Эрих Ремарк - Эпизоды за письменным столом
Но туда не доехать! Уже на ближайшем перекрестке мотор начинает безжалостно чихать, а выхлопная труба настойчиво греметь. Потом оба перестают работать и встречают пассивным, но упрямым сопротивлением все попытки привести их в чувство. Мотоциклист проявил предусмотрительность, залив утром ведро масла, чтобы машина не перегрелась. В результате свечи зажигания замаслились и бастуют. Разумеется, у него с собой есть все, кроме свечей. К тому же сегодня воскресенье… А что свечи можно почистить, он не знает. Ну что ж, снова старая песня на новый лад: «Тяни, пока тянуть ты можешь…»
Но, кроме мотоциклистов-«спортсменов», существует еще один тип — мотоциклист-«денди» и «леди-пассажирка». Денди ездит только в белых замшевых перчатках; кепку он всегда надевает козырьком на затылок. Как продуман, элегантен, изыскан жест, которым он дает знать, что собирается свернуть! Восторг! Иногда он ездит и без рук, но только если есть зрители. Его машина, разумеется, первого класса! «Леди» блистает самыми что ни есть шелковыми чулками; прямо-таки ультрашелковые чудо-паутинки, которые она, упаси бог, и не пытается скрыть. А к ним в придачу — не туфли, а произведение искусства с почти трансцендентальным, вдохновенным силуэтом. Настоящая эстетка, человек настроения, она красится в тон пейзажу и поэтому, учитывая изменчивый характер природы в окрестностях Берлина, у нее всегда полон рот забот. В коляске мотоцикла культура превыше всего!
Но не зря мотор мотоцикла — живое существо! С уравнивающей всех справедливостью он укрощает воображал, изобретательно используя скорость вращения для разбрызгивания масла, оставляющего грязные разводы и пятна на чулках…
Но что мы болтаем об этих мелочах дорожного движения, разве не существует более важных вещей? Разве продавцы не раздаривают автомобили, не разбрасываются ими, не отдают их даром в рассрочку с выплатами почти по марке пятьдесят? Продавец убедительно докажет это. Итак, берем, так уж и быть, вот тот шестиместный автомобиль с мотором в сто сорок лошадиных сил, ей-богу, только чтобы сделать продавцу одолжение…
Самое важное, разумеется, — цвет и клаксон. Если у автомобиля нужный, подходящий к спортивному костюму цвет, он — это совершенно ясно — будет хорошо ездить, так думает супруга. А чем громче сигнал клаксона, тем надежнее кажется автомобиль. Тормоз на четырех колесах подразумевается без слов; госпожа Нувориш требует даже для запасного колеса специальный запасной тормоз… Осторожность прежде всего.
Но тут вступает муж; его неодобрительный взгляд падает на приборную панель: «Да на ней ничего нет». Он оскорблен в лучших чувствах: нашпигованная приборами панель — свидетельство компетентности, необходимое для любого честолюбивого водителя. Она должна выглядеть как центральный пост огромного вокзала; и чем меньше автомобиль, тем больше должно быть манометров, тахометров, часов, рычажков, переключателей, контрольных аппаратов и тысяч других штук. Даже если большинство из них не нужно или не работает — все равно не помешает и выгладит восхитительно серьезно, а это главное! Особенно по вечерам, когда приборная панель светится магическим синим или зеленым цветом, — она вызывает восхищение любого дилетанта.
У автомобиля есть неоценимое преимущество перед мотоциклом: его труднее опрокинуть. А значит, в нем можно беззаботно катиться куда угодно. Самое мерзкое, что поначалу дороги кажутся слишком узкими. Кроме того, ремонтная мастерская всегда оказывается не там, где случается авария, а примерно в двадцати километрах от этого места. Но ничего, можно попросить, чтобы вас отбуксировали. Проголосовать попутному автомобилю, два пальца к козырьку:
— Друг-водитель, у меня авария…
Вытаскиваешь трос, и вперед. Правда, когда потом выясняется, что вся авария — соринка в карбюраторе, которую очень просто было удалить, продув его, совершенно непонятно, почему «друг-водитель» так страшно ругается, а мастер смеется до упаду над «воскресным автомобилистом». Да и кто может разобраться во всех этих мелочах…
Самый излюбленный вид спорта — охота на дичь для воскресного жаркого с использованием автомобиля; предпочтение отдается птице. Затем, само собой разумеется, благополучное возвращение в спящий город должным образом отмечается и доводится до сведения соседей оглушительными гудками. Долой старомодную тактичность!..
Можно рассказать еще и о другом: о водителях, которым необходимо обогнать любой автомобиль, оказавшийся впереди, до тех пор пока они однажды не испытают свою машину на прочность при столкновении с деревом; о водителях, которые называют автомобили всех марок, кроме той, на которой ездят сами, «жалкими швейными машинками»; о «семейных экипажах», о пикниках за городом, о замечательных поездках на уик-энд к озерам в окрестностях Бранденбурга, о незабываемых днях и часах…
Но тут мы уже попадаем в область мечтаний!.. Будь что будет — и даже если у нас всего лишь древнее, жалкое корыто, над которым все смеются — пусть себе смеются, — главное, оно ездит Будь то роскошный автомобиль с мотором в сто двадцать лошадиных сил или хилая колымага с одноцилиндровым двигателем в две лошадиных силы, — каждому приятно быть своей собственной железной дорогой, составлять расписание в соответствии со своим настроением и делать остановки в этом прекрасном мире там, где нравится именно ему!
(1925)
Дорожное движение в большом городе
По блестящему, как зеркало, асфальту несется невероятное количество сверкающих лимузинов, приземистых спортивных автомобилей, грохочущих мотоциклов, гремящих грузовиков; они обгоняют друг друга, сигналят, скапливаются и разъезжаются бесконечными потоками; вдруг посреди этой сумятицы поднимается рука регулировщика, и, как по волшебству, замирает мчащаяся кинопленка шоссе, длинные ряды машин останавливаются как вкопанные, автоколонны замирают на полпути, словно очутились в поле действия невидимых сил, шум стихает, замолкает концерт гудков, только тихо жужжат фыркающие моторы — и по узкой тропе пешеходы без боязни переходят улицу, защищенные от бурного потока машин, застывшего, как стена из металла, пока рука волшебника не опустится и не возобновится безумная гонка. Еще совсем недавно — немногим больше двух лет назад — в Германии совсем не знали, что такое регулировщик, а сегодня он самый необходимый участник уличного движения. Поэтому ему надо уделять как можно больше внимания. Чтобы его жесты были видны как можно дальше, на всех основных перекрестках Нью-Йорка, города с образцовым уличным движением, установлены специальные башни, из которых регулировщики с помощью световых сигналов руководят уличным движением. Башни на площадях оказались непригодными — требуется слишком много времени, чтобы оттуда наблюдать за всеми потоками машин… Уже было несколько случаев, когда ночью и в туман машины сбивали стоявших на перекрестке регулировщиков. Их пытаются выделить также при помощи различных атрибутов униформы: белых кепок, белых плащей и белых перчаток со специальными устройствами, подающими световые сигналы. Очень опасные места — трамвайные и автобусные остановки, которые в Берлине недавно оградили яркими столбиками. В последнее время предприняты многочисленные попытки по обеспечению безопасности движения. Как важно найти удовлетворительное решение этой проблемы, доказывает тот факт, что масштабные мероприятия позволили, например, в Нью-Йорке за последние пять лет снизить количество несчастных случаев на дорогах на сорок процентов.
100 километров!
Было лето 1925 года. Уже больше недели мы ездили на нашем автомобиле по Германии. Вообще-то мы хотели за два дня добраться от Берлина до голландской границы, но в пути поняли, как замечательно ехать без цели куда глаза глядят, и начали бродяжничать; каждое утро, упаковывая чемоданы, мы не знали, где на исходе дня найдут приют наши шестьдесят лошадей. Современная романтика автодорог вдохновляла нас на такие фантастические импровизации, на какие обычно способна только юность… Мы ночевали в сонных деревушках и просыпались по утрам от криков петухов и пения ласточек, мы пили парное молоко, испытывая буколическое чувство близости к родной земле… Мы заигрывали с девушками, восхваляли сельскую жизнь и клялись никогда больше не возвращаться в город, — но уже через несколько часов сидели на террасе фешенебельного отеля «люкс» на каком-нибудь курорте, а после обеда снова лежали посреди тихого луга и слушали жужжание пчел… Но самыми прекрасными были поездки в темноте, когда огни фар, как белые охотничьи собаки, неслись перед нами…
Потом нога медленно надавливала на педаль газа, руки крепче сжимали руль, и мы, как настороженные кошки с жадно раскрытыми глазами, придвигались ближе друг к другу; стрелка тахометра, дрожа, ползла все дальше и дальше вправо, рычание мотора превращалось в ликующее пение — и наш автомобиль, опьяненный скоростью, мчался сквозь синюю ночь, подобно бледному привидению…
