Бенито Гальдос - Двор Карла IV. Сарагоса
Обзор книги Бенито Гальдос - Двор Карла IV. Сарагоса
Бенито Перес Гальдос
Двор Карла IV. Сарагоса
Предисловие
1
Бенито Перес Гальдос (1843–1920) по праву считается самым выдающимся испанским писателем-реалистом нового времени. Некоторые почитатели Гальдоса (а их немало) даже ставят его в один ряд с Сервантесом. «Без преувеличения можно утверждать, — пишет, например. Федерико Саинс де Роблес, — что Гальдос является непосредственным преемником Сервантеса и что между ними не было ни одного романиста такого исполинского масштаба… Гальдос не имеет равных в нашу эпоху, как Сервантес в свою. Сервантес и Гальдос. — два гениальных романиста Испании»[1].
Литературное наследие Гальдоса поражает не только огромным количеством произведений, но и жанровым разнообразием. Гальдос прежде всего романист (он написал 78 романов), но его перу принадлежат также многочисленные драматические произведения, публицистические статьи, путевые очерки, литературно-критические исследования, мемуары.
Романы Гальдоса делятся на исторические (их 48) и романы из современной жизни. И те и другие объединяет общая идея — показывая борьбу между реакцией и прогрессом на разных этапах развития испанского общества, автор возлагает ответственность за все трагедии Испании и ее народа на противников прогресса.
Важное место в творчестве Гальдоса принадлежит историческим романам. Поставив перед собой задачу изложить в художественной форме основные события испанской истории за семьдесят пять лет, с 1805 по 1880 год, он развернул в пяти сериях романов, объединенных общим названием «Национальные эпизоды», гигантское историческое полотно: перед читателем проходят картины пяти революций, двух кровопролитных династических войн, многочисленных народных восстаний, военных переворотов и других потрясений, благотворных и губительных, совершившихся в Испании на протяжении XIX века.
Из пяти серий «Национальных эпизодов» наиболее яркой оказалась первая, посвященная периоду с 1805 по 1812 год, то есть предыстории и истории войны за независимость. В серию эту входят десять романов: («Трафальгар», «Двор Карла IV», «Девятнадцатое марта и Второе мая», «Байлен», «Наполеон в Чамартине», «Сарагоса», «Херона», «Кадис», «Хуан Мартин эль Эмпесинадо», «Сражение при Арапилях». Гальдос написал их буквально на одном дыхании, в фантастически короткий срок — за два с половиной года: первый роман был закончен в феврале 1873, десятый — в марте 1875 года.
Приступая к созданию «Национальных эпизодов», Гальдос уже имел собственную концепцию исторического процесса, отличную от концепций, господствовавших в то время в буржуазной литературе. Прежде всего Гальдос решительно отвергал «то, что обычно называют историей», когда «повествуют лишь о женитьбах королей к принцев, договорах и союзах, морских и сухопутных сражениях и начисто забывают обо всем остальном, из чего, собственно, и складывается существование народов»[2]. Гальдос считал народ главной движущей силой истории. Эту идею он положил в основу своего повествования, и первая серия «Национальных эпизодов» приобрела характер героической эпопеи, показывающей, как в решающий для судеб испанской нации момент народ в едином патриотическом порыве поднялся на борьбу с захватчиками, проявил в этой борьбе беспримерное мужество и сумел в конечном счете одолеть могущественного, казавшегося непобедимым врага.
Характеризуя сущность событий, происходивших в Испании в 1808–1812 годах, Маркс писал: «И так случилось, что Наполеон, который — подобно всем людям своего времени — считал Испанию безжизненным трупом, был весьма неприятно поражен, убедившись, что если испанское государство мертво, то испанское общество полно жизни, и в каждой его части бьют через край силы сопротивления»[3].
Эти слова с полным основанием можно было бы поставить эпиграфом к первой серии «Национальных эпизодов». Непримиримый противник абсолютизма, тирании, клерикализма, поборник свободы и прогресса, Гальдос с большой художественной силой показал оба важнейших фактора испанской действительности начала XIX века — мертвое, нежизнеспособное государство и полный сил и энергии народ.
Помимо тезиса о народе как творце истории, историческая концепция Гальдоса включает активное отношение к прошлому. Это означает, что для Гальдоса обращение к истории — не самоцель, а одно из средств решения тех проблем, перед которыми стояло современное ему общество. С точки зрения Гальдоса, история представляет собою бесценное хранилище человеческого опыта. Черпая из этого хранилища то, что необходимо сегодня, люди могут преодолеть возникшие трудности. Поэтому важно уметь произвести отбор, брать не все, а только то, что поучительно и полезно.
Именно этими соображениями и руководствовался Гальдос, обращаясь к истории Испании начала XIX столетия. Он исходил из того, что для его страны период с 1805 по 1834 год был равнозначен периоду Великой буржуазной революции конца XVIII века для Франции. «Эти двадцать девять лет, — писал романист в предисловии к «Национальным эпизодам», — были нашим восемнадцатым веком, колыбелью нынешней цивилизации»[4]. В этот период закладывались основы испанской нации, зарождались проблемы, которые не удалось решить до конца и в то время, когда Гальдос начинал свой титанический труд.
Как уже отмечалось, Гальдос приступил к работе над «Национальными эпизодами» в начале 1873 года, когда Испания переживала последние конвульсии пятой революции XIX века и испанское общество раздирали острейшие социальные противоречия между монархистами и республиканцами, карлистами и альфонсистами, сторонниками федеративного устройства и приверженцами швейцарской кантональной системы, марксистами и бакунистами… Искренний патриот, еще не определивший окончательно своего места в сложной политической борьбе, но мечтавший видеть Испанию сильной и процветающей, Гальдос был убежден, что непременным предварительным условием для достижения этой цели является прекращение междоусобиц и восстановление утраченного единства. Справедливость подобного взгляда, по его глубокому убеждению, доказывали те удивительные результаты, которых добились испанцы в годы войны против Наполеона, когда, забыв о своих распрях, они объединились под национальным знаменем. Поэтому обращение к истории войны за независимость Гальдос рассматривал как свой вклад в борьбу за прогресс современного ему общества.
Воскресить в памяти людей подвиг их предков — значило, как полагал Гальдос, содействовать возрождению угасшего патриотического чувства, которое способно превратить народ в монолит, в совокупность индивидуумов, каждый из которых ставит превыше всего национальные интересы. Именно это единство Гальдос считал главной чертой войны за независимость, и такой взгляд предопределил некоторую односторонность его трактовки событий.
Характеризуя сопротивление испанского народа французским захватчикам, Маркс писал: «В целом движение, казалось, было направлено скорее против революции, чем за нее. Будучи национальным, поскольку оно провозгласило независимость Испании от Франции, оно было в то же время династическим, так как противопоставляло «возлюбленного» Фердинанда VII Жозефу Бонапарту, — реакционным, так как противопоставляло древние учреждения, обычаи и законы рациональным новшествам Наполеона, — суеверным и фанатичным, так как противопоставляло «святую религию» так называемому французскому атеизму, или уничтожению особых привилегий римской церкви… Всем воинам за независимость, которые велись против Франции, свойственно сочетание духа возрождения с духом реакционности, но нигде эта двойственность не проявлялась так ярко, как в Испании»[5].
Преследуя совершенно определенную цель — доказать необходимость единства нации, Гальдос подчеркивает в истории войны за независимость то, что Маркс называет «духом возрождения», а «дух реакционности» почти не показывает. Читатель не найдет в его романах описания внутренней борьбы в испанском лагере. Между тем известно, что среди противников французского нашествия было немало реакционеров, которые присоединились к поднявшемуся на борьбу народу только для того, чтобы не допустить революционного преобразования общества, сохранить феодальные порядки, абсолютизм и господство католической церкви в духовной жизни страны. И наоборот, значительную часть так называемых «офранцуженных» (afrancesados), не выступивших против интервентов, составляли люди, стремившиеся перенести на испанскую почву прогрессивные идеи французской революции, выкорчевать феодализм, абсолютизм и клерикализм, расчистить дорогу буржуазным отношениям.
Если бы Гальдос был исследователем-историком, мы с полным основанием могли бы поставить ему в вину эту односторонность в трактовке событий. Но Гальдос — романист, художник, и имеет полное право по собственному усмотрению отбирать факты, выделять из всей совокупности событий ту сторону, которая кажется ему первостепенной.
