Анатолий Шалагин - Черный лотос
Обзор книги Анатолий Шалагин - Черный лотос
Черный лотос
Анатолий Шалагин
© Анатолий Шалагин, 2017
ISBN 978-5-4485-6636-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
– Это похоже на бред шизофреника – произнес президент, откладывая в сторону письмо автора теории относительности – Или это научная фантастика, или чистой воды плод болезненного воображения Эйнштейна. Где Вы, Алекс, взяли это письмо? Он что, сам на Вас вышел?
Виднейший американский финансист Александр Сакс, являющийся неофициальным советником президента Рузвельта, поставив на стол кофейную кружку и вытерев губы салфеткой, ответил:
– О, сэр, путь этого письма до Овального кабинета был весьма трудным и долгим. Еще в тридцать восьмом некие Лео Сцилард и Энрико Ферми обратились с письмом к адмиралу Хуперу1 с предложением начать исследования по урану. Ну, Вы же знаете Хупера. Он, как и следовало ожидать, это письмо спрятал в стол, объяснив ученым, что стране сейчас не до сомнительных экспериментов. Но эти ребята оказались упертыми. Они вышли на Эйнштейна. А тот, несмотря на все свои странности, сразу понял, о чем ему говорили Сцилард и Ферми. Гений подписал письмо, полагая, что к его авторитету прислушаются в Белом Доме.
– А чего он сам-то ко мне не пришел? Я, вроде, не кусаюсь… – улыбнулся Рузвельт, невольно вспомнив свою первую встречу с этим лохматым гением. Тогда, в сентябре 1937 года, Эйнштейн произвел на президента странное впечатление. С одной стороны чувствовалось, что этот человек обладает недюжинным интеллектом, а с другой стороны, он производил впечатление обычного дурака. Когда в Овальный кабинет во время их беседы вальяжно зашел любимый кот президента Вильям, великий физик вдруг… гавкнул на бедное животное. Отчего перепуганный кот, громко фыркнув, выскочил в коридор. А сам Эйнштейн при этом как-то странно рассмеялся.
– Да, Вы же его знаете, господин президент. Ему все эти «выходы в свет» хуже горькой редьки.
– Понятно, а почему он к Вам-то обратился?
– Да нет, сэр, это не он. Письмо мне передал все тот же Сцилард…
– Что-то этот господин проявляет завидное упорство. Часом, не могут ли за ним стоять нацисты или коммунисты?
Советник еще раз пригубил кофе, и, выдержав паузу, ответил:
– Не думаю, сэр. Антифашистские взгляды Эйнштейна Вы знаете. Да, и коммунистов, насколько я знаю, он недолюбливает. Я, думаю, что, не будучи уверенным в надежности своих коллег, Эйнштейн не стал бы ввязываться в это дело.
– Ну, что ж, Алекс – морщась от боли, сковавшей его ноги, сказал Рузвельт – будем заниматься этой проблемой. С нашей стороны было бы непростительной глупостью, если бы сегодня, на кануне большой войны, мы оставили бы без внимания рекомендации наших ученых. Ведь самое страшное, если таким сверхоружием быстрее нас завладеет Германия или Япония…
Дверь открылась, и в кабинет вошел помощник президента Роберт Шервуд. Он что-то шепнул на ухо Рузвельту. Тот кивнул головой.
– Алекс, к сожалению, я должен прервать наш разговор, мне пора к камину. Я дам распоряжения по данному вопросу. Все это требует действий – президент протянул руку советнику.
– Да, да, сэр, конечно… – Сакс поднялся со своего кресла и пожал руку Рузвельту.
Когда финансист вышел, президент, поддерживаемый помощником, перебрался в кресло-коляску.
– Ну, поехали, Роберт – сказал Рузвельт, продолжая думать о разговоре с Саксом: « Интересно, нет ли у Алекса коммерческого интереса в этом проекте? Может быть, он так и хлопочет, чтобы что-то на этом заработать…»
Накануне второй мировой войны в физических лабораториях многих стран мира шли исследования в области расщепления урана. Открытие супругов Кюри2 вывело мировую науку на совершенно иной этап развития. На новом этапе своего развития оказалось и человечество. Никому не дано предугадать, начнись война на 2—3 года позже, какой бы характер она приняла? Вполне возможно, что на мирные города СССР, Англии и других стран посыпались бы атомные бомбы.
Исследования в различных странах велись с большим или меньшим успехом.
Наибольших результатов добился француз Фредерик Жолио-Кюри, работая в лаборатории Коллеж де Франс. В 1939 году им было установлено, что при распаде атома урана высвобождается несколько нейтронов, которые в свою очередь разрушают соседние атомы. Иными словами, речь шла о возможности цепной реакции – прообразе ядерного взрыва. Этот же вывод сделали и работающие в США Э. Ферми и Л. Сцилард.
Не отставали от французов и американцев и ученые третьего рейха.
24 апреля 1939 года на имя министра военной промышленности Германии Альберта Шпеера поступило письмо от профессора Гамбургского университета Пауля Гартека, в котором говорилось: «…в ближайшее время возможно создание взрывчатого вещества, которое по своей разрушительной силе на много порядков превосходит обычную взрывчатку. Страна, которая первой поставит себе на службу достижения ядерной физики, обретет абсолютное превосходство над другими». А в сентябре 1939 года, то есть уже после начала второй мировой войны, на базе Физического института Общества кайзера Вильгельма (в 20-ые годы этот крупнейший научный центр Германии возглавлял Альберт Эйнштейн) было создано «Урановое общество», в которое вошли ученые с мировым именем Гартек, Гейгер, Боте, Дибнер, Гейзенберг, Вайцзеккер и другие.
В 1940 году к разработкам по атомному оружию подключились и английские ученые3. Результатом работы англичан стала так называемая программа « Тьюб эллойс», которая позже сольется с американским «Манхэттенским проектом»4. Вместе с тем, Черчилль дал задание английским спецслужбам изучить возможность «…срыва возможных усилий нацистских ученых по созданию атомного оружия».
Проявляли интерес к атомным исследованиям и в Японии. По указанию генерала Такео Ясуды, который руководил научно-техническим управлением императорских военно-воздушных сил, в мае 1941 года профессор Иосио Нисина возглавил работы по разработке атомного оружия. Японский ядерный проект получил название «Ни».
А в Советском Союзе работы по изучению атомной реакции… были практически заморожены. В 1936 году на очередной сессии Академии наук СССР резкой критике были подвергнуты сотрудники Ленинградского Физико-технического института. Результаты работы академика А.Ф.Иоффе и его учеников были признаны не имеющими практической перспективы. В те годы подобные формулировки могли плачевно отразиться на судьбах талантливых ученых. Так, идеологические догмы откинули нашу страну на годы назад. В гонке мировых держав за обладание ядерным оружием СССР оказался в роли аутсайдера.
Фитин подошел к окну, и широко раскинув руки, потянулся. Нужно было сбросить усталость, которая, несмотря на молодость, все же одолевала. Бешеный темп работы накануне войны, и особенно после ее начала, начинал сказываться на самочувствии. «Некогда раскисать» – подумал он. Перед тем, как опустить шторы светомаскировки, Фитин посмотрел на улицу. «Как изменилась Москва!» – заметил он. Некогда цветущий и сверкающий огнями город, город который он любил каждой клеточкой своего организма, буквально за 2 месяца превращался в нагромождение серых коробок зданий. И даже летняя зелень стала какой-то тусклой. На улицах начали устанавливать противотанковые ежи, над Большим театром «плавали» аэростаты, на площади Пушкина появились баррикады из мешков с песком. Столица все больше становилась похожей на прифронтовой город.
Генерал сел за рабочий стол и включил настольную лампу. Перед ним лежала увесистая папка с документами, на которой было написано одно слово: «Уран».
Еще в 1940 году в службу внешней разведки от различных источников стали поступать сигналы об активизации за рубежом работ по созданию атомного оружия. Первоначально эти сообщения казались второстепенным материалом, который нередко «проскальзывает» в сообщениях разведчиков. Но постепенно стала вырисовываться общая картина, из которой стало ясно, атомное оружие – не фантазии ученых, а вполне реальная угроза. Тогда, в сороковом, Фитин дал поручение руководителю научно-технического подразделения управления внешней разведки НКВД Леониду Квасникову разобраться с поступающими материалами.
Отдел, которым руководил Квасников, был одним из самых миниатюрных. В нем работало всего лишь три человека. Однако, эти трое, несмотря на свою молодость, проявляли завидную работоспособность и осведомленность в научных вопросах.
За короткий срок были собраны и проанализированы все материалы, поступавшие в СССР по линии НКВД и ГРУ, а также публикации в зарубежных и советских научных изданиях. К работе в качестве консультантов были привлечены крупнейшие физики страны. И тогда стало ясно, что наша страна, готовясь к большой войне, отстала от мировых держав в разработке нового оружия.
