Виктор Юнак - Тамбовский волк
Обзор книги Виктор Юнак - Тамбовский волк
Тамбовский волк
Пролог
Волки ночью выли на луну. До жути, до дрожи человеческого тела. В эти минуты ни один, даже самый бесстрашный охотник не решился бы войти в лес. А лес на Тамбовщине знатный, такой же, как и её метровой толщины чернозём. Здесь растут не только знаменитые, многократно воспетые поэтами российские деревья-символы: дубы, берёзы, тополи, липы, ели, сосны, клёны, — но и, несколько странные для средней полосы России, пихта, лиственница, амурский бархат, дуб красный, ясень зелёный... Помимо знаменитых тамбовских волков, в здешних лесах запросто можно встретить кабана, лося, косулю, бобра, выдру, норку и выхухоль, чей мех ещё в начале ХХ века почитался одним из самых дорогих на Руси, а в тамбовском небе парят орлан-белохвост и скопа, змееяд и дрофа, беркут и стрепет, соколы сапсан и балобан.
Ещё до второй половины XVII столетия Тамбовский край был дремучим лесом и диким полем. Глушь в этих лесах стояла такая, что невольно наводила оторопь и суеверный страх на бортников и звероловов. Леса же тянулись непрерывною грядою от Хопра до Балтийского моря и от Волги до Дона. Сейчас лишь названия населённых пунктов напоминают об этом: Осиновка, Ольшанка, Ковылка, Берёзовка, Ивановы Кусты, Сосновка, Большая Липовица...
А ещё знаменита Тамбовщина степями. Помните никитинскую "Поездку на хутор": "На все стороны путь: ни лесочка, ни гор!// Необъятная гладь! Неоглядный простор!"? Степям здесь, и правда, конца и края не было. Куда ни посмотришь, всё гладко, всё распахано, кругом поля и глазу буквально не за что зацепиться до самого горизонта. Впрочем, возвышенности здесь тоже есть — иные аж до двухсот метров. Зато и рекам здесь приволье: в междуречье Оки и Дона происходит переплетенье их притоков: Цны, Вороны и Воронежа — почти соприкасающихся друг с другом. И, как ни парадоксально, именно с Тамбовского плоскоместья реки эти, берущие здесь начало, разбегаются в разные стороны и в направлении возвышенностей.
А ещё только здесь можно встретить такие замечательные природные блюдца-озера, одиночные, или даже целые поля таких озёр. Местами вся поверхность испещрена ими. Это особенно замечательно летом и осенью, когда голубизна озёр перемежается с зеленью или желтизной растительности. Чаще встречаются мелкие озерца диаметром от 10 до 70 метров и глубиной до 50-80 сантиметров. Вода в них стоит первые недели после снеготаяния, затем они постепенно обсыхают и, как правило, распахиваются. Но есть и крупные западины диаметром 100-200 метров и глубиной до двух метров, а то и до двух-трёх километров с глубиной до пяти метров. В таких западинах вода стоит всё лето, они имеют заиленное дно, покрытое осоково-кочкарными болотами, и заросшие ивняком или берёзовым криволесьем берега. Местные жители такие западины называют лиманами, а озерки воды, зарастающие по краям осокой и тростником — окладинами. Преобладают западины округлой или овальной формы, своего рода тарелкообразные углубления, однако встречаются блюдца и весьма причудливых очертаний. Многие крупные западины поросли зелёными купами осиновых деревьев, которые местные жители называют баклушами или солотями.
Кроме осины, достигающей 15-20 м в высоту, в баклушах можно встретить и другие деревья: дуб, вяз, липу, клён. Под пологом же осины нашли приют многочисленные плодово-ягодные растения: яблоня, груша, черёмуха, боярышник, смородина, ежевика, калина. Осиновые рощи по краям опоясаны лентами невысоких, но густых и труднопроходимых кустарников — ивы, шиповника, тёрна и крушины.
Ровность рельефа не препятствует проникновению сюда воздушных масс со всех сторон света. Поэтому в разные сезоны года погода на Тамбовщине является довольно неустойчивой. Да и осадков сравнительно немного. Потому и засухи случаются часто — через каждые два-три года, а иногда повторяются и два года подряд.
1
В последние февральские дни 1917 года Петроград бурлил. Всё началось с перебоев с подвозом хлеба. Французский посол в России Морис Палеолог, свидетель тех событий, в своём дневнике от 21 февраля записал: "Сегодня утром у булочной на Литейном я был поражён злым выражением, которое я читал на лицах всех бедных людей, стоявших в хвосте. Из них большинство провело там всю ночь...". Очереди для Петрограда той поры были явлением экзотическим, а потому и весьма неприятным. У многих это вызвало настоящее возмущение. Начались забастовки.
Тут подоспело и 23 февраля (то бишь 8 марта по новому стилю). Большевики воспользовались международным женским днём и вывели на улицы тысячи работниц. Они выкрикивали: "Хлеба!" и "Долой голод!". К ним присоединились и мужчины: в тот день в стачке участвовало около 90 тысяч рабочих. Министр внутренних дел Протопопов слёзно просит командующего Петроградским военным округом генерала Хабалова объявить населению, что хлеба хватит всем, что волнения вызваны провокацией. Однако это не помогло: уже на следующий день на улицы Петрограда вышло более 240 тысяч человек. Забастовочное движение росло, как снежный ком. На Невском проспекте и других главных улицах столицы начались митинги. В толпе уже мелькали красные флаги и слышались выкрики: "Долой войну!", "Долой самодержавие!". Демонстранты пели революционные песни. Движение трамваев, извозчиков и автомобилей сокращалось с каждой минутой. Улицы были переполнены пешеходами, собиравшимися по большей части в кучки. Кучки эти росли, превращались в громадные, останавливающие всякое движение толпы. Одна такая группа, возникшая на Невском, быстро выросла, перекрыв поперёк весь проспект. Разумеется, над толпой тут же возник агитатор. Так начался первый открытый митинг. Оратор призывал граждан к борьбе с самодержавием.
А самодержавие не заставило себя долго ждать: во время этой речи на толпу шагом двинулся взвод казаков. Но толпа не дрогнула. Оратор смолк, все ждали, как поведут себя казаки. Наступила глубокая тишина, раскалываемая звоном конских подков. Тысячи глаз следили за каждым движением подъезжавших казаков. Казалось, ещё мгновение и начнётся обычный для революционной России свист казацких плёток... Но свершилось чудо — казацкий взвод тихим рассыпным строем, разделившись поодиночно, но порядком прошёл через толпу. Вслед за этим из толпы грянули восторженные крики: "Да здравствуют казаки!" — и раздались аплодисменты. Когда казаки удалились, митинг продолжился. Стало ясно, что все эти забастовки и митинги — всерьёз. Вспять уже повернуть было трудно. Монархии в России приходил конец.
И только Николай Второй этого, похоже, не понял. Он слал из Ставки в Витебске телеграммы командующему столичным военным округом генералу Хабалову: "Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны". Генерал честно пытался исполнить приказание царя и 26 февраля арестовал около ста зачинщиков беспорядков, войска и полиция начали разгонять демонстрантов выстрелами (всего в эти дни погибло 169 человек, а около тысячи было ранено). Однако выстрелы толпу только раззадорили. Взбунтовались и перешли на сторону демонстрантов даже солдаты Преображенского, Волынского и Литовского полков. По столице Российской империи пошла гулять народная стихия. Необузданная и страшная! Трагические последствия которой не раз уже испытывал на себе русский народ. Но тем он и отличается от других народов на земном шаре, что собственная история его ничему не учит.
Последний Председатель Совета министров царской России князь Николай Голицын поставил вопрос ребром: Думу следует либо распустить, либо приостановить её деятельность. Председатель же самой Думы Михаил Родзянко связался со Ставкой в Могилёве, где в тот момент был царь, и передал Николаю просьбу "немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство".
Николай в сердцах отбросил листок с телеграммой и пожаловался адъютанту, принёсшему её:
— Опять этот толстяк Родзянко написал мне разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать.
Эти события застали врасплох практически все социалистические партии. Лишь спустя несколько дней, когда уже последний из Романовых отрёкся от престола, они пришли в себя и попытались возглавить бунт. К сожалению, им это сделать удалось. Они воспользовались ситуацией, когда правые партии решали, что им делать: возводить на престол Михаила Александровича, младшего брата царя, или объявлять его регентом при малолетнем Алексее Николаевиче, либо объявлять конец монархии и провозглашать республику; распускать Государственную Думу или считать её единственной легитимной властью в этот период безвременья, даже несмотря на то, что Николай своим указом от 26 февраля всё-таки распустил Думу. Практически одновременно, 27 февраля, в Петрограде возникли Временный комитет Думы в составе двенадцати человек, весьма разношёрстных по своим убеждениям (от ярого националиста и монархиста Василия Шульгина до социал-демократа, меньшевика Николая Чхеидзе и эсера Александра Керенского), и Совет рабочих депутатов во главе со всё тем же Чхеидзе. Да и заседали они в одном и том же Таврическом дворце.
