Иван Фирсов - Спиридов был — Нептун
Положение в самом деле было угрожающим. Императрица нервничала. Своему секретарю Храповицкому она пожаловалась:
— Правду сказать, Петр I близко сделал столицу.
Екатерина II лукавила. При Петре стояла столица на том же месте, однако войска и флот были всегда начеку.
Внезапно вскрывшаяся слабость обороны столицы повергла Екатерину в растерянность и, быстренько опомнившись, она распорядилась: эскадру Грейга, направленную в Средиземное море, вернуть, а фон Дезина задержать хотя бы в проливах. И все равно Балтийский флот уступал шведам и по количеству линейных кораблей и фрегатов, и по готовности их к боевым действиям.
Начиная военные действия, шведский король направил Екатерине II ноту, в которой потребовал ни много ни мало:
1. Отказаться от земель в Финляндии и Карелии, которые по мирным договорам в Ништадте и Або отошли к России.
2. Установить границу между Россией и Швецией по реке Сестре, то есть рядом с Петербургом.
3. Разоружить Балтийский флот.
4. Заключить мир с Турцией, вернуть ей Крым.
Императрица вознегодовала:
— Неслыханно, брат Густав обнаглел донельзя!..
Посылая ноту, Густав III наверняка знал, что Россия ответит объявлением войны, что и требовалось королю. По шведской конституции король не смел начинать войну без согласия сейма, а с законодателями были у него весьма натянутые отношения. И все же Густав III первым начал военные действия, не дожидаясь ответа русской императрицы, и отдал приказ войскам в Финляндии перейти границу.
На сухопутье первой на пути шведских войск в северной глуши стояла крепость Нейшлот. Небольшой гарнизон при крепости во главе с комендантом, одноруким премьер-майором Павлом Кузьминым, состоял из престарелых и инвалидов. Крепость обложили, сутки сокрушали бомбами из тяжелых мортир. Шведский генерал мечтал, что обреченный гарнизон капитулирует без боя, и предложил отворить ворота.
— Рад бы отворить, — ответил парламентеру Павел Кузьмин, — но у меня одна лишь рука, да и в той шпага.
Шведы пошли на штурм, но так и не смогли одолеть горстку русских людей.
В народе поднимался исподволь гнев против незваных пришельцев. «Подъем был так силен, что солдаты полков, отправляемых к границе, просили идти без обычных дневок, крестьяне выставляли даром подводы и до 1800 добровольцев поступили в ряды рекрут», но войск для обороны по сухопутному фронту не хватало, — «а потому из церковников и праздношатающихся набрали два батальона, а из ямщиков — казачий полк».
Осадив Нейшлот, шведские войска начали наступление, двинувшись тремя колоннами на крепости Вильманстранд, Давыдов, Фридрихсгам. Несмотря на малочисленные гарнизоны в этих крепостях, шведы не могли захватить их с ходу и приступили к осаде.
Неудобство полевой жизни вызвало брожение в шведских полках, к тому же все чаще приходилось солдатам затягивать пояса, подвоз провизии морем постоянно срывался. Русские фрегаты перехватывали купеческие шхуны и транспорта с припасами.
Шведские адмиралы то и дело получали выговоры от короля, война на море не приносила желаемого успеха, прежние угрозы пока повисли в воздухе.
В последних числах июня 1788 года под флагом герцога Карла Зюдерманландского шведская эскадра в тридцать вымпелов с попутным ветром двинулась курсом ост на Кронштадт.
— Во всех случаях, — самодовольно ухмыляясь, говорил герцог своему второму флагману, вице-адмиралу Вахтмейстеру, — у нас явное превосходство над русскими по артиллерийским стволам, а это главное. Мне думается, наши лихие матросы проворнее русских увальней.
На самом деле корабельных пушек у шведов было ровно на сотню стволов больше, чем у противника, а экипажи Кронштадтской эскадры наполовину составляли рекруты, неделю назад прибывшие на корабли.
И тем не менее в эти же дни Грейг получил монарший рескрипт:
«Господин адмирал Грейг! По вручении сего, вам повелевается тотчас же с Божьей помощью следовать вперед, искать флота неприятельского и оный атаковать».
Младшим флагманом в эскадре состоял Алексей Спиридов.
Накануне выхода эскадры из Кронштадта шведы пленили неподалеку от Ревеля в дозоре два русских фрегата. Они увлеклись разведкой, на море заштилело, и шведская эскадра под буксирами без труда их окружила...
Направляясь на встречу с неприятелем, Грейг взял на себя все управление эскадрой, не поставив задачу Спиридову. Быть может, считал зазорным делить лавры с молодым флагманом...
6 июля близ острова Гогланд русская эскадра вступила в сражение со шведами. Силы были примерно равные, но шведы стремились одержать верх. Разошлись на равных. Эскадра Грейга пленила 74-пушечный «Принц Густав». Шведы окружили и взяли в плен 74-пушечный «Владислав», после чего укрылись в Свеаборге.
Грейг, увлекшись пленением одного из флагманов шведов, не заметил тяжелого положения «Владислава», к тому же арьергард фон Дезина-младшего не понял и не выполнил в бою его сигналы...
Завершилась кампания печально. В сентябре простудился и скоропостижно скончался Грейг, а фон Дезин-старший с эскадрой самовольно прекратил блокаду шведов и ушел в Копенгаген. Отделался он легким испугом, Екатерина сместила его, а шведы спокойно ушли из Свеаборга к себе.
В кампанию 1789 года Алексей Спиридов поднял флаг командующего Кронштадтской эскадрой на «12-ти Апостолах» и повел ее в конце мая к Ревелю. В кильватер флагману держал строй 74-пушечный «Всеслав» под командой капитана 2-го ранга Сергея Сенявина. В поход его провожал дядя, Алексей Наумович, специально прибывший в Кронштадт.
Как часто бывало прежде, первый поход не обошелся без приключений. У острова Гогланда сел на рифы линкор «Изяслав», два дня буксирами стаскивали его с камней, хорошо, что море не штормило.
На переходе пришлось эскадре лечь в дрейф. Встречный английский купеческий бриг просил забрать у него русских. Земляков шлюпка доставила на флагман. По трапу, едва переставляя ноги, поднимались гуськом заросшие щетиной, изможденные, в полуистлевшей, изодранной одежде четверо мужиков. Едва поднявшись наверх, они повалились ниц, не стесняясь залились слезами, целовали палубу... Оказалось, это беглецы из шведского плена: Иван Меньшой, Карп Ермолин, Сильвестр Вахрушев, Василий Оксин. Служили они на купеческом бриге, который захватил шведский фрегат. Почти целый год находились в плену, неподалеку от Стокгольма. Долго присматривались, готовились и, выбрав ночь потемнее, сбежали. Оборванные, без куска хлеба, сторонясь людей, неделю бродили вдоль пустынного побережья. Матросы надеялись на случай, и им повезло. В заброшенном сарае они нашли утлую лодку, привели ее в порядок, вышли в море. Штормовые волны не раз захлестывали лодку, приходилось беспрестанно вычерпывать воду, чтобы не утонуть... Долго блуждали они, пока случайно их не заметили с английской купеческой шхуны.
Всех, кто встречался с ними, поражало спокойствие и благодушие после всего пережитого.
Спиридов прежде всего приказал их накормить, переодеть. После того как они отдохнули, велел их привести.
— Что ж, братцы, как у шведа в плену, сладко ли?
Матросы загалдели.
— Харчи, конечно, не наши, ваше высокоблагородие, но жить можно, — нашелся канонир Вахрушев.
Его перебил Ермолин:
— Отколь сытыми нам быть, ваше высокоблагородие? Шведы, почитай, сами животы подбирают.
— Ну, а батогов отведали? — опять спросил адмирал.
— Не так, чтоб шибко, — бойко ответил Ермолин, — но по харе смазывали, кулачным боем не брезговали, однако нам привычно, ваше благородие.
Спиридов про себя усмехнулся: «Лихие матросы».
— Стало быть, житье-бытье в плену сносное, — с лукавинкой спросил он, — зачем же на рожон полезли, могли бы и в море сгинуть?
Опять наперебой заговорили матросы:
— Инде можно по-другому, Ваше высокоблагородие, Россия-то от ворогов отбивается. Сплошь и швед и турки наседают со всех краев. Чай, наша присяга известна — Царю, Вере, Отечеству по смерть верны будем. Мочи нет, опостылело все там у шведов.
Перед тем как отправить их в контору порта, адмирал улыбнулся, выдал всем по серебряному рублю...
Вскоре соединенная эскадра Чичагова направилась вдоль берегов Швеции к проливам.
В донесении Чернышеву Чичагов сообщал: «Отправляясь, с Божьей помощью, в Балтийское море с флотом 14 числа июля встретился с неприятельским флотом под предводительством самого герцога Зюдерманландского». На следующий день близ острова Эланд соперники вступили в артиллерийскую дуэль и разошлись восвояси в разные стороны. Шведов опять отвадили от наших берегов.
Знойным августовским полднем из ограды церкви Преображения, медленно опираясь на палку, вышел отставной адмирал Григорий Спиридов. Час назад закончилась служба по случаю Успения Богородицы. Ожидая, пока разойдется толпа прихожан, Спиридов не спеша рассматривал церковь, построенную по его проекту и на его деньги.
