Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий.
Велизарий собрал всех гвардейцев без оружия и добавил к их рядам тысячу крепких фракийских крестьян, собранных среди беженцев. Он заявил офицерам:
— Парк императора окружен частоколом из острых пик. Веди туда людей, пусть каждый принесет оттуда по две пики. Они станут им служить вместо мечей или копий. Вместо щитов собери металлические подносы из домов горожан.
Велизарий повел своих триста ветеранов через ворота, а за ним следовал разношерстный люд. Госпожа и я провожали его с гордостью и с волнением. Госпожа Антонина тихо сказала, не обращая внимания на следовавших за нами людей:
— Как говорится в старинной песне ровно триста греков сражались при Фермопилах, и никто из них не вернулся обратно, но их имена славны до сих пор.[118]
Я улыбнулся, чтобы подбодрить госпожу.
— Несчастные, у них не было Велизария!
— Против десяти-двадцати тысяч гуннов по приказу императора выступают эти старые раненые солдаты. Евгений, ты ждешь чуда?
— Конечно, мне пришлось повидать немало чудес.
В деревне Хеттос в двух милях от Мелантиаса, где стоял лагерем хан Заберган, Велизарий приказал солдатам вырыть канаву и насыпать защитный вал. Каждый солдат воткнул по одной пике, и образовался частокол. Вторую пику солдаты оставили себе в качестве оружия. Велизарий послал ветеранов вперед, чтобы создалось впечатление, что это были одни из многих кавалерийских пикетов, а за ними следует огромная растянутая по дороге армия. За лагерем пехота ночью разожгла множество костров. Погода стояла без дождей, и днем солдаты перетаскивали с места на место кустарники вдоль дорог и отчаянно пылили.
Во вторую ночь прибыло важное послание. Его принес крестьянский мальчика. Послание опять было от Симеона. Гунны захватили его с собой в качестве проводника и толмача. Симеон сообщал, что силы Забергана состояли из семи тысяч элитной кавалерии, а остальные войска отправились в Грецию. Он сообщил, что нападение состоится через три дня, потому что в календаре говорилось, что это — счастливый день.
— Он также станет счастливым для меня! — воскликнул Велизарий. — Это день рождения моей жены Антонины!
Лагерь в Хеттос был укреплен с помощью барьера из колючего кустарника, а вместо «ежей» на дороге были разбросаны плуги и бороны. Ветераны отпускали шуточки и называли сооружения воротами Пинциана и Фламинина, а небольшой холм, расположенный на юге, — мавзолеем Хадриана.[119]
Наконец Забергану стало известно, что перед ним не стоит огромная армия, а только состарившийся Велизарий и с ним горстка храбрецов. Он решил послать две тысячи гуннов под командованием собственного брата, чтобы покорить армию императора. Они двигались через густой лес, кончавшийся узким дефиле. Здесь всегда устраивали засады бандиты и ждали свои жертвы среди густых кустов, окружавших тропинку. Именно в этом месте Велизарий устроил засаду. По одну сторону дороги он поставил отряд Траяна, а с другой стороны — Фуримута. За ними по крутым склонам дефиле стояла армия «зрителей», как он назвал пехоту с пиками.
Мне не стоит вдаваться в ненужные подробности, но гунны попали в засаду, не подумав о грозящей им опасности. По сигналу трубы Велизарий и Улиарис внезапно напали на них с оставшимися солдатами. Андреас двигался впереди со знаменем. После копий в дело пошли мечи. Велизарий сражался в передних рядах и действовал точно, как в старые времена. В какой-то момент знамя оказалось в опасности, но Андреас убил гунна, пытавшегося вырвать у него знамя. Он вонзил ему в живот кинжал. Траян и Фуримут выехали из тыла со своими отрядами. «Зрители» орали так громко, будто это были гонки колесниц. Они колотили пиками о подносы и блюда, служившие им вместо щитов. Болгары были в ужасе. Им не удалось воспользоваться луками в таком узком пространстве, и они не смогли произвести кавалерийские маневры.
На гуннах были надеты только толстые кожаные куртки, которые мало их спасали от ударов ветеранов в железных кольчугах. Гунны потеснились и поспешили назад.
Велизарий начал их преследовать, не обращая внимания на стрелы, которые выпускали, убегая, гунны. Наших коней тоже было нелегко ранить, потому что Велизарий приказал на них надеть поперсья — конские нагрудники. Наши стрелы точнее поражали гуннов. Было убито четыреста врагов, включая брата Забергана, которого Улиарис пронзил копьем в самом начале сражения.
Остальные гунны умчались к Мелантиасу с криками:
— Домой, братья, домой! За нами гонятся духи мертвых — старики со свирепыми глазами и развевающимися седыми волосами!
Гунны рвали себе лица ногтями в знак печали.
Хан Заберган собрал лагерь и отошел со всей своей армией. Велизарий стал его преследовать. Он начал битву с тремястами войнами, а когда ее закончил, у него было уже пятьсот воинов. Среди новичков были фракийские крестьяне. Их набрали среди рекрутов, они могли скакать на конях и для охоты они пользовались легкими луками, поэтому им отдали коней и оружие погибших гуннов. У Велизария погибло всего трое, хотя было много раненых. Унигатис храбро сражался с помощью одной руки, но умер от раны через несколько дней.
Велизарий послал императору донесение.
«Подчиняясь вашим Священным приказам, мы отбили врага и сейчас его преследуем».
На улицах народ ликовал и хвалил Велизария: «Это самая славная его победа!»
Во дворце продолжалось злобное шушуканье и воцарилась вселенская грусть.
Юстиниан заявил адмиралу:
— Разгрузите продовольствие с судов. Мы никуда не поплывем!
Гофмейстер (не Нарсес, тот оставался в Италии) нарочито возмущенно воскликнул:
— Неужели наши жители сошли с ума и благодарят за избавление от врагов не Ваше Величество, а Велизария, из-за которого пропала Фракия, и мы чуть не потеряли столицу?
Юстиниан послал Велизарию послание:
«Достаточно. Пусть гунны отправляются с миром и не теряют жизни в ненужных схватках. Нам они могут понадобиться в сражениях против других врагов. Если ты станешь их далее преследовать, то вызовешь наше недовольство».
Велизарий ему повиновался. Посланец Юстиниана последовал в лагерь Забергана.
«Послание императора. Следуя примеру Славного Христа, который как-то приказал своему слуге Петру сложить меч, которым он храбро ударил еврейского офицера и ранил его, мы подобным образом отозвали наши армии. Но мы просим вас, во имя Христа, — уходите с миром».
Хан Заберган был поражен, получив подобное послание. Ему стало ясно, что Велизария отозвали. К нему возвратилась смелость, и он пробыл во Фракии все лето. Там он жег, грабил и уводил к себе пленных. Осенью Юстиниан предложил ему деньги, чтобы он только убрался. Заберган боялся, что ему могут помешать спокойно отойти, если пошлют вооруженные суда с Черного моря вверх по Дунаю, поэтому он подписал договор и убрался прочь.
Юстиниан начал спешно перестраивать длинную стену Анастасия. Но он не стал готовить оборонительные силы. Придворные повторяли:
— Посмотрите, как Отец народов посрамил своих ленивых офицеров!
Когда Велизарий с тремястами ветеранами подошли к воротам Фонтанов, гвардейцы и крестьяне, следовавшие за ними, пели победный гимн. Их встречали гирляндами цветов, пальмовыми листьями, объятьями и поцелуями радостные жители Константинополя. Из дворца последовало единственное краткое послание:
«Велизарий превысил полномочия, когда разобрал ограду нашего парка у Золотых ворот без подписанного позволения Смотрителя парка. Ему необходимо вернуть на место все колья».
Над последней фразой хохотали во всех винных лавках. Если кто-то помогал своему соседу, а потом сосед его резко за что-то отчитывал, возмущенный благодетель восклицал: «Да, дорогой господин, и чтобы вы вернули на место все колья!»
Сражение при Хеттосе было последним сражением Велизария. Я описал здесь все точно, потому что битва происходила не далеко от дома, а на ближних рубежах, всего в одном дне пути от города с миллионным населением. Вы можете как-нибудь туда отправиться и полюбоваться дефиле и двумя лагерями — лагерем хана Забергана в Мелантиасе и лагерем Велизария в Хеттоссе — и даже вернуться домой до темноты.
ГЛАВА 24
Последняя неблагодарность
Мне очень трудно рассказывать вам о последней жестокости, потому что я не обладаю терпением Велизария или его великим сердцем, которое все выдержало! Моя история дошла до 564 года от Рождества Христова, когда Юстиниану уже минуло восемьдесят лет, и он правил в течение тридцати семи лет. Наконец в империи воцарился мир. Но он походил на мирное состояние, какое бывает у больного человека после приступа сильной лихорадки, и никто не может сказать, больной выздоровеет или умрет.
