Виктор Поротников - Князь Святослав II
В голубых глазах Оды прыгали злые огоньки, полные губы были недовольно поджаты. Она так просила мужа взять ее с собой в Переяславль, так умоляла! Но все было тщетно.
- Не на пироги еду, горлица моя, - сказал строго Святослав, - а Всеволода от поганых выручать.
Ода не стала даже прощаться с мужем, молча повернулась и ушла в терем. Ярослав убежал вслед за ней.
«Только за материнскую юбку и держится! - сердито подумал про своего младшего Святослав. - Ив кого такой уродился? »
Старшие сыновья тоже взирали на Святослава с недовольством, особенно был расстроен Глеб. Ладно братья пока недоростки, а он-то уже и покняжить успел, и дружинников своих имеет. Не позорил бы его отец!
- Останешься заместо меня в Чернигове, Глеб, - сказал Святослав, удерживая коня на месте. - Суд ряди, за порядком гляди. Печать моя княжеская в твоем ведении. Будет заминка в чем, не к Гермогену за советом иди, а к Гремыслу. Уразумел?
- Уразумел.
- А вы, соколики, чего неласково на отца глядите? - обратился Святослав к Давыду, Олегу и Роману. - Вижу, не терпится вам в сече себя показать. Ничего, придет и ваше время заступать ногой в стремя.
Святослав развернул жеребца и громко гикнул, ударив пятками в конские бока.
Мощенный плитами двор наполнился дробным стуком копыт. Старшие дружинники, погоняя коней, устремились за князем в распахнутые настежь ворота.
* * *
Невелик городок Баруч, вокруг которого расположились переяславские торки со своими стадами. Места здесь богаты пастбищами и водопоями. Неподалеку протекает река Трубеж, за которую хан торков Колдечи спешно увел своих людей, едва появились половцы. Река разделяла торческий стан и половецкие вежи.
Половцы не успели напасть на торков, вовремя подоспел Всеволод с дружиной. От Переяславля до Баруча было всего два часа верховой езды. Однако уходить половцы не торопились.
Всеволод привел с собой полторы тысячи всадников и расположился станом рядом с половцами, загородив им путь отступления.
У Шарукана было не меньше десяти тысяч всадников, поэтому на вопрос переяславского князя, что ему понадобилось на его земле, хан высокомерно ответил: «За своими рабами я пришел, коих ты у себя прячешь. Выдай мне Колдечи со всем его аилом[42], и я уйду. Не отдашь добром, возьму силой и еще из твоего имения прихвачу».
Всеволод обещал подумать до вечера, а вечером подошла пешая рать переяславцев и расположилась рядом с его дружиной. Оказались половцы между двух тисков: впереди за рекой наездники-торки на конях гарцуют, позади стоит русское войско.
Изменился тон у половецкого хана.
«Русичи мне не враги, я пришел с торками воевать, - заявил Шарукан на другой день, - но, если русский князь считает торков своими подданными, пусть заплатит мне за их злодеяния. Колдечи и его братья убили племянника моего перед тем, как на Русь бежать. Кровная месть привела меня сюда».
Всеволод спросил Шарукана, заплатит ли он ему за злодеяния соплеменника своего хана Искала, который не так давно пограбил земли переяславские. Шарукан ответил, что хан Искал не родич ему, поэтому отвечать за него он не намерен. По степному обычаю, кочевник лишь за своего родича в ответе.
«Тогда мы в расчете с тобой, хан, - сказал Всеволод. - Ты мне не заплатил, и я тебе платить не собираюсь. А за то, что ты в чужой дом со своим уставом пришел, я возьму с тебя виру[43] в двести лошадей».
Рассердился Шарукан и горделиво ответил, что завтра поутру увидит русский князь перед своим станом не двести, а десять тысяч отменных лошадей.
Понял Всеволод, что решил половецкий хан пробиваться силой.
Стали готовиться переяславцы к жестокой сече, сослались гонцами с ханом торков, чтобы в нужный момент ударил он половцам в спину. Колдечи выразил готовность биться насмерть.
Едва взошло солнце и птичий щебет огласил рощицы и перелески по берегам Трубежа, русичи выстроились длинными шеренгами на равнине, ярко полыхали в лучах восходящего солнца их червленые щиты. В центре встал пеший полк, на флангах - конные дружинники.
Половцы нестройными сотнями выезжали из-за своих кибиток, что-то крича на своем гортанном языке. Некоторые пускали стрелы в сторону русского воинства, но не долетали стрелы, втыкаясь в молодую невысокую траву. Отчего-то медлил нападать Шарукан, а может, замышлял какую-нибудь хитрость.
Всеволод терпеливо ждал. Бросать своих ратников на огражденный сцепленными повозками половецкий лагерь он не собирался. В открытом поле у русичей с их большими щитами и длинными копьями было больше преимуществ перед степняками.
На другом берегу реки позади половецкого стана крутились на горячих конях воины Колдечи. Блестели на солнце их изогнутые сабли, долетал боевой клич.
Промедлил Шарукан…
Окрестности вдруг огласились топотом множества копыт, вдалеке на холмах показались русские конники в островерхих шлемах. Далекая конница стремительно приближалась, растекаясь по широкой долине, охватывая с двух сторон деревянные стены Баруча, разгоняя гурты овец торков.
Из ворот городка с радостными криками выбегали смерды, искавшие защиты за валами и стенами деревянной крепости. Засуетились жены и дети торков возле своих разноцветных шатров, внезапно оказавшихся в кольце многочисленных русских всадников.
Святослав подоспел вовремя.
Пропало у Шарукана желание сражаться. Послал хан знатных половцев к русским князьям, приглашая их в свой стан.
Князья приглашение отклонили, объяснив послам, мол, они у себя дома, а вот Шарукан гость, хоть и незваный, поэтому он к ним прийти должен с небольшой свитой и без оружия.
Один из послов заметил, что русичи в залог безопасности хана должны дать половцам заложников.
Святослав закричал на посла:
- Тебе, собака, княжеского слова мало?! Передай своему хану, если до захода солнца не придет он к нам безоружный, то я его голову Колдечи в дар преподнесу!
Уехали половецкие беки[44] к своим вежам.
Час прошел, другой. Солнце за полдень перевалило. Русичи ждали.
Наконец, расступились конные половецкие отряды и через образовавшийся проход медленно проехала вереница всадников. Впереди на саврасом длиннохвостом коне ехал хан Шарукан.
На всю жизнь запомнилась гордому хану эта поездка к русским князьям. Казалось бы, все он обдумал перед этим походом, все взвесил. Да, видать, не все…
Спешился Шарукан возле большого белого шатра с красным верхом, рядом с которым стояли воткнутые в землю княжеские стяги. Восемь знатных половцев, сопровождавшие хана, тоже соскочили с коней. Направляясь в шатер, Шарукан на миг задержался, окинув взором русские знамена. На его лицо набежала мрачная тень - запомнит он эти хоругви! Если суждено ему не изведать коварства русичей и остаться живым, непременно вернет должок именно этим князьям.
Первыми поприветствовали Шарукана бояре Всеволода: Иван Творимирич, Гордята Доброславич и Ядрей, сын Бокши. Все трое были в кольчугах с мечами у пояса, но без шлемов. Толмач-торчин переводил хану их слова.
Шарукан важно кивал головой в островерхой шапке с ниспадающим на спину лисьим хвостом: почет он любил. Сам, правда, в ответ ничего не сказал.
Вокруг стояло много черниговских и переяславских дружинников в блестящих шлемах. Задние напирали на передних, всем хотелось увидеть вблизи предводителя степняков. Свита Шарукана опасливо поглядывала по сторонам.
Шарукан вступил в шатер в сопровождении четырех беков.
Всеволод и Святослав встретили гостя радушно, пригласив потрапезничать с ними, было время обеда.
Шаруна уселся на предложенный стул, для беков поставили скамью.
Трапеза русских князей была скромной. Она состояла из протертой редьки с квасом, ржаного хлеба, овсяной каши без масла и вареных овощей. Однако уплетали они все это с большим аппетитом.
Видя, с каким недоумением половцы глядят на такое угощение, Всеволод пояснил:
- Пост у нас, а во время поста христианам скоромное есть нельзя, это грех.
Всеволод кивнул толмачу, тот стал переводить. Но поскольку половцы не поняли, что такое «пост», толмач принялся разъяснять им на половецком наречии смысл христианского обычая поститься.
Объяснение было довольно долгим, но толмач прекрасно справился со своей задачей. Половцы оживились, закивали головами и тоже принялись за еду скорее из любопытства и вежливости, чем из чувства голода.
Святослав тихо сказал Всеволоду:
- Мог бы для именитых гостей и барашка зарезать, они ведь нехристи.
- Кабы знал наперед, что такие гости пожалуют, зарезал бы, - ответил Всеволод.
Заметив, что Шарукан внимательно следит за ними, Всеволод улыбнулся и дал знак толмачу перевести хану их слова. Толмач перевел. Шарукан тоже улыбнулся скупой улыбкой, взгляд его темно-карих продолговатых глаз слегка потеплел. Хан что-то промолвил и кивнул толмачу.
