челядинцами…
Люди, лежавшие в санях под рогожами, покинули свои места и столпились вокруг князя Дмитрия Юрьевича.
Из обители доносились звуки благовеста.
Князь Дмитрий снял свою богатую шапку и трижды перекрестился.
— Князь Иван! — торжественным голосом обратился он к брату. — Бог послал мне удачу… Брат Василий теперь в наших руках!.. Поезжай вперёд с людьми и вели открыть ворота обители… Как войдёте, заберёте Василия и всех его бояр моим государевым именем! Я же вслед за вами буду!..
В голосе Дмитрия слышались ноты, не допускавшие возражения.
Можайскому ничего не оставалось, как повиноваться.
С толпою своих людей он направился по дороге к монастырю.
Через три минуты копыта его лошади уже застучали по мосту перед вратами обители.
Ворота были, по обыкновению, заперты.
На громкий стук в оконце выглянул монах-привратник.
У сторожа дрогнуло сердце. За стенами стояла целая толпа всадников. Слышались голоса, звенело оружие и стремена.
Монах, не спрашивая даже об именах пришельцев, быстро захлопнул оконце.
— Господи, спаси и помилуй! — в ужасе прошептал он и быстро, насколько мог, стал подниматься на стену по лестнице.
Ещё с вечера всем в монастыре уже было известно, какие вести привёз Бунко. Но все успокоились, когда узнали, что великий князь не поверил бегуну и приказал его «выбить» из монастыря…
Бунко «выбили».
Послали караульных на гору.
Два раза ночью игумен от себя ещё посылал келейника справляться. И всякий раз келейник, возвращаясь, доносил, что всё по дороге спокойно, что караульные зорко сторожат…
Всё это пронеслось в голове у сторожа, пока он взбирался на стену…
На стене, в маленькой деревянной башне, висел сторожевой колокол…
Растерявшийся монах-привратник дёрнул за верёвку языка…
Раз, раз, раз…
Вчера в Москве так же рано поутру загудел набат; сегодня здесь…
И здесь и там он звучал одинаково зловеще… Одинаково будил в сердцах смятение и тревогу…
Раз, раз, раз…
Из церкви бежало по двору несколько монахов и послушников. Шёл и один из бояр великого князя…
А снаружи уже били в калитку тяжёлым бревном. Дубовая дверь глухо отдавала удары и дрожала на своих петлях…
Боярин великого князя дрожащими руками открыл дверную форточку.
— Кто здесь смеет тревожить молитву государя великого? — спросил боярин.
— Отворяйте! — раздался снаружи громкий голос. — Государь и великий князь московский Дмитрий Юрьевич на моленье в обитель жалует!..
Как вчера утром во дворце Василия всех заставил остолбенеть этот неожиданный ответ, так было и сегодня в обители…
Боярян, не спрашивая ничего больше, бегом бросился назад в церковь…
Дверь уже трещала и каждую минуту готова была слететь со своих петель…
Боярин и послушники как безумные вбежали в церковь.
— Государь великий! — прерывающимся голосом воскликнул боярин. — Брат твой, князь Дмитрий Юрьевич, с войском на тебя пришёл. Спасайся, государь, если ещё можно…
Василий с перекосившимся от ужаса лицом торопливо перекрестился.
— Князь Семён… детей спрячь! — проговорил он князю Ряполовскому и бросился вон из церкви…
Князь Семён Ряполовский схватил за руки обоих сыновей и бросился с ними тоже бежать.
Между тем Василий, выбежав из церкви, бросился подвору в ту сторону, где были расположены монастырские конюшни.
Великий князь один, без людей вбежал в конюшни.
— Лошадь мне скорее давайте!.. — закричал он, весь дрожа от страха.
На крик великого князя никто не отозвался.
Конюшня была пуста. Люди великого князя и монастырские служители, взбудораженные неожиданным набатом, побежали к воротам и оставили конюшни пустыми…
Василий метался и кричал, но никто не приходил к нему на помощь…
Между тем в воротах обители всё уже было кончено…
Дубовая калитка не выдержала и, разбитая, с грохотом слетела с петель.
На монастырский двор ворвалось несколько человек, вооружённых с ног до головы.
Послушники и монахи, толпившиеся у ворот, с криком бросились бежать…
Ворвавшиеся люди сейчас отворили запоры у ворот.
Князь Иван с другими всадниками рысью въехали во двор…
Можайский на ходу снял свою шапку и перекрестился.
Рядом с князем скакал молодой боярин Шемяка, Никита Константинович…
С помощью слуги боярин стал слезать с лошади.
Он прежде всех вошёл на церковный помост, но вдруг поскользнулся на обледенелых плитках паперти и упал…
Князь Иван, бояре и служилые люди, удивлённые такою роковою случайностью, столпились вокруг боярина…
С помощью слуг Никита Константинович поднялся с полу…
Лицо молодого боярина было бледно, как у мертвеца…
Он еле держался на ногах и шатался, словно был хмельной…
«За гордость и самомнение наказал Бог боярина!» — шевельнулась мысль у всех присутствующих.
Князь Иван с толпою своих приближённых вошёл в собор…
Великий князь Василий, не найдя никого в монастырских конюшнях, бросился к Троицкой церкви…
На паперти, у входа, возился с ключами старик пономарь. Под влиянием страха и смятения пономарь никак не мог запереть церковь…
Василий взбежал на паперть.
— Пусти меня в церковь, пономарь!.. Спрячь и запри там!.. — пробормотал государь, оглядываясь в ужасе по сторонам.
Монах разглядел, кто перед ним.
Он распахнул незапиравшиеся двери и повёл за собою великого князя.
В церкви было почти темно. Две-три догоравшие восковые свечки напрасно силились своим трепетным светом победить общий мрак…
Крестясь и шепча на ходу молитвы, старик пономарь провёл государя в алтарь…
— Не найдут тебя авось здесь, государь великий! — прошептал Василию монах. — А я побегу двери на ключ замкну!..
Пономарь оставил Василия одного и бросился назад к выходу…
Прошло несколько минут…
Жутко и страшно великому князю одному в неосвещённой церкви…
В церкви так тихо, что ясно слышно, как потухающая где-то перед иконой свеча гаснет со слабым треском…
А снаружи, с монастырского двора, доносятся глухие крики и ржанье лошадей…
Великий князь Василий стоит на коленях, поникнув головой к престолу…
Он то начнёт молиться о своём спасении, то вздрогнет и, забыв молитву, снова с ужасом прислушивается к долетающему со двора шуму…
Жутко, страшно…
Между тем князь Иван, войдя в собор, застал там только игумена и ещё нескольких старцев. Они как будто не замечали, что творилось кругом них, и продолжали церковную службу…
Великого князя на его месте не было.
Трое бояр обошли алтарь, поднялись наверх, но нигде не нашли Василия…
«Может быть, успел убежать, дай ему Бог!» — с облегчённым сердцем подумал Можайский.
Он вместе с боярами вышел из собора и на минуту остановился на паперти.
— Видно, князь Василий успел убечь! — с притворной досадой в голосе произнёс он громко. В эту минуту к паперти подбежал Волк. Он тащил за собой пономаря. Хилый старик монах тщетно вырывался из дюжих рук боярского сына.
— Пусти ты меня Христа ради! — умолял пономарь. — Ничего я не знаю, никого я не прятал!..
— Князь-государь! — обратился Волк к Можайскому. — Люди видали, как вот пономарь повёл кого-то в Троицкую церковь и запер там… Должно быть, князя Василия там спрятал! Прикажи отдать ключи, чтоб дверей церковных не портить!..
Князь Иван закусил губы с досады.
