Филипп Ванденберг - Вторая гробница
Погрузившись в мысли, Картер не заметил, как наступил вечер, и опомнился, когда нужно было возвращаться в свой дом на песчаном холме. Хотя у него был электрический свет, он предпочитал ложиться рано, потому что привык вставать спозаранку. Обычно он спал глубоко и крепко, но в эту ночь вдруг проснулся около часа ночи. Ему показалось, что кто-то вдалеке выкрикивает его имя.
«Сон, – подумалось ему, – сон, который частенько снится». Он попытался снова заснуть. Вместо этого кто-то вдалеке опять выкрикнул его имя. Говард в замешательстве сунул голову под подушку, надеясь избавиться от странных галлюцинаций. Но ничего не помогало.
«Картер! Картер!» – звучало у него в голове.
Тогда он поднялся, набросил что-то из одежды, взял карбидную лампу, которая, шипя, отбрасывала бледный конус света, и отправился в Долину царей. Уже не в первый раз он отыскивал туда дорогу ночью. Но сейчас все было иначе. Его словно кто-то заставлял идти, будто его толкал вперед ураганный ветер. Картер побежал по тропе, не понимая, что ему ночью искать в долине.
Ему снова почудился далекий зов, в этот раз громче, чем в прошлый. Говард удивился: «Несмотря на то что имя выкрикивают достаточно громко, в долине нет эха. Да и вокруг так тихо, что можно расслышать дыхание».
На месте, где протоптанные тропинки в Долине царей расходились в разные стороны подобно паутине, Картер остановился, поставил лампу на землю и прислушался. Ясно и четко он услышал зов:
– Картер! Картер!
– Да? – нерешительно ответил он.
– Картер! Картер!
Говард поднял высоко лампу, но свет был слишком слабым, чтобы разглядеть утесы.
«Тутанхамон, это ты? – Картер прислушался. – Тутанхамон, ты подаешь мне знак!»
Ничего не произошло, только камень сорвался со скалы и, подпрыгивая, прокатился по откосу. «Неужели это знак?»
– Тутанхамон! – крикнул Говард, и его голос эхом отозвался в утесах.
Ответа не было. Вдали залаяла собака. Тишина, бесконечная тишина.
Каблуком Картер прочертил линию на песке в сторону, куда упал камень. А затем, углубившись в мысли, он отправился обратно домой.
Днем археолог попытался найти прочерченную им на песке линию. Но как тщательно он ни смотрел, так ничего и не смог обнаружить, хотя место было знакомое. Он не мог исключить, что стал жертвой самообмана, поэтому следующей ночью опять прислушивался к зову.
Говард не стал гасить лампу: она должна была помешать ему заснуть. «Иногда, – думал он в полусне, – одиночество – это большое счастье. Но так же, как и счастье, одиночество разрушает душу, когда начинает одерживать верх над человеком».
– Картер! – Он, должно быть, заснул, потому что вдруг до смерти перепугался. Это снова был зов – таинственный, словно доносившийся не издалека, а из-под земли.
– Картер!…
Говард выбежал из дверей в одной пижаме, широко раскрыв глаза и рот, вслушался в темноту. Наконец он опустился на четвереньки и прижал к земле правое ухо, которым он лучше слышал. Он думал, что звуковые волны в камне подобны гудению, распространяющемуся по проводам телеграфных мачт.
Когда такое прослушивание ни к чему не привело, а спокойствие ночи ничем не было нарушено, Картер вернулся обратно в дом, намереваясь заснуть. Едва он успокоился, как его испугал новый зов:
– Картер! Картер! – На сей раз это прозвучало так близко, будто кто-то кричал прямо под дверью.
– Да? – испуганно прокричал Говард в ответ. – Фараон Тутанхамон, это ты? – Едва он произнес эти слова, как сам испугался собственного голоса. Почему он заговорил с Тутанхамоном? Неужели он сошел с ума?
Конечно, в последние месяцы он много думал о Тутанхамоне, выдвигал теории и снова отбрасывал их, размышляя над тем, кем вообще был этот забытый фараон и где его могли похоронить. После этого Картер должен был задаться вопросом, а не сошел ли он с ума?
Снова прозвучали крики, и Говард в ночной одежде, босиком бросился наружу, вниз по песчаному холму в Долину царей. «Фараон зовет тебя, – пульсировала мысль у него в мозгу. – Тутанхамон зовет тебя».
Его будто влекла неведомая сила, и Картер вновь добежал до развилки тропинки, а затем остановился, как прошлой ночью. Говард снова прислушался, но в этот раз все было тихо. Минимум час стоял Картер на развилке. Лишь когда археолог совсем начал замерзать, когда песок между пальцами ног напомнил ему, что он босой и в пижаме выбежал на улицу, он постепенно вернулся к реальности.
Картер отправился в обратный путь, но дорога стала мучительной для него. Теперь Говард под босыми ногами чувствовал на дороге каждый камень. Обломки, острые, как ножи, впивались в ступни. Археолог не понимал, почему раньше не замечал этого.
Когда он наконец добрался до дома, то обнаружил, что все ступни в крови, а к утру у него начался сильный жар. Утром Говард не смог встать с постели. Он чувствовал себя ни живым, ни мертвым. Картер начал молиться, хотя раньше он не верил ни в черта, ни в Бога. Говард молился о том, чтобы фараон больше не звал его, пока он не найдет гробницу…
Обычно считается, что жар вызывает кошмары и галлюцинации, но к Картеру это не относилось, все было скорее наоборот. Когда у него со лба градом катился пот, когда все тело было охвачено дрожью, а дыхание превратилось в неприятные хрипы, рассудок Говарда прояснился, как вода в горном ручье. Во время жара ему больше не чудился голос, который звал его. Спустя семь дней жар постепенно отступил и Картер встал с постели. Едва он пришел в себя, как тут же отправился в Долину царей – на то место, к которому он дважды ходил ночью.
Тем временем ему стало ясно, что это не могло быть совпадением, что за этими странными событиями, скорее всего, скрывается знак таинственной силы: именно в этом месте нужно мекать гробницу фараона. Сверившись с картой, на которой он отмечал вырытые котлованы, Картер убедился: здесь, на перерестке, еще никто не проводил раскопки.
Когда рано утром Говард прибыл к обозначенному месту, он сделал неожиданное открытие: полоса, которую он прочертил на песке каблуком в первую ночь и которая исчезла на следующий день, появилась вновь. Она отчетливо указывала в юго-западном направлении на отвесные скалы, и, когда Говард посмотрел в ту сторону, он увидел на утесе фигуру, пропавшую сразу же, как только он ее заметил.
Несмотря на то что ступни Картера все еще болели, он взбежал по тропе, которая вела через горы, на противоположную сторону, в Дейр-эль-Бахри. Уже несколько недель ему никто здесь не попадался на глаза. Кто же бродил там в такую рань?
Добравшись до самого верха, Говард осторожно выглянул из-за края утеса. Глубокие скальные расщелины представляли собой отличное укрытие для того, кто хотел спрятаться. Вдруг из-за расщелины вышел человек.
– Спинк! – испуганно вскрикнул Картер. – Я уж думал, мне мерещится дьявол. Но, впрочем, разница не так уж велика. Почему ты не на войне и не сражаешься за Англию?
– Н-да, ты еще спрашиваешь. – Спинк широко улыбнулся. – Собственно, я тебе обязан тем, что война меня обойдет стороной. – При этом он ткнул пальцем в искалеченную ногу, из-за которой хромал при ходьбе. – А ты? Или ты слишком труслив, а?
Нескольких слов хватило, чтобы вспомнить о старой вражде. Картер и Спинк ненавидели друг друга с их первой встречи в Сваффхеме, и, казалось, ненависть эта не кончится, пока один не убьет другого. Когда они стояли на краю утеса друг против друга как два гладиатора, то думали об одном и том же, но никто не решался первым сделать шаг. И вдруг Картера охватил необъяснимый страх. Он не боялся, что Спинк сбросит его с утеса, он боялся, что сам столкнет Спинка вниз и станет убийцей.
Из Долины царей вдруг донесся пронзительный крик:
– Картер-эфенди! – И оба мужчины озадаченно посмотрели вниз. Размахивая над головой бумагой, к ним бегом приближался посыльный.
В тот же момент напряжение ушло с их лиц, хотя каждый понимал: противостояние всего лишь отложено.
– Еще увидимся, Спинк! – фыркнул Картер и, повернувшись, побежал навстречу посыльному. Спинк отправился в противоположную сторону, в Дейр-эль-Бахри.
Говард уже думал, что на войне о нем совсем забыли. Теперь в руках он держал письмо от британской военной администрации, которая предписывала ему безотлагательно явиться в военный штаб в Каире.
Британские военные получили в свое распоряжение шикарный отель «Савой». Там, где еще недавно обходительный персонал гостиницы прислуживал знатным постояльцам, теперь бродили солдаты с винтовками. Вместо запаха духов и сигарного дыма отныне разило ваксой и оружейным маслом.
На Картере, как обычно, был тропический костюм, бабочка и панама, под мышкой – хлыст, точно такой же, как он когда-то видел у лорда Карнарвона.
Полковник, проводивший регистрацию, прищурившись, посмотрел на чудака. После того как Говард сообщил сведения о себе, полковник задал вопрос:
– А где вы служили до сих пор, мистер Картер?
