А. Волков - Ярослав Мудрый
— И я так думаю, — ответил Скала. — Кроме Ярослава некому. Но у нас тут, в Новгороде, время трудное. Да что долго говорить, поедем лучше к князю…
— Да верно ли ты говоришь, старик? — спросил князь, когда Григорий сказал ему о кончине великого князя.
— Как перед Богом. Да скоро, верно, и гонцы от Предславы будут у тебя, если только их не задержал в пути Святополк.
Ярослав поник головой, на глазах его появились слезы, а на его оливковом лице, обрамленном черной как смоль небольшой бородой, отразилась глубокая дума.
— Со святыми упокой душу великого и праведного отца моего! — осеняя себя крестным знамением, в тихой задумчивости проговорил он. — Виноват я перед ним, огорчал я его, хоть и помимо своей воли. Говорят, что по гордыне я хотел отложиться с новгородской землей, но видит Бог, я хотел лишь отстоять землю новгородскую, независимость ее, опасаясь Святополка. И вот он на киевском великокняжеском столе! Он сгубит землю святорусскую, предаст веру греческую!
Ярослав приказал позвать на совет бояр Будая и Луку, которые вместе со Скалой были его ближайшими советниками, затем двух своих любимейших чернецов, своего духовника отца Гавриила и двух городских старцев, Ивана и Ходко.
Положение Ярослава было весьма затруднительным. Он знал об отношении к себе Святополка, считал его опасным врагом, знал, что без борьбы со Святополком не обойдется, а у Святополка была сила немалая: за ним стоял его тесть, князь ляшский Болеслав. К тому же у Ярослава в это время обострились отношения с новгородцами. Дело в том, что когда Владимир собирался было идти походом на Новгород, чтоб наказать Ярослава за его желание отложиться, Ярослав призвал варяжскую дружину, которой не распускал и помирившись с отцом, уже тогда предвиделась возможность скорой кончины отца и борьбы со Святополком.
Между варягами и новгородцами пошли ссоры и столкновения, закончившиеся тем, что в конце концов новгородцы перебили горсть варягов. Рассерженный Ярослав строго наказал за это виновных…
Долго советовался Ярослав со своими приближенными Еще не закончилось совещание, как приехали гонцы от Предславы, подтвердившие весть, привезенную Григорием. Ярослав решил пока не объявлять обо всем этом людям новгородским, но скоро по городу пошли слухи о кончине праведного великого князя Владимира Красное Солнышко. Неделю спустя Ярослав собрал новгородцев на вече и сказал:
— Ах, любезная моя дружина, что я свершил! Нынче было бы можно, золотом бы окупил!..
Новгородцы молчали. Ярослав, взволнованный, продолжал:
— Отец мой умер, а Святополк под Киевом. Помогите мне!
— Хотя, князь, братья наши и перебиты, однако поможем тебе бороться, — отвечали тронутые новгородцы.
Вернувшись с веча, Ярослав застал у себя гонцов от князя Глеба. Младший брат сообщал ему, что получил известие от верного человека о кончине отца, а от Святополка сообщение, что отец опасно болен и зовет его, Глеба, в Киев, куда, как писал Глеб, он и отправляется, чтобы поклониться праху почившего. Ярослав сейчас же распорядился послать к Глебу гонцов. Им было приказано догнать Глеба по дороге к Киеву и известить его о грозящей опасности. Ярослав писал Глебу, что Святополк, замышляя, очевидно, что-то недоброе, хочет завлечь его в Киев, и советовал ему одному не ходить в Киев, а подождать его, Ярослава. Гонцы новгородские встретили по дороге гонцов Предславы, которые везли Ярославу весть об убиении Святополком Бориса. Под Смоленском они наконец догнали и Глеба. Глеб огорчился известием о кончине брата. Под влиянием этого известия и письма Ярослава он в нерешительности остановился под Смоленском. Это было в начале августа.
После жаркого дня настал тихий теплый вечер. На крутом берегу Днепра несколько воинов, сидя и лежа, окружали костер, на котором варился ужин.
— Вот, друзья, — говорил высокий светло-русый юноша, — и не видать нам Киева, куда так стремился наш князь, да и моя душа, правду сказать, давно рвалась. Стосковался я по родным. А теперь денек-другой отдохнем тут да назад в Муром, а то, пожалуй, к князю Ярославу поедем. Вместе братьям легче будет защищаться от козней злодея Святополка.
— Грустно смотреть на кроткого князя нашего, — заговорил другой, смуглый, черноглазый и черноволосый витязь. — Уж как он тоскует по отцу и брату! Целый день сегодня провел в посте и молитве, и теперь вот недавно, когда я проходил мимо его шатра, слышны были его печальные воздыхания. Жаль князя, а мне вот при чужом горе радость. Счастлив я, что могу навестить своих в Смоленске. Уж два года, как я тут не был. За это время сестра моя младшая, самая моя любимая, выросла, невестой стала и красавицей, только грустна она что-то. Не успел я с ней поговорить без родителей. Должно быть, на душе какое-нибудь горе девичье.
— Возьми меня завтра с собой, Андрей, как поедешь в Смоленск, — отозвался третий отрок, — хочу и я посмотреть ваш город.
— Едем, Игорь, — радостно согласился Андрей. — Мне кажется, нигде нет города лучше нашего. Посмотри. Видишь, внизу? Днепр течет черный да грозный. Как сталь кинжала, сверкает его исчерна-серебряная волна. Наверху по горам хоромы боярские с узорчатыми теремами, башенками, сады вокруг темные из лип душистых да берез старых, мхом покрытых. Сколько соловьев в этих садах тенистых, сколько боярышень-красавиц в узорчатых теремах! Поедем, поедем завтра, я тебе покажу и Смоленск, и сестру свою, и других боярышень…
Вдруг один из молодых воинов приложил ухо к земле и тревожно воскликнул:
— Слышен топот, и близко… Много коней едет!
— Уж не от Ярослава ли помощь к нам поспешает? — радостно воскликнули многие.
— А мое сердце, — печально сказал Андрей, — другое чует: не Ярославова то дружина, а Святополкова. Не помощь и радость она нам везет, а горе и смерть.
Топот был слышен совершенно явственно.
— Надо пойти известить князя, — сказал один из воинов.
— Не тревожь его напрасно, прежде узнаем, от кого идет рать, — остановил другой.
Вот из-за холма по берегу Днепра на ярко-розовом фоне вечернего неба стали ясно вырисовываться фигуры всадников с копьями и луками. Всех их было человек двести.
Сердца Глебовых отроков замерли.
Ярослав или Святополк посылал им эту дружину? Вот передовой всадник подъехал к сидящим у костра и ласково проговорил:
— Здорово, отроки, а где князь ваш Глеб? Нам надобно видеть его по спешному делу.
— Князя теперь тревожить нельзя, — хмуро ответил Андрей. — Подождите до утра.
— Мы посланные великого князя, и нам нужно видеть князя сейчас! — властно крикнул вновь прибывший.
— Великого князя? — глухо повторил Андрей. — Я это чувствовал.
Потом, обратившись к приезжим, он радостно воскликнул:
— Вы бы так сразу и сказали, что вы послы великокняжеские. Мы сейчас проведем вас к князю. Игорь, Всеволод, Семен! Вот проводите гостей дорогих да прежде угостите их чарой доброго вина. С дороги никогда не помешает чарочка.
Один из отроков побежал в ближайший шатер за вином. Другие обступили приезжих и стали их расспрашивать, утомила ли их дорога, о князе, о Киеве. Пока они разговаривали, Андрей незаметно скрылся и побежал к князю Глебу.
— Князь, спасайся, беги! Бежим скорее! — еле переводя дух, проговорил он — Пришли убийцы Святополковы.
— Куда бежать? — грустно ответил Глеб. — И зачем бежать! Отец мой умер, любимый брат убит. Если бежать, то к ним, а в этом бегстве поможешь мне не ты, а слуги Святополковы.
— Князь, ты удручен горем, но не нужно ему поддаваться. Времени терять нельзя, бежим скорее! Я проведу тебя лесною дорогою и укрою в доме своих родных в Смоленске. Они не выдадут тебя.
— Благодарю тебя, Андрей, — тихо, но решительно сказал Глеб. — Никуда я не пойду; ни бежать, ни защищаться не буду и вам напоминаю ваш обет — не употреблять оружия в мою защиту. Христиане не должны поднимать оружия друг против друга.
— Но защищаться… — попробовал еще возражать Андрей.
Князь прервал его:
— Защищаться я не буду, но ты, Андрей, можешь еще сослужить мне службу. Вот мой крест, драгоценный перстень и грамотки. Сохрани это и передай сестре моей Предславе. — Князь вынул из-под своей подушки небольшой ларец из красного сафьяна и передал его Андрею. — Теперь иди. Иди скорее, чтобы тебя не постигла судьба Георгия, любимого отрока брата моего Бориса. Иди! Я буду за тебя молиться, чтобы Господь послал тебе долгую, праведную и счастливую жизнь…
Со слезами бросился Андрей к ногам князя. Тот поднял его, поцеловал. Проводив дружинника из шатра, Глеб стал на колени и начал молиться.
В это время воины Святополковы подходили к княжескому шатру. По дороге они наткнулись на человеческое тело; старший из воинов, Горясер, толкнул его ногой и спросил: «Откуда тут мертвое тело?». Отроки княжеские не могли дать ответа. Высекли огонь. Лежавший был князев повар, с утра этого дня пропадавший без вести.
