Виктор Ардов - Этюды к портретам
В редкой из песен наблюдали мы подобное форте. Вертинский знал меру в своем искусстве. Но его финалы волновали людей безошибочно.
А какова была тематика песен? В начале века у нас стал модным эпитет «интимный». Интимный театр (в Петербурге), жанр интимных песен у многих певцов и певиц — из них многие выступали под собственный аккомпанемент на фортепиано или на гитаре; интимные рассказы — разновидность художественного чтения, впоследствии столь талантливо развитого и усовершенствованного артистом А. Я. Закушняком. Очевидно, в этом было «веяние эпохи»: с одной стороны — складывались основы подлинного эстрадного искусства (ибо до тех пор процветала эстрада массового и дешевого шантанного типа); а с другой стороны — стремление отгородиться от искусства чрезмерно, с точки зрения деятелей новой формации, яркого, например пародийного. С легкой руки театра «Кривое зеркало» пародия воцарилась повсюду. И далеко не всегда она была на высоте по объектам пародии, по стилю и выполнению и т. д. Вот почему интимные «полутона» привлекли и авторов, и артистов, и публику.
Вертинский до конца своих дней (он скончался в 1957 г. в Ленинграде на гастролях) был привержен именно к полутонам. Даже его форте и трагические моменты в песнях звучали мягко.
Надо сказать, что у другого автора, композитора и исполнителя (единого в трех лицах) зрители не стали бы принимать ни этой тематики, ни этой старомодной манеры изложения, ни этого устаревшего к середине века лексикона. Ведь Вертинский сохранил в 50-х годах вещи, которые пел в дореволюционных сезонах! И это нравилось аудитории повсеместно: самые разнокалиберные аудитории в столице и на периферии внимали ему на концертах, в которых он представал перед публикой по два отделения кряду, то есть пел по тридцать — сорок вещей!
Разумеется, он пополнял и расширял репертуар. Отклики на события и явления современные шли рядом с произведениями, я бы сказал, ветхими. И все имело успех. Редчайший случай в практике эстрады вообще, где все так быстро стареет и выходит из моды. Чем это объяснить? Думаю, каждая из песен, которая оставалась в концертах, была построена на жизненном явлении, в той или иной мере интересном для слушателей. Любовь, особенно несчастливая. Воспоминания. Надежды. События общественной жизни, отражающиеся на существовании автора. А наряду с этим — забавные случаи…
Но не так-то легко уместить сюжет песни в тех несколь-' ких строках, которыми располагают ее два или три куплета. Вертинский умел это делать. Он излагал все, что требовалось по ходу фабулы, в стихах, о которых нельзя сказать, что они суть шедевры лирики. Но свою служебную цель четверостишия, восьмистишия, двустишия нашего автора выполняли неуклонно. И как требуется в песнях, точно работали припевы — текстуальные и музыкальные. Они разнообразили эмоциональную и смысловую окраску той песни, для которой были созданы. Но создавал их композитор (он же автор) далеко не всегда — эти значительные по звучанию рефрены.
Вообще о музыке Вертинского следовало бы поговорить подробнее. Выше я уже отметил, что текст Александр Николаевич иногда брал у другого поэта, но аккомпанемент песни создавал непременно сам. Его мелодии непременно занимали второе место, не выступая вперед текста, но крепко поддерживая архитектуру и иногда очень сложный смысл песни. Мелодия, звучавшая только на фортепиано — всегда на фортепиано, и ни на каком другом инструменте, — словно бы сторожила моменты, когда она могла усилить воздействие текста, подменить его на несколько аккордов, обогатить эмоционально всю пьесу. И в такие короткие секунды неназойливые доселе аккорды вдруг вырастали, становились иной раз даже бурными, чтобы снова утихнуть через несколько тактов. И постоянно были значительны интродукции. Они вводили слушателей в замысел новой вещи, которую намерен сейчас исполнять автор- артист. Чаще то были мелодии грустные, реже — иронически-насмешливые. Еще реже — сдержанно драматические. По их тональности можно было бы определить характер репертуара Вертинского.
Музыка подчинялась общему замыслу. Но и артист, в силу своей музыкальности, опирался на звуковое оформление, созданное им. Как сказано, он не пел, а в значительной части каждой песни пользовался речитативом. Нет, пожалуй, тут было более сложное слияние музыки и слова. Огромная чуткость Вертинского в этой сфере помогала ему на многие такты отходить от непосредственного повторения (хотя бы речитативного) исполняемой им же написанной мелодии. Он позволял себе произносить текст, словно бы отдельно от аккомпанемента. Я говорю — словно, ибо этот импровизированный и недолгий отход от ритма и мелодии фортепиано, не смолкающего ни на секунду, через несколько мгновений приводит исполнителя к тому, что он воссоединяется с пианистом в опорных пунктах мелодического рисунка песни. Мастерство удивительное!
Но описание артистической манеры Александра Николаевича было бы неполным, если не сказать о той своеобразной и тонкой фразировке, с которой он читал — теперь надо говорить уже не «пел», а «читал», — свои песни. Они никогда не были банальными — эти интонации. человека, который более сорока лет исполнял все новые и новые вещи. Характерно, что наш артист почти никогда не вводил в свои выступления бытовые оттенки. Мы не могли бы узнать в его песнях привычные обороты и формы выражения, принятые у городского мещанства и полуинтеллигенции. Пожалуй, его легче упрекнуть в изощренности. Оно и понятно: и условно-манерное начало его выступлений в образе Пьеро, и длительный отрыв от родины в зрелом возрасте не могли не отразиться на языке и самом говоре артиста.
Не все в равной степени удавалось артисту. Прежде всего самый выбор тематики песен приводил к тому, что наряду с вещами значительными появлялись (с самого начала деятельности) в репертуаре песни мелкие и манерные, посвященные «светской проблематике». А затем, как водится, не всегда исполнитель-автор был на высоте в своих творческих решениях той или иной вещи. Но мы будем судить по лучшим достижениям Вертинского, ибо интерес широкой аудитории он приобрел именно тем, что создал их.
Полагаю, наиболее значительным для Александра Николаевича был обширный цикл песен, относящийся к первым годам его эмиграции. Вот тогда под воздействием живого чувства тоски по утраченной родине написал он и исполнял произведения большого и актуального в ту эпоху содержания. Они и дали ему славу, которой до революции в своем интимном репертуаре Пьеро артист не имел. И свидетельством жизненности ностальгических песен его может служить тот факт, что в 40-х и 50-х годах, уже вернувшись на родину после четвертьвековой эмиграции, наш артист включил в свой обширный репертуар некоторые из песен 20-х годов.
Последние годы жизни Александр Николаевич был совсем немолод. В таком возрасте артисты (особенно певцы) уходят с подмостков. Вертинский выступал до самой своей смерти. Он был, как я уже сказал, в Ленинграде. Накануне состоялось выступление. А на следующий день намечен был еще один концерт, но — увы! — не состоялся, ибо Александр Николаевич скончался в номере гостиницы от внезапного сердечного приступа. Завидная смерть для артиста!..
Что же привлекло зрителей посмотреть и послушать старика, который не молодился на эстраде, гримировался чуть-чуть и сохранял все повадки человека, которому уже далеко за шестьдесят, у которого голос весьма условный, а репертуар на шестьдесят процентов заранее известен аудитории? Ответ, только один: его артистичность. Гармоничность всего строя искусства этого человека, который сквозь бури и невзгоды сложной судьбы своего века пронес основное: собственную индивидуальность, столь редкую и неповторимую в искусстве.
Январь 1976
МИХАИЛ ЯНШИН
Михаил Михайлович Яншин родился в 1902 году в городе Юхнове, ныне входящем в Калужскую область, а в те дни принадлежавшем к Смоленской губернии. Именно в Юхнове проживал дед будущего артиста. А учился Яншин в среднем техническом Комиссаровском училище в Москве, в Благовещенском переулке на Тверской улице. Отец был бухгалтер, мать — домашняя хозяйка. Неторопливый московский быт начала века определял скромное существование семьи.
Интересно отметить: в одном классе с Яншиным учился Володя Баталов, младший брат впоследствии знаменитого по кино и по Художественному театру артиста Николая Баталова. Николай чуть ли не с семнадцати лет ушел из коммерческого училища во Вторую студию Художественного театра, которая помещалась в Милютинском переулке (ныне улица Мархлевского). Как мне рассказывали в семье Баталовых, мать одаренного юноши пошла тогда в Студию, чтобы понять: не попал ли ее первенец в недостойный вертеп? (Родители Баталова были из Ярославской губернии и в первом поколении проживали в столице.) Руководитель Студии Н. О. Массалитинов — не только талантливый артист (к сожалению, покинувший Россию в 18-м году), но и серьезный педагог, режиссер, успокоил Александру Ивановну Баталову: она поняла, что ее Коленька на хорошем пути. А вскоре и второй сын Баталовых — Владимир ушел в эту же Студию — сперва помощником режиссера, а затем и артистом…
