Луис Ламур - Ручей повешенной женщины
Хижина была вымыта и вычищена до блеска. Лучше и не пожелаешь. Мы обнаружили в нашем новом жилище железную кухонную плиту, множество кастрюль и котелков, шесть коек, несколько скамеек, два стула и стол. Повсюду лежали книги и старые журналы. В общем, все дышало уютом и как нельзя более подходило для долгой зимовки.
У корраля даже были сложены бревна, а под навесом за хижиной хранилась куча дров.
Одно только мне не понравилось. Кто-то немало потрудился, чтобы выбить одно из бревен в примыкающей к навесу стене.
Получился лаз, через который можно было забраться в хижину или вылезти из нее.
Повинуясь какому-то наитию, я подошел к передней двери и принялся внимательно разглядывать дверной косяк и саму тяжелую дверь.
Эдди некоторое время наблюдал за мной, потом спросил:
— Что-то неладно, Пронто?
Вытащив из-за пояса нож, я принялся ковырять ближнее к двери бревно. Я провозился несколько минут, но в результате сумел выковырять кусочек свинца.
Прикидывая на ладони его вес, я углядел еще четыре или пять дыр в бревне. Потом повернулся к Эдди и показал ему пулю.
Кто-то стрелял по этой двери из ружья.
Глава 5
Эдди подошел к печке, приподнял крышку и заглянул внутрь. Затем вытащил из дровяного ящика пригоршню щепок и принялся разводить огонь.
— Ты же хотел осмотреться, — сказал он. — Так давай же. А я покуда займусь стряпней.
Прихватив лассо, я отправился к корралю. Там находилось несколько верховых лошадок. Облюбовав себе проворного жеребца с темно-коричневой полосой на спине, я пролез сквозь изгородь и захлестнул его петлей. Оседлав коня, подвел его к двери.
— Подай-ка мне один из винчестеров! — крикнул я Эдди, запрыгивая в седло.
Конек сперва сделал вид, что смирился, а потом неожиданно взбрыкнул. Что ж, я не возражал. Я просто погнал его вверх по косогору. Так что в конце концов он оставил свои фокусы, и мы пришли к полному взаимопониманию.
Эдди наблюдал за мной, прислонившись к двери.
— Ты-то умеешь ездить верхом, — заметил он, — да вот коню, похоже, езда пришлась не по душе…
Эдди протянул мне винтовку, и я поскакал к зарослям. Я догадывался, каких действий с моей стороны ожидают возможные враги, поэтому решил схитрить. Не стал спускаться к броду через реку, а обогнул хижину и под прикрытием деревьев поднялся на гребень холма.
Ручейки, сбегавшие по эту сторону водораздела, впадали в ручей Повешенной Женщины, а за хребтом сбегали к Тонга-Ривер. В том месте, где я сейчас находился, между двумя этими потоками пролегало около восьми миль. А края тут были, как я уже сказал, самые дикие и безлюдные.
На вершине я оглянулся. За ручьем Повешенной Женщины виднелись окрестности холма Джима Покера и Выдриного ручья. Наверняка вы в жизни не видели более мирной и безмятежной картины, чем эти дикие просторы. Но меня не обманывали тишина и покой.
Холмы, горные хребты и берега ручьев заросли густым лесом. Близ воды кое-где виднелись кущи ив. Поскакав взад-вперед по обрыву, я увидел множество оленей. А у истока ручья Мертвеца вспугнул двух лосей, но не стал их преследовать, боясь привлечь к себе внимание.
Несколько раз мне попадались отпечатки конских копыт. Один раз они принадлежали двум всадникам, бок о бок ехавшим на север. А чуть позже, миновав следы стада из шести-восьми бизонов, я обнаружил следы еще одной лошади.
Отпечатки были небольшие, едва заметные, нечеткие. Это сразу же меня насторожило. Я проехал несколько миль по этому следу, пока не стало темнеть и не пришло время возвращаться в лагерь. Но, повернув обратно, я уже знал кое-что интересное… Всадник, ехавший на лошади с нечетким следом, какое-то время простоял на небольшой прогалине в начале ущелья, которое выходило к броду. С этого места незнакомец мог следить и за переправой, и за тропой, ведущей к хижине.
На прогалине осталось множество отпечатков — следов лошади, нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу. Хотя всадник и провел там некоторое время, он не спешился, так что о нем самом мне не удалось ничего узнать. Разве только то, что вряд ли он был здоровяком-тяжеловесом, судя по нечеткости отпечатков.
Когда я прискакал к хижине, Эдди вышел навстречу мне с винтовкой в руке.
— Кого-нибудь видел? — спросил он.
— Следы.
Я принялся рассказывать про отпечатки и тут вдруг сообразил, почему они вышли такие нечеткие. На копытах этой коняги были мокасины, — так индейцы порою «обувают» своих лошадей. Такие мокасины вырезают из кожи (зачастую из сырой кожи, — чтобы плотнее сидели, после чего их надевают на лошадиное копыто и крепко-накрепко чем-нибудь обвязывают или шнуруют.
Выходит, по округе рыскали индейцы… Хотя битвы при Литтл-Биг-Хорне и при Роузбаде произошли девять лет назад, все же следовало проявлять осторожность.
— А трава тут отличная, — продолжал я свой рассказ. — Полагаю, нам надо прочесать окрестности и перегнать поближе весь скот.
Эдди за время моего отсутствия состряпал такой ужин, какого я в жизни не ел. Да, этот парень и впрямь умел готовить. Что до меня, то я прямо-таки набросился на его стряпню. Я так долго питался говядиной, бобами и беконом, что, оказывается, даже и не представлял себе, что такое настоящая еда. Отвалившись наконец от стола, я выломал из метлы тонкую веточку и, орудуя ей как зубочисткой, восхищенно уставился на Эдди.
— Слушай, парень, да за такую стряпню любой наниматель в здешних краях отвалит тебе двойное жалованье. Здесь коли хочешь удержать у себя нужных работников, то лучше всего — завести хорошего повара.
Направившись к открытой настежь двери, я выглянул наружу. Само собой я не высовывался в проем, а выглянул, стоя у стены, напротив двери. Однако даже и отсюда я сумел разглядеть брод и трех всадников, пересекающих реку в нашем направлении.
Солнце уже село, поэтому мне не удалось толком рассмотреть их. Но я видел, как плещется вода у ног их лошадей.
— Слушай, компаньон, — сказал я. — Бери винчестер и становись здесь, за окном. Если дойдет до стрельбы, целься в того, кто слева.
Сам же я тоже взял винчестер и, сжимая его в руке, вышел на крыльцо. Кажется, я уже упоминал, что не мастак стрелять из револьвера. Зато неплохо управляюсь с винчестером. Когда-то я часами упражнялся — вскидывал винтовку самыми разными способами.
Даже с такого расстояния было видно, что эти всадники — не простые ковбои. Уж больно хороши были их кони, гораздо лучше, чем мог бы заиметь пастух. Обернувшись, я поделился с Эдди своими наблюдениями. Трое всадников на таких скакунах… если они, конечно, не ранчевладельцы-скотоводы, а это было маловероятно, то, значит, — отряд, преследующий бандитов, либо сами бандиты. Эдди, разумеется, понимал, какую из возможностей я бы предпочел.
