Томас Бриджер - Маленький большой человек
Из нескольких сотен душ, населявших это место, я остался один. Я сел на высокий берег реки и посмотрел вниз. Никогда еще в нее не вливалось столько крови, но кто теперь знал об этом? Вода поглотила, смешала все, и какой-нибудь парень, вышедший напиться в тысяче миль ниже по течению, никогда, ни по цвету, ни по вкусу не догадается, что держит во рту растворенные соки чьей-то жизни. Солнце проваливалось в туманную дымку горизонта, окрашивая его края золотом, словно блестящий пояс, повисший на самом краю западного небосклона. Золото, любимый цвет Кастера… Даже небо в тот день носило его цвета.
Мои злость и ненависть сменили горечь и жалость к себе. В самом деле, стоило мне успокоиться, полагая, что я подчинил себе ход событий, как они оборачивались против меня. Мне стукнуло уже двадцать шесть, но, поверьте, тогда я впервые в жизни увидел причину своих бед в ком-то конкретно.
Я прожил бы в лагере на Уошито всю зиму, а потом, с появлением первой зеленой травы, мы разорвали бы мирный договор и отправились на север, охотясь по дороге на пауни, бизонов и антилоп, если, конечно, железная дорога не распугала их окончательно, а затем пришли бы к Пыльной реке, где бы доблестно сражались с кроу и устраивали засады на медведей в предгорьях Бигхорна. И все это время со мною были бы четыре женщины, исполняющие любой мой каприз…
Во всех своих теперешних горестях и потерях я винил одного человека. Генерала Кастера. Не зная еще, когда и как, но я твердо решил тогда убить эту скотину.
Глава 19. К ТИХОМУ ОКЕАНУ И ОБРАТНО
Что же случилось с Солнечным Светом? Трупа ее я так и не нашел, следовательно, ей удалось спастись. Возможно, дождавшись, когда солдаты минуют наш типи, она выскользнула из-под шкур и сумела добраться до берега. Моя индейская жена вообще была женщиной изобретательной и решительной, а по части всяких трюков могла бы дать мне сто очков вперед.
Индейцы куда больше нас, белых, приспособлены ко всяким несчастьям, и их не мучат лишние сомнения. Взять хоть меня: с одной стороны, я собирался убить Кастера, а с другой — решил никогда больше не жить с шайенами по той простой причине, что устал от своей нелепой роли свидетеля кровавых боен.
Темнота застигла меня все еще на берегу Уошито, вынашивающим планы убийства. Становилось дьявольски холодно, а солдаты, отправившиеся в атаку налегке, растащили в лагере все, что не успели сжечь, вплоть до последнего одеяла. Я не думал даже об оружии: прежде всего требовалось хоть как-то утеплиться, иначе погода покончила бы со мной быстрее, чем я успел бы разобраться с Кастером.
Я направился к тем палаткам, где держали пленных. Здесь мне посчастливилось отыскать довольно приличный, хотя и обугленный по краям, кусок шкуры, и я немедленно в него завернулся. Выделанная, лишенная шерсти бизонья шкура грела мало, но и это было уже что-то. Из-за облаков вышла луна и залила своим призрачным светом все вокруг, в том числе и лошадиные трупы, к которым подкрадывались койоты. Рядом мелькали тени больших серых волков, в воздухе висели звуки хлюпающего чавканья, негромкого рычания и треска мертвой плоти, разрываемой клыками. Находиться неподалеку от этого пиршества вурдалаков было, прямо скажем, препротивно.
Я собрался развести огонь и бродил по изувеченному лагерю в поисках еще тлеющего уголька, когда услышал со стороны реки глухой стук лошадиных копыт. Кастер возвращался.
Волки, койоты, а с ними и я бросились спасать свои шкуры. Спрятавшись в кустах, я по слуху, так как боялся высунуться, определил, когда колонна миновала сожженную индейскую деревню, а потом последовал за ней, держась примерно за четверть мили. Стоял жуткий мороз, и несколько часов пути меня почти доконали. Я рассчитывал только на то, что мерзну в эту ночь не один и солдаты рано или поздно просто обязаны устроить привал.
Так оно и случилось. Вскоре послышались звуки отрывистых команд, отряд спешился и стал разводить большие походные костры. Да, я шел за ними, чтобы перерезать Кастеру глотку, но холод сделал свое дело: мне едва ли удалось бы поднять руку, а не то что достать нож и верно рассчитать удар. Прежде всего требовалось хорошенько отогреться. Я проскользнул мимо часовых и спокойно подошел к ближайшему костру.
Какой-то солдат, закутанный в индейское одеяло, спросил:
— У тя есть че пожевать?
Я отрицательно покачал головой. В его мутных глазах плясал отсвет пламени.
— Слышь, — продолжал он, — а Упрямец-то и взаправду мужик башковитый. Ловко он допер до того, чтобы оставить все тяжелое снаряжение в лагере. Небось ему за это еще одну медаль повесят.
— Ну-ну, — отозвался другой солдат, — уж можешь не сомневаться, свой-то тулупчик он прихватил, да и жратву тоже. Сидит щас там небось и чавкает, а мы тут…
— Точно, — с чувством подхватил первый, — уж себя-то он никогда не забывает.
На него цыкнули, опасаясь быть услышанными каким-нибудь доносчиком.
— Да ну его, — ответил Мутноглазый. — Что он мне может сделать? Снять с довольствия?
— Брось, парень, — ответил ему второй солдат, — ты же знаешь, что ему раз плюнуть отправить тебя на несколько футов под землю, а сверху снежком присыпать.
— Да неужто? — спросил я, стараясь держаться как можно естественнее.
— Неужто? Ты, видать, из новичков, иначе бы знал, что устроил Кастер в прошлую кампанию. Вон Гилберта спроси, — и он кивнул на длинного худющего солдата со сломанным носом, совавшего дрожащие от холода руки в самое пламя костра.
— Так оно и есть, — отозвался тот. — Дело было летом. Двое наших парней что-то не то сказали, так он приказал вырыть яму, посадил их туда, засыпал по горло землей и держал так до вечера на солнцепеке. Один потом рехнулся, а второй… вторым был я.
— А сам Упрямец тем временем смылся к своей бабе, — продолжил Мутноглазый. — Его за это на год отстранили от командования, так знаешь, что он сделал? Отправился к себе в Мичиган и преспокойно ловил рыбу!
— Хоть я этого гада и ненавижу, — снова заговорил Гилберт, — но за самоволку не осуждаю. Баба у него что надо!
— Правда? — спросил я, чувствуя, что начал согреваться, и снова возвращаясь к планам мести.
— Бог ты мой, еще бы! Ты не видел миссис Кастер? Помяни мое слово, едва это случится, ты взвоешь, упадешь на брюхо и будешь лакать из лужи у ее ног. А потом помчишься в ближайший бордель и перетрахаешь там всех девиц без разбора… Кстати, кто сходит к пленным за какой-нибудь маленькой скво?
Если вы хоть немного знакомы с армейской жизнью, то поймете, что разговор тут же переключился на сальности. Я отправился дальше. Чтобы убить Кастера, его надо было сначала найти, причем не вызывая подозрений.
