Луис Ламур - К далеким голубым горам
— Мы уже забрались далеко и пойдем за вами, капитан, куда вы идете, но какие же у вас планы?
И тогда я рассказал им, спокойным и негромким голосом, о долине, которую хочу найти. О месте с хорошей водой, хорошей почвой, с лесом для топки и для строительства. Что мы выстроим там в первую очередь, как и в прошлый раз, форт с частоколом, а потом отмерим для каждого квадратную милю земли.
Они уставились на меня широко раскрытыми глазами.
— Квадратную милю?
— Ну да, а почему бы нет? Земли тут вдоволь, и каждый будет иметь, если мы сможем удачно разделить ее, какой-то ручей перед домом, и лес, и луг. Но первое время, я думаю, мы должны оставаться все вместе, а по ночам — внутри форта, за крепкой оградой.
В течение дня мы сможем обрабатывать нашу землю. Наверное, сначала кусок поближе к форту, который будет принадлежать всем и на котором все будут работать, а после каждый свой собственный участок, подальше. Внутри частокола мы должны иметь склады с запасами, амбар для зерна, кузницу и еще мастерскую, где Магилл сможет ткать и делать бочки для нас.
А потом, если повезет, сумеем создать небольшое общество, наш собственный мир. Будем также добывать пушного зверя ловушками, а когда наберем достаточно, поплывем к морю и продадим, потому что кораблей будет приходить все больше и будут созданы колонии…
Ох, хорошо я понимал, что все, о чем я говорю, потребуется сделать своими руками и дело это будет нелегкое, а еще знал, что теперь, когда мы дошли до места — или скоро дойдем — возрастают шансы на свары между нами. Обстоятельства, конечно, сами собой будут выпалывать многих таких, что могли бы создавать проблемы, но люди есть люди, начнут возникать различия во мнениях, ибо может существовать идеальная ситуация, но не идеальные люди. Возможно, я не слишком мудрый человек, но соображаю достаточно, чтобы понять, что и сам буду совершать ошибки. Я подвержен и гневу, и печали… Хотя, думаю, не унынию и потере веры в свое дело.
Если мы поселимся среди индейцев, то скоро сами станем индейцами, а потому мне казалось, что лучше нам держаться самим по себе, хоть и дружить с ними, обмениваться подарками и услугами — вот с этим бизоном мы хорошо начали, ибо тому, кто приносит мясо, рады у любого костра.
Вплоть до этого момента нам везло, но теперь предстоит перенести зиму, может, не очень суровую — судя по словам Уа-га-су, зимы тут не очень тяжелые… только изредка. Тем не менее, нам потребуется топливо, пища, кров — и чтобы все это добыть, от нас потребуется много и тяжело работать.
Все мы будем меняться, да я сам уже переменился, ведь я неожиданно для себя стал предводителем людей, которые надеются, что я буду руководить ими хорошо. Теперь мне надо все тщательно продумывать и планировать. Надо следить, чтобы работа делилась поровну — и пища тоже. Я не хотел смешиваться с индейцами, не хотел перенимать их образ жизни, но учиться у них нужно. Они знают растения и животных этой страны, знают смену времен года и погоду, знают, как далеко по реке можно подняться на лодке. Каким бы странным ни был их ход мысли, но они нашли образ жизни, который гармонирует с этой страной и который представляется хорошим им самим.
Эбби у меня не их тех, кто любит вылеживаться в постели, и вскоре она уже была рядом с Лилой — готовила, шила и чинила одежду для всех вокруг точно так же, как для меня. Время ее близилось, и я уходил в лес один, в тревоге думая о ней; я мало что знал о родах и мог лишь радоваться, что есть здесь Лила и Саким.
Река несла темные воды мимо нашего поросшего травой берега, едва слышно шептала в тростниках и плескалась в мелких водоворотах у корней старых деревьев. Всю ее покрывали пятна света и тени, и листва над водой менялась, ибо наступили холода и принесли в лес цвета осени. Вскоре листья осыплются и деревья останутся голыми до весны.
Лесные тропы — подходящее место для раздумий, здесь царит тишина, лишь прошуршит изредка мелкий зверек или вспорхнет птица. Все меньше времени оставалось у нас, чтобы найти себе пристанище на зиму и подготовиться к холоду и бурям, так мало времени… И все же лучше подождать, подождать еще чуть-чуть.
Мысли мои парили над лесами, мысленным взором я видел место, которое мы должны найти, один за другим перебрал я все шаги, которые нужно совершить — столько-то человек нужно будет поставить на строительство частокола, столько — на хижины, столько отправить на охоту и сбор пищи. Да еще их надо будет менять местами время от времени, чтобы дать каждому попробовать на зуб все эти труды.
Хорошо спланированный шаг — это шаг, наполовину сделанный, и потому я старался продумать каждый этап… А пока что решил, что мы постараемся еще немного проплыть по воде.
* * *
Нас предупредил катоба.
Он появился внезапно, вылетев из-за деревьев на открытое место с отчаянным воплем:
— Оккани-ичи-и!
Он бежал в нашу сторону, резко прыгая из стороны в сторону. Я увидел, как рядом с ним в землю воткнулась стрела, и бросился вдоль берега, схватив на бегу мушкет.
Развернувшись, я выстрелил с бедра в нападающего индейца и увидел, как пуля ударила его, но он лишь вздрогнул на бегу. Даже в этот отчаянный момент я ощутил восхищение мужеством и силой этого человека. Он несся на меня, и я, бросив мушкет, выстрелил в него второй раз — из пистолета.
Теперь он зашатался, но все равно не прервал атаку, и я убил его ножом, столкнувшись грудь в грудь.
Повсюду гремели выстрелы, а потом внезапно вмешались катоба, ударившие противнику во фланг. Их присутствие оказалось для окканичи полной неожиданностью, нападающие рассыпались и бросились наутек. Я повернулся боком, поднял пистолет, навел его и подстрелил еще одного, когда он уже подбегал к деревьям.
Мы двинулись им вслед цепью, выгнутой как полумесяц — те из нас, кто могли. Я перезарядил мушкет и пистолет и несколько раз воткнул нож по самую рукоятку в мягкую черную землю, чтобы очистить от крови. Мы шли за ними. Тут и там еще вспыхивали короткие схватки. Я заметил индейца, который натягивал лук, целясь в меня, — и быстро выстрелил… слишком быстро.
Моя пуля сорвала кору с дерева рядом с его головой, но он оказался не из нервных и просто отскочил в сторону. Впрочем, стрела его улетела в кусты.
Другой бросился на меня с копьем, но я парировал его укол стволом мушкета и прыгнул ему навстречу, перехватив мушкет обеими руками и подняв на уровень плеч. Приклад ударил его в лицо со всей силой, и он повалился спиной на землю. На мгновение со всех сторон закипела рукопашная схватка, но когда атака захлебнулась, я закричал:
— Отходи к лагерю! Отходи!
Кое-кто услышал мою команду, передал соседу, и мы начали медленно отступать, так как я не хотел терять людей, а это может случиться, если мы рассыплемся в лесу.
