Борис Грибанов - Елизавета I, королева Англии
Два месяца провела Елизавета в Тауэере, каждый день ожидая, что ее повезут на казнь. Ей было категорически запрещено общаться с внешним миром и с другими заключенными Тауэра.
Два томительных месяца королева Мария и ее ближайшие советники Гардинер и Ренар решали судьбу Елизаветы. Ренар, выполняя волю императора Карла V, требовал казни Елизаветы. Но Мария понимала, что у них на руках нет никаких реальных доказательств государственной измены Елизаветы и Парламент не утвердит Акт о предании ее суду.
Обсуждался вариант – заключить ее в замок Палфред. Но надо было считаться и с такой возможностью, как месть со стороны двоюродного дедушки Елизаветы лорда-адмирала Уильяма Хоарда, которому подчинялся весь военно-морской флот Англии. А что, если он присоединится к французам и эмигрантам-протестантам, и нападет на Англию?
Быть может, лучше отправить ее в королевское имение в Вудстоке, которое находится не на побережье, а в глубине Англии, где Елизавету можно держать под домашним арестом?
Так и порешили.
Глава 7
Путь к престолу
19 мая принцесса Елизавета вышла из ворот Тауэра и поднялась на борт баржи, которая должна была доставить ее в Вудсток. В Вестминстере королева Мария приказала, чтобы баржа нигде не причаливала вплоть до Ричмонда; она не хотела, чтобы сторонники Елизаветы приветствовали ее на пути следования и праздновали ее освобождение из Тауэра.
Елизавету сопровождати член Тайного Совета сэр Генри Бедингфилд, лорд Уильямс и сотня вооруженных всадников.
Елизавета боялась радоваться – она ожидала худшего и боялась за свою жизнь. Когда они приехали в Ричмонд, она сказала лорду Уильямсу: «Этой ночью я думала, что меня везут на смерть», – однако тот заверил ее, что ей ничто не угрожает. На следующее утро они приехали в Виндзор. Когда они переезжали через реку, увидели группу слуг Елизаветы, которые собрались, чтобы посмотреть на свою хозяйку. Она попросила одного из своих стражников подъехать к ним и сказать от ее имени: «Везут, как овцу на заклание».
Ночь она провела в доме настоятеля собора, а на третий день проехала пятнадцать миль до Хайуайкомба. Когда они проезжали мимо Итонского колледжа, мальчики собрались вдоль дороги, чтобы поприветствовать ее.
Бедингфилд писал Марии о том, как проходит поездка, и о том, как встречают Елизавету в деревнях, через которые они проезжают. Так например, в Астоне четверо мужчин ворвались в церковь и стали звонить в колокола в честь Елизаветы. Их немедленно арестовали.
Уильямс и его жена устроили Елизавете в своем доме в Тейме поистине королевский прием, во время которого Бедингфидд счел нужным напомнить им, что Елизавета арестованная, обвиняемая в преступлениях против королевы.
На пятый день путешествия они достигли Вудстока. Здесь Елизавета оказалась в полной власти Бедингфилда. Правда, тот действовал в точном соответствии с инструкциями, которые выработала сама Мария. Елизавете разрешалось гулять, но только под присмотром Бедингфилда. От внешнего мира Елизавета была полностью изолирована – ей было запрещено получать и писать письма, принимать каких-либо посетителей.
Когда Елизавета попросила прислать ей несколько книг – Библию на английском языке, произведения Цицерона и Псалмы Давида на латыни, то ей это разрешили только после того, как Бедингфидд тщательнейшим образом проверил все страницы и прощупал корешки книг, дабы убедиться, что там не спрятаны какие-либо посылки.
Елизавета плохо переносила свое заточение. Она болела, лицо ее становилось одутловатым. Она часто плакала, а иногда взрывалась во гневе. Однажды она попросила разрешения написать королеве Марии. Ничего хорошего из этого не вышло – она обращалась к Марии на «Вы», ни разу не называя королеву «Ваше Величество». Марию это весьма раздражило. Она написала Бедингфилду, что в письме Елизаветы видны ее гордость и упрямство, а также неискренность в выражении преданности королеве.
Однажды Елизавета нацарапала бриллиантом, который был у нее в кольце, на оконном стекле: «Меня во многом подозревают, ничего не могут доказать. Пишет Елизавета, узница».
А тем временем, пока Елизавета коротала томительные дни в Вудстоке, в Англии происходили важные события, имевшие к ней прямое отношение.
23 июля 1554 года в порту Саутгемптона высадился испанский брачный десант – около тысячи всадников, испанская и германская гвардии, триста слуг. Впереди процессии ехал всадник в черном бархатном костюме и фетровой накидке, лицо у него было на редкость бледным, напоминающим Белого всадника из Апокалипсиса, – это был принц Филипп, единственный сын императора Карла V.
По его мрачному лицу можно было подумать, что он едет на похороны, а не на собственную свадьбу – в Вестминстерском соборе его ожидала будущая жена, английская королева Мария. Филипп никогда ее не видел, но знал, что она гораздо старше его, сморщенная и больная. Внешность Марии не обманула ожиданий Филиппа – он увидел желтое лицо, все в морщинах, неуклюжую фигуру. Впрочем, выбора у него не было, за него решал его отец Карл V, а для Филиппа воля отца была свята. Брак принца Филиппа и Марии стал триумфом Карла V – его сын становился королем Англии. В брачном контракте было указано, что они правят Англией совместно. Однако при этом оговаривалось, что от их имени управлять страной будут министры-англичане.
Филипп строго наказывал своим придворным-испанцам, чтобы они не вели себя вызывающе, не оскорбляли национальные чувства англичан, но взаимная неприязнь усиливалась с каждым днем. Один из сопровождавших Филиппа испанцев писал: «Англичане ненавидят испанцев острее, чем дьявола, и ведут себя соответственно. Они грабят нас и в городе, и на дорогах». Он же делал такое наблюдение: «Мы, испанцы, проходим мимо англичан и стараемся не замечать их, словно они не люди, а скот. Они точно так же смотрят на нас».
Вслед за Филиппом в Англии появился кардинал Пол в качестве папского легата. Англия вновь подчинилась папскому престолу. Английский парламент возобновил действие Акта о борьбе с ересью, и с февраля 1555 года по всей Англии запылали костры, на которых сжигали протестантов.
Посол Ренар докладывал Филиппу: «Сир, жители Лондона ворчат по поводу вступления в силу Акта о борьбе с ересью, о чем свидетельствует публичное сожжение вчера некоего Роджера. Некоторые из тех, кто смотрел на это зрелище, плакали, другие молились за упокой его души. Кое-кто собирал пепел и кости сожженного в бумажные мешки, но были и такие, кто угрожал епископам… Ваше Величество должно обратить внимание на то, что леди Елизавета имеет своих сторонников, и вообще англичане не любят иностранцев».
Почти год – одиннадцать месяцев – провела Елизавета в Вудстоке. Мария понимала: если уж не удалось отправить Елизавету на плаху сразу же после восстания Уайета, то теперь это уже невозможно. Она решила, что разумнее держать Елизавету при дворе, чтобы легче было наблюдать за ней.
Восстановление Елизаветы в ее правах принцессы происходило не сразу. Когда 29 апреля 1555 года она приехала в Хемптонкорт, ей было приказано не выходить из своих апартаментов. Ее не приглашали ни на одно празднество при дворе. Ей разрешили принимать посетителей, но желающих навестить ее оказалось немного. Покои кардинала Пола во дворце находились совсем рядом с ее апартаментами, но он за четыре месяца пребывания в Хемптонкорте ни разу не пригласил ее к себе. Кортни был отправлен из Лондона с выдуманной дипломатической миссией в Брюссель за день до ее приезда в Лондон. Оттуда он поехал в Италию, где вскорости умер в возрасте двадцати шести лет.
Вскоре после того, как Елизавета приехала ко двору, Мария объявила, что беременна. Она уверяла, что почувствовала, как дитя шевельнулось в ее животе как раз в тот день, когда в Лондон прибыл кардинал Пол, и это означает, что она родит наследника английского престола, который обеспечит приверженность Англии католической вере.
Фрейлины Марии были уверены, что ей все это померещилось, но как раз на следующий день после того, как Елизавета приехала в Лондон из Вудстока в соборе святого Павла и во всех лондонских церквах звонили колокола в честь такого радостного события. Во Фландрии и в Испании объявили о грядущем рождении наследника английского престола, а вдовствующая португальская принцесса, которая на время отсутствия ее отца Карла V была регентшей, поторопилась написать и поздравить Марию с рождением сына – наследника английского трона.
Елизавета, находясь, по существу, заключенной в своих апартаментах в Хемптокорте, шила приданое сыну Марии – шапочку, пару туфелек, два жакетика. Она была очень искусной рукодельницей. Однако можно представить себе, что думала Елизавета, готовя приданое будущему королю Англии, появление на свет которого навсегда перекроет ей дорогу к трону.
