Дмитрий Миропольский - Тайна трех государей
Ева занялась проверкой и подтвердила свои сомнения. Через века после создания Ветхого и Нового Заветов каббалисты рассекретили имя Всевышнего. Оно состояло из двухсот шестнадцати букв. Вернее, это были семьдесят два имени-слога, по три буквы в каждом. Каждый слог обозначал одну из божественных граней, а в совокупности они давали целое, которое действительно можно свести к тетраграмматону. То есть если четыре буквы – это ключ к асимметричному коду скрижалей, то семьдесят два слога позволяют его сгенерировать. Ева предложила объяснить математический принцип, как это делается, но слушатели запротестовали.
– Не трать время, – попросил Одинцов, – мы тебе верим.
Мунин с ним согласился, но решил поумничать:
– Семьдесят два – хорошее число. Строительство Вавилонской башни закончилось, когда люди разделились на семьдесят два языка. Мы все происходим от семидесяти двух народов, это в «Повести временных лет» написано. Первый перевод Ветхого Завета на греческий называется Септуагинта, потому что его делали семьдесят два переводчика…
– Всевышний назначил семьдесят два раввина помогать Мозесу, – снисходительно добавила Ева. – Великий Санхедрин при Храме в Иерусалиме – это семьдесят два судьи. Есть много всего.
Она могла ещё сказать, что миром людей управляют семьдесят два архангела, и что семьдесят два – это половина от ста сорока четырёх, то есть от мистического числа двенадцать в квадрате; и что семьдесят два в нумерологии – это реализованная гармония: произведение двенадцати на шестёрку, свою половину… Кроме блестящего образования и недюжинного таланта математика, у Евы за плечами были знания розенкрейцера высокого ранга – хорошее подспорье.
– Что нам это даёт? – спросил Одинцов, и она продолжила.
Длинное и сложное имя Всевышнего имел право произнести только первосвященник Храма и только раз в году, в особенный день – Йом Кипур. После ритуала очищения он заходил в Святая Святых, окутанный клубами фимиама, при свете менóры – громадного семисвечника, который украшали семьдесят два золотых бутона миндаля. Первосвященник вставал перед краеугольным камнем с Ковчегом Завета и обращался к Всевышнему по имени…
…которого не помнил. Листок с написанными семьюдесятью двумя словами-слогами хранился рядом с Ковчегом. По преданию, на выходе из золотого куба сидели львы, страшным рычанием заставлявшие забыть священный текст. Поэтому первосвященник не мог огласить имя Всевышнего за пределами Святая Святых, даже если бы захотел.
Однако Ева помнила новозаветный рассказ: первосвященник Каиафа в ужасе и горе разрывает на себе одежды, когда Иисус произносит перед судьями Санхедрина-Синедриона имя Всевышнего. Чтобы произнести, надо знать. Откуда?
Ева докопалась до легенды о том, как Иисус тайком проник в Святая Святых, но не просто прочёл текст на листке, а надрезал собственную кожу и спрятал листок в ране. У выхода он перепугался от львиного рыка и забыл священные слова, но позже вынул листок из-под кожи и прочёл их снова…
– Львы рычали у Аракчеева в Грузине, – задумчиво промолвил Мунин. – И вообще в Петербурге львов больше, чем в любом другом городе мира. Никто не знает, почему.
– Кстати, Книжник тоже Лев… Лев Самойлович, – вставил Одинцов, Ева взглядом заставила его пожалеть о сказанном, а Мунин продолжал бормотать:
– Город, полный львов… Лев и единорог как маркеры… Единорог стал гербом при Иване Грозном… который объявил себя наследником византийских владык и был помазан на царство… Флаг России в цветах единорога на мачтах кораблей Петра рядом с флагом Иерусалима… Иван позировал художнику в облачении тамплиера… Тамплиерам наследовали госпитальеры… Пётр наладил отношения с госпитальерами… Павел стал госпитальером и возглавил орден…
Историк подошёл к доске и говорил, тыкая пальцем то в одну, то в другую свою памятку. Одинцов с Евой встали рядом. Дверь в малую гостиную оставалась открытой. Вейнтрауба заметили, только когда он уже скромно уселся на диванчик в углу.
– Простите, не хотел мешать, – по-русски сказал старик, в приветствии подняв набалдашник трости. – Работайте, работайте.
Уговаривать троицу было ни к чему.
– Есть легенда, что внушительную часть своих сокровищ тамплиеры переправили на Русь, – говорил Мунин. – И Москва благодаря этому внезапному богатству стала центром новой страны. Дело довершила женитьба деда Ивана Грозного на Зое Палеолог, племяннице последнего византийского императора. Про сокровища наверняка выдумки, но женитьба – исторический факт. А такую невесту не отдали бы за обычного князя. Рюриковичей тогда хватало. После того, как турки захватили Константинополь и Византийская империя исчезла, Зоя с отцом жили в Риме. К ним стояла очередь из лучших женихов Европы – выбирай любого! Московский князь чем-то сильно выделялся среди остальных, раз именно ему доверили возродить прерванный царский род.
Пётр Первый наладил дипломатические отношения с орденом госпитальеров, продолжал историк. Когда Наполеон захватил Мальту и отнял у рыцарей все земли, император Павел купил для беглых мальтийцев дворец в центре Петербурга, принял титул Великого магистра ордена и включил мальтийский крест в герб Российской империи.
– Случай небывалый, – говорил Мунин. – Потому что орден католический, а Павел был главой православной церкви. Понимаете, что это значит? Павел соединил римскую и византийскую ветви христианства, разобщённые на протяжении полутора тысяч лет! Соединил буквально за год! И вот что я думаю…
Мунин сделал многозначительную паузу.
– Это событие так же невероятно, как и появление готики, европейской банковской системы и так далее, – сказал он. – Возможно, Павлу досталось тайное знание тамплиеров, которое рыцари привезли из Эфиопии или Израиля и двести лет использовали в Европе, а потом передали госпитальерам. Король Брюс выменял это знание у тамплиеров на их жизни, когда был разгромлен орден Храма. А госпитальеры точно так же передали его Павлу, чтобы спастись в России.
– Ничего, если я про артиллерию пару слов? – осторожно спросил Одинцов. – Это же моя тема… Я понять пытаюсь, откуда у наших при Иване, при Петре и при Павле быстро появлялись лучшие в мире пушки. Если было какое-то инженерное знание, которое позволило изобрести готику, может, и артиллерию так же… ну, формулы какие-то использовали… Ева, ты что скажешь?
Американка пожала плечами.
– Это больше физика, а не математика. Знание надо передавать. Как?
– От посвящённого к посвящённому и в книгах, разумеется, – сказал Мунин. – «Повесть…» и «Парсифаль» далеко не единственные, но ту же «Повесть…» подготовили специально для Петра. Её списки Екатерина Вторая изучала, они хранились при дворе, и Павел тоже мог их читать. А у Ивана Грозного была библиотека, по слухам, лучшая в Европе. Там наверняка лежала не только «Повесть…», но и хроники, по которым её писали. Византийские хроники-то уж точно.
– Про эту библиотеку вообще отдельный разговор, – сказал Мунин персонально Еве. – Огромное собрание уникальных книг и рукописей пропало самым непостижимым образом. До сих пор ищут. Основную часть привезла Зоя, много чего сам Иван потом добавил. Очевидцы уверяли, что библиотека занимала два подвала и хранилась, как великое сокровище…
– О'кей, – поспешила сказать американка в опасении, что разговор уйдёт от темы. – Про библиотеку в другой раз. Допустим, знание движется. Я понимаю, если Франция. Понимаю, если Италия. Почему Россия?
– Поддерживаю! – подал из угла голос Вейнтрауб. – Почему Россия?
– Может быть, из-за универсальной географии, – предположил Мунин.
Он вооружился макбуком и мгновенно нашёл нужную цитату в тексте «Повести временных лет».
Тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает Днепр река. Днепр же течёт на юг, а Двина направляется на север, и впадает в море Варяжское. Течёт Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине – в землю варягов, от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хамова. А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывёт Русским, – по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра.
Вейнтрауб внимательно вслушивался в малопонятный текст и переспросил:
– Нево?
– Имеется в виду Ладога, – сказал Мунин. – Здешняя река называется Нева, потому что Ладожское озеро в древности называлось Нево.
