Евгений Костюченко - Русские банды Нью-Йорка
— Подумай, Клещ. Это кто с тобой?
— Это Крис.
— Юнга?
— Ты не смотри, что он пьет шипучку, — сказал Динби многозначительно. — Я видал Криса в деле. Он настоящий матрос. Просто его религия запрещает спиртное.
Красавчик наклонился, чтобы заглянуть Кириллу в глаза. От него сильно пахло цветочным одеколоном.
— Крис, а ты не хочешь хапнуть полсотни зеленых? Я ведь не могу доверить хорошую работу первому встречному, сам понимаешь. Иной напялит матросскую робу, а сам не то, что парус поднять, узла завязать толком не умеет.
— У меня контракт, — солидно сказал Кирилл. — Извини, Красавчик. Может быть, в следующий раз.
— Ты говоришь не по-нашему. — Красавчик присел рядом. — Ты не с Юга, парень? А? Я угадал? Каролина, верно? Вот почему ты упираешься! Успел наследить? Плюнь, там у нас все схвачено, никто тебя пальцем не тронет.
— Сказано тебе, у нас контракт, — Динби отодвинул пустую миску и поднялся. — Пошли отсюда, Крис. Покажу тебе еще одно местечко.
— Ты в «Арсенал»? — спросил Красавчик.
— А куда ж еще!
* * *Пробираясь в толчее грязных улиц, Джон то и дело одергивал своего юного спутника:
— Не верти ты башкой по сторонам. А то сразу признают новичка. Ты смотри под ноги, да следи за руками тех подонков, что трутся поблизости. Ну, чего ты опять рот разинул?
Кирилл с трудом оторвал взгляд от рыжеволосой красотки, которая, перегнувшись с балкона, вытряхивала прямо на улицу содержимое чайника. Она была в полупрозрачной ночной рубашке, и одна грудь вывалилась наружу, плоская и широкая, как лепешка.
— Рано тебе еще на сиськи заглядываться, — по-отечески пожурил его Динби, отвесив легкий подзатыльник. — Вот на этом они нас и ловят. Пока любуешься их прелестями, покрепче держись за карманы.
Чуть ли не каждый дом в этом районе был украшен зазывными вывесками, но Джон Динби упрямо шагал вперед, отмахиваясь от настойчивых предложений. Он продолжал просвещать Кирилла, знакомя его с местными достопримечательностями.
В кабаках «Палата лордов» и «Виноградная гроздь» собирались англичане, как аристократы, так и последние пропойцы. «Бисмарк» был знаменит тем, что в нем долгое время работала проститутка, которая оказалась разорившейся русской княгиней — несколько лет назад ее выкупил какой-то сумасбродный миллионер, тоже русский. «Капля росы» была местом встреч евреев, владельцев публичных домов. Здесь они выставляли на аукцион свой живой товар. Причем особо ценились еврейки из России, польских же или румынских почему-то даже не рассматривали.
— В общем, в нашем городе есть где провести время, — заключил Джон Динби, останавливаясь перед грязной двойной дверью. — Но самое лучшее место — здесь. Добро пожаловать в «Арсенал»!
Они прошли длинным коридором, стены которого были выкрашены в черный цвет, и оказались в огромном зале, беспорядочно уставленном столами и стульями. Многие столы у стен уже были заняты, свободными оставались только те, что сгрудились ближе к середине, где колыхалась плотная и пестрая толпа танцующих. На невысокой эстраде возле пианино ритмично покачивались фигуры скрипача и кларнетиста. Просто удивительно, как, усилиями всего трех исполнителей, удавалось производить столь громкие звуки, перекрывавшие гомон пьяной компании.
— Наверх, в кабинет! — провозгласил Динби. — Сегодня мы можем себе позволить приличный отдых!
По его понятиям, приличный отдых заключался в том, чтобы сидеть на одном из балконов, нависавшем над залом. За круглым столом могли разместиться человек десять, но Динби, войдя в «кабинет», сразу задернул за собой плюшевую занавеску. И беспокоили посетителей только официанты да разбитные девицы, которые то и дело заглядывали сюда. Джон с усмешкой изгонял их.
— Пусть эти трясогузки ищут простаков внизу, — объяснил он Кириллу. — Самые лучшие девочки еще только готовятся к выходу.
Веселье внизу постепенно набирало обороты. Кирилл попытался сосчитать гостей, но быстро сбился со счета. Такого сборища он не видал даже на рынке. Среди пиджаков и черных фраков попадались и рыжие матросские куртки. Дамы же предпочитали все оттенки красного и зеленого.
Динби подвинул к Кириллу пивную кружку:
— Можешь выпить, тебе не помешает.
— Не хочется, — сказал Кирилл, преодолевая жгучее желание погрузить губы в пышную пену.
— Да ладно тебе… Можешь не прикидываться ангелом. Я-то знаю, что творится у тебя на душе, — неожиданно мягко сказал суровый краснорожий моряк. — Ты ведь даже не простился со своими друзьями. И с этой девчонкой, которая так на тебя смотрела…
«Это он о ком? — подумал Кирилл. — Об Остерманах? А я не замечал, чтобы Лийка хоть раз в жизни на меня как-то особенно глянула. Я вообще на нее никогда не смотрел, на эту пигалицу. Что-то Джон заливает…»
— Да, я понимаю, что значит разлука, — продолжал Динби. — Но ты прав, Крис. Так и надо. Рубить — так рубить. Нечего тянуть. Все равно ты их больше никогда не увидишь. Так зачем мучить себя и других? Видал я эмигрантов. У всех судьба одна. Пацаны уйдут в банду, девка — на панель, а старики сдохнут в канаве. Эх, Крис, человек должен жить там, где родился…
Очередная «трясогузка» ворвалась в их кабинет:
— Мальчики! Чего это вы тут скучаете? А ну-ка! — она задрала юбку и поставила на стул ногу, обтянутую до середины бедра черным чулком. — Не желаете сунуть на счастье?
— На счастье? — Динби подмигнул Кириллу: — Старый добрый обычай. Кто спрячет под ее подвязку четвертной, тому будет везти весь год.
— О, да тут новичок!
Девица мгновенно вспорхнула на стол, каким-то чудом не задев бутылок и не наступив ни в одну из тарелок. Кирилл отодвинулся, схватив кружку — и вовремя, потому что женская ножка мелькнула прямо перед его лицом.
— Вот как у нас танцуют канкан, — дамочка подбрасывала ноги чуть не выше головы, обдавая Кирилла запахом духов и шелестом нижних юбок.
Он отвернулся, чтобы не любоваться ее кружевными панталонами, а Динби расхохотался:
— Такой канкан тянет на доллар, не меньше!
— Добавь пятерку, увидишь кое-что покруче!
— Договорились!
Она развернулась к Динби спиной и резко наклонилась. Ее смеющееся лицо оказалось прямо перед Кириллом. Он услышал ее шепот:
— Какой хорошенький мальчик!
Стремясь показать, что он не мальчик, Кирилл шумно отхлебнул изрядный глоток пива и вытер губы рукавом.
— Пойдем со мной, — шептала девица, — я с тебя ничего не возьму…
Раздался звонкий шлепок.
— Твоя напудренная задница не стоит и трешки! — хохотал Динби. — Пошла вон отсюда!
