Светлана Кайдаш–Лакшина - Княгиня Ольга
«Как верно учит Христос, что нельзя ни на что ни жаловаться, ни сетовать… — промелькнула у нее мысль. — Вот она, княгиня Ольга, сетовала, что сын Святослав слишком увлечен своими военными походами… Вот и…»
Но продолжить мысль ей не пришлось.
Уже и отъезд Малуши, беспокойство за нее и будущего дитятю отступили в сторону.
То, что сообщил ей Святослав, было тяжело и может, на ее взгляд, иметь дурные последствия.
— А болгарка Млада — тоже богомилка! — добавил сын.
— Как хорошо, что Малуша уезжает! — ответила ему княгиня.
Говоря это, она знала, что ее слова раздражат сына, но ей захотелось маленьким уколом ответить на свалившуюся на нее гору.
Святослав понял это и молча взглянул на мать, потом улыбнулся своей обескураживающей открытой улыбкой, которой не знали его воины и воеводы: это была улыбка детства, доверия и прощения.
— Мамо, — сказал Святослав, — я знаю, как вам тяжело будет пережить то, что я задумал, но поверьте, другого пути для нас нет. Вы ведь не ожидали, что я готов принять для всего нашего княжества христианство? Но это возможно только — как богомильство… Вы мне не раз говорили, что все народы и страны славят Христа…
Святослав опять прямо, как князь Игорь, взглянул на нее, и волна глубокой жалости и какого‑то содрогания прошла по ее телу. Это не было предчувствие, но пронизывающая глубину боль достигла сердца, охватила плечи и ударилась в затылок.
— Сын мой, это путь погибели!.. — произнесла княгиня возбужденно.
— Мамо, Порсенна считал христианство путем погибели, но это не мешало вам его любить… Уж если христианство — то только без еврейской его части. Богомилы говорят: как можно соединять палачей и жертву в одном учении? Христа убили, а вы, христиане, почитаете его убийц… Почти вся Болгария уже стала богомильской!
Княгиня привыкла не уклоняться от ударов, ей посланных, а все, что говорил Святослав, было для нее ударом, и его следовало принять. И если нельзя отвести, то побороть…
— Приведи ко мне твоего попа Маркела, я хочу побеседовать с ним, — спокойно ответила сыну княгиня Ольга. А Святослав будто только этого и ждал, засмеялся, подошел и поцеловал мать:
— Мамо, я к этому готов, и поп Маркел этого ждет… Ваша рассудительность меня всегда восхищала — вы ничего и никогда не отвергаете сразу, как все женщины… Они всегда все знают сразу и ни о чем не хотят слышать, кроме того, о чем они знают…
Такие рассуждения были для матери неожиданны: суровый воин, князь–правитель, а тут разговор о женщинском естестве. А она‑то думала, что Святослав летит поверх всего… Удивило ее и то, что сын судит о ней так же, как о других женщинах, а ей‑то казалось, что он не должен рассуждать о ней, своей единственной родительнице, и это слегка задело ее. Похвалы не обрадовали. Но этого уже Святослав не понял.
Он быстро вышел из горницы и вернулся с высоким, по возрасту не старше Святослава, темноволосым и темноглазым молодым мужчиной. Одетый в черные длинные одежды, он был быстр в движениях и мгновенно поклонился княгине. Она с любопытством смотрела на него и про себя отметила: «А ведь похож на северянина, будто из Чернигова!»
Она сделала знак заглянувшему Акиле, чтобы тот внес зажженные свечи, мятное питье, лепешки и кувшины с медом.
Когда все это появилось на столе, Святослав только головой покачал:
— Мамо, и как только вы объясняетесь с ним?! Я недавно попробовал, и у меня ничего не вышло…
В этих словах опять княгине Ольге померещилось пусть и незримое, но соревнование с матерью. Однако она отмахнулась от этих мыслей. Хорошо еще, что сын не спросил, зачем при свете дня горящие свечи, но Маркел это знал и оценил. Он‑то знал — зачем… Огонь свечи уносит раздражение, которое от людей расходится по воздуху, заражая его.
— Маркел, княгиня Ольга хочет ознакомиться с богомильским учением, — сказал князь Святослав, когда все пригубили питья — кто мяты, кто меда.
Княгиня словно забыла о своей недавней болезни и слабости и ощутила, как откуда‑то в ней пришли силы.
— Как здоровье почтенного болгарского царя Петра? — спросила она, нарушив молчание, — мы с ним не раз виделись и много беседовали в Константинополе.
Поп Маркел склонил почтительно голову, когда княгиня Ольга говорила, но когда он поднял ее, то в глазах его было одно лукавство.
— Царь Петр считает нас врагами христианской веры и болгарского царства и устраивает на нас гонения… Поэтому многие покидают родной край и устремляются в другие земли… Я был рад прибыть вместе с князем Святославом на Русь… Царь Петр нажаловался на нас патриарху Теофилакту в Константинополе. Тот прислал послания, в которых сказано, что богомилы — это ересь, так как Богомил наш учит, что мир создали два Творца: один — все светлое и ангелов, другой — все остальное, всю вселенную, человека и животных… Все болгарские священники увлеклись этим учением, и патриарх предложил одних подвергнуть епитимье, других — анафеме. Но ничто не помогло… Все недовольны тем, что царь Петр всю Болгарию поставил на колени перед Византией, все завоевания своего отца царя Симеона пустил на ветер… Женился на византийской принцессе и стал рабом византийцев, а те давно потеряли истинное простое христианство, доступное для самых простых и бедных людей. Все в Византии пышно, одеяния дорогие и роскошные, а простоты — нет. Вот Богомил и решил вернуть настоящего Христа людям…
Княгиня Ольга смотрела на попа Маркела и удивлялась его молодому одушевлению. Его глаза блестели, а руки почти не делали движений, и от этого слова обретали большую силу.
— А вы видели Богомила? — спросила княгиня Ольга. Поп Маркел уставился глазами на княгиню и долго молчал.
— Нет, я не видел Богомила, — наконец будто выдавил из себя, — и не знаю людей, которые его видели… Это скрыто в тайне… Но «Тайную книгу богомилов», как мы верим, создал Иоанн Богослов, любимый ученик Христа. Хотя известно, что Богомил живет сейчас с нами, при царе Петре. Он учит, что Бог не сотворил ни землю, ни все видимое, ни небеса, ни все сущее, а все это творение дьявола — сатаны. Богомил учит не поклоняться кресту как орудию казни Христа, не поклоняться иконам — ведь это доски деревянные, не поклоняться мощам святых, а все чудеса, творимые ими, — это делает дьявол Для обмана верующих. Богомил говорит, что кресты теперь ставят на тех местах, где прежде дикие люди приносили в жертву своим старым богам дочерей и сыновей… Богомил отвергает Святое Причастие…
Княгиня Ольга при этих словах перекрестилась:
— Господи, спаси и помилуй их, грешных!
Но Маркел продолжал, будто не слышал, молчал князь Святослав:
— Богомил учит нас, что причастие — это простой хлеб… И когда Христос сказал своим ученикам: «Приимите, ядите; сие есть Тело Мое…», а подавая им чашу: «Пейте из нее все; ибо сие есть Кровь Моя…» — то он Телом называл четыре Евангелия, а кровь — Деяниями апостольскими… И хотя апостол Матфей написал Евангелие на восьмое лето по восшествии Христа, Марк — на десятое, Лука — на пятнадцатое, Иоанн — на двадцать второе, но Христос уже на Тайной Вечере все предсказал… Богомил учит нас, что Христос не устанавливал причастия и церковные таинства, все это было сделано потом, значит, не истинно. Он учит нас, что священники ленивы, корыстолюбивы, нецеломудренны, сварливы, а епископы все им прощают, поэтому не нужны ни те, ни другие. В церквах же поклоняются иконам — то есть краскам и доскам, уподобляются эллинам, которые чтили дело рук человеческих. Христос, учит Богомил, не накормил народ пятью хлебами, потому что это следует понимать как иносказание: были то не хлебы, а четыре Евангелия и Деяния апостолов. Богомил учит, что воплощение Христа в человеческом облике произошло лишь для вида, и он не принял плоти от матери своей Девы Марии. Он учит, что духовное крещение осуществляется от Евангелия от Иоанна Богослова, а не водой. Богомил учит, что по воле дьявола создано в мире все: небо, солнце, звезды, воздух, земля, люди, церкви, кресты, а рассказанная в Евангелии притча о двух сыновьях — это повествование о старшем сыне Христе и младшем сыне — Сатане. Он научил людей есть мясо и пить вино и жениться, а Богомил призывает этого не делать…
Наконец у княгини Ольги при этих словах нашлись силы улыбнуться, и она взглянула на князя Святослава. Тот качнул головой: «Дескать, что с ними сделаешь…»
Маркел же продолжал невозмутимо:
— Богомил учит, что есть только одна нужная молитва — это «Отче наш», а во всех остальных молитвах тысячи обманов. Молиться же нужно, запершись в своих домах, четырежды днем и четырежды ночью.
Казалось, что он будто не видел тех взглядов, которыми обменялись княгиня Ольга и ее сын. Однако поп видел и понял, потому что сказал:
— Не все могут выполнять полностью установления, поэтому в наших общинах есть совершенные, избранные, просветленные и обыкновенные верующие, слушатели. Совершенные, многие из них женщины, проповедовали и старались возвысить свою душу с частицей Божественного Духа, не ели ни мяса, ни масла, ни молока, ни сыра, ни яиц — только рыбу, потому что она размножается без греховного совокупления. Они избегают ручного труда и пребывают в полном нестяжении. Богомил учит, что в каждом растении, животном или даже гаде может пребывать душа странствующего на земле грешника. Поэтому совершенный не может ни сорвать растение, ни убить животное, и пищу совершенным поставляют простые богомилы… Они живут обычно, работают, женятся, имеют имущество, только многоженство запрещено…
