Наталья Павлищева - Жозефина и Наполеон. Император «под каблуком» Императрицы
«Каждый миг отдаляет меня от тебя, милый друг, и в каждый миг у меня остается все меньше сил выносить разлуку с тобой».
«Ах, в письме от 13–16 марта ты обращаешься ко мне на «вы». Сама ты «вы»! Ах, злая, как ты могла написать такое письмо! Как оно холодно! И потом, с 13-го до 16-го прошло четыре дня. Что же ты делала, раз не писала мужу?..
Ах, мой друг, твое «вы» и эти четыре дня заставляют меня сожалеть о своем старомодном неравнодушии. Горе тому, кто окажется этому причиной! Если я найду доказательства, пусть он испытывает те же муки и пытки, что пережил я! В самом аду нет таких мучений! Ни фурии, ни змеи – вы, вы! Ах, что будет через две недели?..
Душа моя в печали, сердце – в неволе, и мое воображение пугает меня… Ты любишь меня меньше…
Я не прошу у тебя ни вечной любви, ни верности, но только… правды, безграничной откровенности. День, когда ты мне скажешь «я разлюбила тебя», станет последним днем моей любви или последним днем моей жизни. Если сердце мое столь глупо, что способно любить безответно, я вырву его безжалостно…
P.S…Поцелуй своих детей, о которых ты ничего не говоришь! Еще бы! Это удлинило бы твои письма в два раза, и тогда утренние гости не имели бы удовольствия видеть тебя. О, женщина!!!»
Он писал сумасшедшие письма, полные любви и отчаяния. Любви, которая пылала в его сердце, и отчаяния оттого, что возлюбленной Жозефины не было рядом. Писал и требовал ответа как можно чаще. Но ежедневно просиживать за столом, выдумывая вздохи восторга, которого просто не было, Жозефина не могла. Она растягивала каждое ответное письмо, как могла, описывала дела всех и каждого знакомого, дел, которых, собственно, тоже не было.
До мужа ли ей было, если у нее такой забавный любовник? И в Париже достаточно весело, чтобы не вспоминать влюбленного генерала. Вот вернется, тогда посмотрим. И вообще, дело мужа, тем более генерала, воевать, а жены – развлекаться.
Бонапарт, видите, ли желает, чтобы она приехала в Италию! Нет, этот генерал точно безумец! Кому еще могло прийти в голову, чтобы красивая женщина тащилась за тридевять земель к мужу в военный лагерь?! Глупости, Жозефина вовсе не собиралась этого делать.
Правда, Наполеон оказался весьма настойчив, пришлось отговариваться то болезнью, то потом… беременностью. Мол, мне кажется, что я ношу твоего ребенка… Прошло время, пришлось сознаться, что только показалось, но недомогание мешает сделать лишний шаг…
При этом Жозефина чувствовала себя прекрасно и веселилась вовсю.
Труднее стало, когда в Париж приехал с победной реляцией от горячего генерала его адъютант Жюно и брат самого Наполеона Жозеф. Требование у Жюно было такое же: отправиться вместе с ним в Италии, где генерал Бонапарт ждет не дождется свою обожаемую супругу.
Жозефина, мысленно обругав этого Жюно дураком, даже вздохнула: вот навязался влюбленный осел на ее голову. Но тут же решила, что Бонапарт не осел, он кот в рваных сапогах.
Ей было некогда пререкаться с адъютантом, тем более тот не проявил к ней самой никакого интереса. Разве мог быть интересен красотке тот, кто не интересовался ею самой? Ничего удивительного, каков генерал, таков и адъютант!
Жозефина крутилась перед зеркалом, пытаясь разглядеть себя со всех сторон, камеристка с помощью еще одной горничной то и дело перетаскивали и поворачивали большие зеркала на подставках, но было заметно, что стараются зря, мысли гражданки Бонапарт столь далеки от собственного отражения, что она едва ли отличает себя от Луизы.
Генеральша действительно была задумчива. Только что принесли записку от Барраса с требованием немедленно приехать в Люксембургский дворец! Что произошло?! Неужели что-то с Наполеоном? О, господи, только бы не изувечившее ранение, терпеть дома влюбленного и ни на что не способного мужа невыносимо!
Наполеон и так ежедневно забрасывал письмами с требованием приехать к нему в Италию. Даже своего адъютанта Жюно прислал для сопровождения. Конечно, ей было приятно, когда на устроенном ради чествования в лице Жюно его генерала Бонапарта и ее, как супруги героя, балу в Люксембургском дворце кричали: «Да здравствует генерал Бонапарт! Да здравствует гражданка Бонапарт!» Но при чем здесь Италия, вернее, ее поездка туда? Где это видано, чтобы жены главнокомандующих таскались за ними по полям сражений?
Боевому генералу положено сражаться, побеждать и возвращаться на некоторое время к своим семьям. С этим «некоторым временем» Жозефина была вполне согласна, можно и потерпеть, но ездить самой… фи! А если Бонапарта серьезно ранило? Если с ним вообще что-то неприятное? Только не это, иначе к чему и выходить замуж за такого невезунчика?
От поездки она отговаривалась, как могла, пришлось даже врать сначала про болезнь, потом вообще прикинуться беременной. Но то ли Жюно получил приказ без супруги генерала обратно не возвращаться, то ли ему самому не слишком хотелось в Италию, он все жил и жил в Париже.
Размышляя о том, что произошло с Наполеоном, если Баррас срочно потребовал ее в Люксембургский дворец, Жозефина села в карету. Если вызывает Баррас, стоит поторопиться, тем более что записка была вовсе не фривольная, напротив, весьма сдержанная и даже… злая. Неужели он столь взбешен последним отправленным на оплату счетом?
О, при воспоминании о вчерашнем немалом счете за десяток новых нарядов Жозефине стало легче. Конечно, Баррас просто злится из-за трат, но с этим она сумеет справиться. Наполеон и его проблемы здесь ни при чем, слава богу.
Сообразив это, Жозефина даже пожалела, что выбрала весьма скромный наряд, можно бы и фривольней, хотя… в этом тоже что-то есть, Баррас не раз видел ее полуобнаженной и даже совсем нагой, пусть посмотрит на скромницу, это может возбудить директора даже сильнее голой груди. А оголиться можно всегда.
Но она ошиблась. Баррас не собирался выговаривать из-за огромного счета. Хотя явно был чем-то взбешен. Похлопав своими длинными ресницами, Жозефина изобразила предельное внимание. Она приняла самую грациозную позу, которую могла придумать в данной ситуации, что было не так-то просто. Когда не знаешь, чего ждать, можно запросто ошибиться и произвести не то впечатление.
Баррас отпустил секретаря, распорядившись прикрыть дверь. Это не сулило ничего хорошего, Жозефина страшно нервничала, но на ее губах привычно играла ласковая улыбка. Улыбаться, не разжимая губ, генеральша Бонапарт умела.
Но почему-то именно привычная улыбка бывшей любовницы привела Барраса в ярость.
– Что ты улыбаешься?! Где твой муж?!
Глаза обомлевшей Жозефины просто полезли на лоб.
– В Италии…
– А ты где?!
Жозефина зачем-то оглядела себя, словно убеждаясь, что никуда не делась:
– В Париже…
– Вот именно, в Париже! Он звал тебя в Италию?!
– Ах, вот в чем дело… Генерал Бонапарт нажаловался на свою супругу Директории…
Баррас поморщился:
– Никто не жаловался… Почему ты не едешь?
– Куда, в Италию?! В действующую армию?! Ты с ума сошел!
Того, что произошло дальше, она никак не ожидала; едва Жозефина успела подумать, что нужно привлечь на помощь Терезу, чтобы помогла отбиться от этих нападок влюбленного супруга и повлиять на Барраса, как увидела лицо бывшего любовника прямо перед собой. Глаза Барраса все так же сверкали бешенством.
– Ты завтра же выезжаешь из дома на Шантерен либо к мужу в Италию, либо просто на улицу!
Генеральша с раскрытым от потрясения ртом, совершенно забыв, что при ее состоянии зубов делать этого никак не стоило, наблюдала, как директор вернулся за стол и подхватил пачку ее счетов. Мелькнула мысль: значит, все же прислали, и это явилось причиной гнева всемогущего Барраса. Нужно было надеть наряд откровенней…
Баррас потряс счетами перед ее лицом:
– Оплачивать вот это, притом что ты доводишь Наполеона до мысли о возвращении из армии, я не стану. Я не для того выдавал тебя замуж за Бонапарта, чтобы ты крутила здесь романы, когда муж мается в Италии.
Жозефина уже пришла в себя:
– Баррас, тебе просто жалко денег? Так и скажи, к чему приплетать сюда Напо…
Договорить не успела, директор фыркнул, точно рассерженный кот:
– Оценивай себя трезво! Платить за тебя без выгоды может только старый дурак. Если я делаю это, то мне что-то нужно. А мне нужно, чтобы генерал Бонапарт героически сражался в Италии и приносил Франции победы. И если из-за тебя он вздумает вернуться или сорвать наступление, то снова попадешь в тюрьму, и вытаскивать никто не станет. Кстати, не вздумай ничего рассказать Терезе.
Жозефина поняла, что отвертеться не удастся и придется действительно ехать в Милан, где ее давно ждал замок, подготовленный для встречи супругом – генералом Наполеоном Бонапартом.
– Ну, хорошо, поеду…
– Когда? – поинтересовался Баррас, потому что никакого воодушевления от мысли о предстоящем путешествии у Жозефины не услышал.
– Через месяц…
