Сирило Вильяверде - Сесилия Вальдес, или Холм Ангела
Обзор книги Сирило Вильяверде - Сесилия Вальдес, или Холм Ангела
Сирило Вильяверде
Сесилия Вальдес, или Холм Ангела
Предисловие
Когда говорит о литературе Кубы, то в первую очередь отмечают ее славные поэтические традиции и вспоминают слова, сказанные кубинцем Доминго дель Монте: «На Кубе — все поэты».
Кубинская проза меньше известна по эту сторону океана, хотя на американском континенте в странах испанской речи она пользуется широкой заслуженной славой. Этой славой она во многом обязана классику кубинской литературы Вильяверде.
Сирило Вильяверде-и-де-ла-Пас родился в 1812 году в небогатой креольской семье. Ранние годы будущего писателя прошли в северной провинции Пинар-дель-Рио, в поместье Сантьяго, где его отец служил врачом. Здесь ему пришлось видеть страшные зверства плантаторов, тягостные впечатления от которых у него сохранились на всю жизнь.
Первоначальное образование Вильяверде получил в частных колледжах Гаваны. Благодаря блестящим способностям к гуманитарным наукам он поступил в университет и по окончании его в 1834 году получил ученую степень бакалавра прав. Он занялся было юридической практикой, но вскоре покинул это поприще. Вильяверде стал преподавать в колледжах Гаваны; он никогда не оставлял педагогической работы, она была для него главным, а часто и единственным источником существования.
В первые же годы после окончания университета Вильяверде начинает писать; к началу 40-х годов он выдвинулся в число наиболее популярных на Кубе писателей. В 1842 году его пригласили сотрудничать в журнале «Эль фаро индустриаль», вокруг которого группировались передовые культурные силы Гаваны. Здесь, в патриотически настроенной среде, Вильяверде и стал приобщаться к активной политической жизни. В спорах о путях борьбы за независимость родины он занял радикальные позиции, которые не замедлили привести его к участию в подпольной работе сепаратистов.
В 1848 году конспиративная деятельность группы, в которую входил Вильяверде, была раскрыта колониальными властями, и писатель предстал перед военным трибуналом. Как «заговорщик против испанской короны», он был приговорен к восьми годам каторги. Однако в тюремных застенках он оставался недолго: вскоре после суда, а апреле 1849 года, ему удалось бежать в Нью-Йорк, где находился один из наиболее крупных центров кубинских эмигрантов. С этого времени для него началась жизнь, полная лишений и тяжелого труда во имя свободы родины. В изгнании он находился до конца своих дней (Вильяверде умер в 1894 году).
В эмиграции Вильяверде неустанно пропагандировал идеи борьбы за независимость Кубы. С этой целью он основал и редактировал ряд журналов, из которых особенно долго просуществовал журнал «Эль эспехо». В эмиграции Вильяверде по-прежнему придерживался радикальных взглядов. Тем, кто надеялся на добровольные уступки со стороны испанской монархии, он заявлял: «Разве можно поверить, что волк пригласит овцу к столу, а сам уйдет с пиршества голодный, предоставив овце торжествовать победу и наслаждаться жизнью?» Не разделял он и настроения тех патриотов, которые после первых поражений начинали сомневаться в успехе своего дела. Он говорил им: «Зачем смешивать неизбежную в силу законов истории и человеческой справедливости независимость Кубы, которая наступит рано или поздно, с неудачной попыткой ускорить ее приближение? Будем же продолжать борьбу, пока не достигнем цели!» И эту веру в неизбежность победы освободительной борьбы он не терял до конца своей жизни.
С общественно-политической деятельностью Вильяверде тесно связано и его творчество.
Первые его произведения появились в печати в 1837 году — четыре небольших, написанных еще по канонам романтизма, рассказа: «Мертвая птица», «Белый утес», «Клятвопреступление» и «Пещера Таганана». Не лишенные оригинальности, они привлекли внимание дель Монте; опытный критик и поэт не замедлил ввести молодого писателя в свой кружок.
Ободренный поддержкой и помощью столь высокого авторитета, Вильяверде с удвоенной энергией отдался творческой работе. За рассказами последовали романы: «Золотой вертел», «Лола и ее поклонник», «Черный крест», «Вязальщица пальмовых шляп», «Две любви», «Кающийся» и целый ряд других произведений. Они в короткий срок приобрели большую популярность, и об их авторе заговорили уже как о первом кубинском романисте.
Наряду с романами Вильяверде создал серию очерков, картин городских и сельских нравов, из которых особенно выделялись такие произведения, как «Гавана в 1841 году», «Повседневные дела», «Моды», «Письма к Сильвии», «Семья гуахиро». Именно эти романы, написанные Вильяверде в 1838–1848 годах, Хосе Марти характеризовал как романы социальные и при этом подчеркивал, что они были созданы «еще задолго до того, как испанские писатели пришли к этому жанру».
Наиболее ярко художественное дарование Вильяверде проявилось в романе «Сесилия Вальдес, или Холм Ангела».
К работе над этим произведением Вильяверде приступил в самом начале творческого пути, когда еще широко пользовался советами и помощью своего наставника дель Монте. В 1839 году он закончил и опубликовал первую книгу романа и сразу же было принялся за продолжение, но замыслы новых произведений, а затем бурная политическая деятельность в эмиграции надолго прервали начатую работу. Вновь взяться за рукопись «Сесилии Вальдес» он смог лишь в конце 70-х годов. Работу ему пришлось начинать с самого начала, так как прежний замысел уже не удовлетворял его, В результате он полностью переработал ранее напечатанную первую книгу и написал все произведение по-новому. Роман был завершен к маю 1879 года и в окончательной редакции опубликован в Нью-Йорке в 1882 году.
* * *«Литература, — писал Хосе Марти, — это выражение и форма жизни народа, как его духовного облика, так и тех природных условий, которые на него влияют, и той обстановки, в которой он проявляется, вплоть до самой одежды».
Роман Вильяверде «Сесилия Вальдес» как и раз является своеобразным отражением жизни кубинского народа в один из периодов его бурной истории; в нем воссоздается та обстановка — «вплоть до самой одежды», — которая помогает понять своеобразие его социального бытия и особенности духовного склада кубинцев.
Сам Вильяверде определяет свой роман как реалистический, понимая под реализмом изображение «нравов и страстей народа, живого народа из плоти и крови, поведение которого регулируется специальными политическими и гражданскими установлениями, характеризующегося особым строем мысли, подверженного влиянию окружающей реальной обстановки». Именно благодаря стремлению автора к достоверности его роман отличается от произведений романтиков с их установкой на универсализм характера героя-одиночки. «Может, было бы лучше, если бы я написал идиллию, пасторальный роман, или повесть в духе «Поля и Виргинии, или произведение в стиле «Рено» или «Атала», — иронически замечает автор, полемизируя с теми писателями-современниками, которые, обращаясь к прошлому, теряют, по его мнению, связь с настоящим.
Отказавшись от сюжетов, препарированных воображением, хотя бы и творческим, поэтическим, Вильяверде обращается к реальной кубинской действительности, пытаясь воссоздать исторически правдивую панораму народной жизни.
Роман Вильяверде в известном смысле историчен, хотя прямо отнести его к историческому жанру вряд ли возможно. Создание первой части романа почти совпадает по времена с теми событиями, которые в ней описаны. Автору не нужно было реконструировать историю — он сам был ее свидетелем. Он выступил как современник-летописец, а не как «археолог». В этом смысле он более близок Гальдосу с его «Национальными эпизодами» и аргентинцу Лугопесу («Война гаучо»), нежели Флоберу с его «археологическим» романом «Саламбо». Сам Вильяверде называет в качестве образцов исторического жанра, которым он пытался следовать, произведения Вальтера Скотта и Алессандро Мандзони.
Элемент исторической реконструкции возрастал по мере создания второй части романа, которую отделяют от первой четыре десятка лет творческой истории. Таким образом, историческая перспектива вырисовывалась все яснее и определеннее не в результате твердой авторской установки на воссоздание исторического прошлого, а из-за временных «ножниц», возникших вследствие длительного пребывания Вильяверде в эмиграции.
Роман Вильяверде может быть назван историческим лишь в том смысле, что автор его, выступая в основном в качестве художника-летописца, пытается заставить действовать своих вымышленных героев в реальной исторической обстановке и вместе с невымышленными персонажами. Эти две линии: одна — созданная поэтическим воображением художника, а другая — прочерченная историком-летописцем — должны были слиться воедино, и самый вымысел должен был бы восприниматься как нечто реальное и столь же достоверное (в художественном смысле), как сама действительность. В романе Вильяверде этот необходимый синтез (необходимый с точки зрения подлинного реализма) не всегда достигается. Иногда обе линии сливаются, порой только перекрещиваются, но затем расходятся, на каких-то участках повествования тянутся параллельно.
