Макс Брэнд - Джон Кипящий Котелок
Он был похож… даже не знаю на кого! На девичий идеал мужчины, нереальный, как все идеалы! Это была одушевленная копия одного из тех молодых героев, которых обычно изображают в иллюстрациях к любовным романам. Свеж, чист, так же безупречен, как воротничок на рекламе мужских сорочек. Можно было сразу сказать, что он принадлежит к той породе людей, на которых любая одежда всегда выглядит так, будто ее выгладили десять минут назад.
Лет ему можно было дать от двадцати пяти до тридцати пяти. На лице еще не появилось ни одной морщинки, но что это было за лицо! Красивое, как на картинке, однако и мужественное. Это был красавчик, побеждающий женщин «с пол-оборота», с квадратным подбородком — верным признаком силы воли, если верить книжкам. За впалыми щеками обозначались крепкие желваки, нос был абсолютно прямым, а взгляд из-под густых бровей — твердым, спокойным и холодным. Окажись этот парень на субботних танцульках в незнакомом городе, запросто заткнет за пояс первых женихов округи.
Надеюсь, вы уже представили, что это был за молодец? Но скажу честно, меня-то не особенно поразила его красота, хотя, оглядев незнакомца с головы до пят, я обнаружил, что и сложен он тоже идеально — имеется в виду, для героя-любовника. Ростом был, наверное, в шесть футов, а весом фунтов в сто восемьдесят — или сколько там положено по правилам? На вид сильный, подвижный и конечно же отлично тренированный. Невозможно и представить, что такой будет засиживаться допоздна, или наливаться по уши виски, или целый день курить одну за другой цигарки. Этот человек был таким совершенным, что казалось, каждый день после бритья ополаскивается первосортным ромом.
А вот теперь объясню, почему все это меня не очень уж впечатлило. На своем веку я встречал не одну дюжину таких «героев нашего колледжа», но, когда дело доходило до настоящей драки, большинство из них не стоило и гроша. И боксировать они вроде могли неплохо, и задора им хватало, но не было в них той матерости, без которой ты — не боец. «Ну а когда же, по-вашему, мальчик из колледжа начнет подавать надежды как будущий чемпион ринга?» — может спросить меня с нетерпением репортер спортивной газеты. Что ж, отвечу. После того как получит диплом за то, что день-деньской кидал на жаре сено в Канзасе, или поднимал на лебедке уголь из шахты с трехтысячефутовой глубины, или размахивал молотом на заводе, где делают паровые котлы. После того как хорошенько узнает, что такое изнурительный физический труд. Вот тогда колледжи будут выпускать чемпионов бокса. То же самое касается и других видов драки. Для того, кто познал труд, жизнь имеет меньшую цену. Если ты по шестнадцать часов в сутки загоняешь железо под пресс и получаешь за это три-четыре доллара, то со временем начинаешь понимать, что жизнь не такая уж и дорогая штука! Приходишь к выводу, что учителя из воскресной школы и авторы книжек для домашнего чтения раскрывают ее только с одной стороны, будто вся она состоит из легких заработков и удовольствий. Но что знают они про тот ад на земле, от которого рукой подать до рая на небесах? Ни черта не знают!
А я как раз знал немало, потому как приобрел эти знания еще смолоду. И открыл одну довольно интересную вещь: нужно только привыкнуть, и человек может за день довольствоваться всего десятью секундами счастья, припадая к бутылке виски. И наплевать, чем он за это заплатит: пусть его разденут Догола, когда он будет беспробудно пьян, пусть потом месяц не встает с кровати, поджидая, когда срастутся кости, — все равно! Разве десять секунд райского блаженства не стоят пяти тысяч дней работы в пекле? Я считал, что стоят, и поэтому смотрел на жизнь проще. Иногда мою собственную не ценил вовсе, не говоря уже о чужой.
Так что, смерив спасителя взглядом, я готов был дать ему большую фору. У него мог быть увесистый удар, он мог лучше меня владеть премудростями кулачного боя, но, если бы нам пришлось драться насмерть, мне он был не противник. Вполне мог оказаться метким стрелком, но и в стрельбе по живой мишени я был рангом выше.
Может, скажете, что думать таким образом о своем благодетеле низко и неблагородно? Но ведь я не стремлюсь показаться лучше, чем есть на самом деле. Естественно, я далеко не безгрешен, зато честен. А если уж на то пошло, у честности всегда такое неприглядное лицо, что в высшем обществе неизбежно вызывает отвращение. И когда я смотрел на этого чистенького, ухоженного красавца, то не мог не чувствовать своего превосходства.
Он заговорил так, как я и ожидал, — с безукоризненным аристократическим акцентом.
— Вижу, дела ваши плохи. Не пойму, как вы очутились здесь без лошади?
— Просто когда пролетал над долиной, у меня оторвались крылья. А можно мне еще раз заглянуть в ту фляжечку?
Он вручил мне ее без слов, а затем сказал:
— Ну что ж, выходит, нам теперь вместе в Эмити возвращаться?
— В Эмити?! — воскликнул я. — В Эмити… Значит, вы там обретаетесь?
— Я там живу, — ответил он.
— Вот как? В этом змеином гнезде? Можете не спорить, я там был. Из всех гнилых городишек, которые видел, этот — самый гнилой. Ну а вам-то что в нем делать?
Он слушал меня терпеливо, без улыбки, отчего еще больше был похож на книжного героя. Мне же никак не верилось, что он из Эмити, поэтому я спешил разобраться, что к чему.
— У меня там собственное дело, — пояснил он.
Мне показалось, что я нашел объяснение. Многие состоятельные люди посылали своих сыновей за хорошим образованием в восточные штаты, а затем ненадолго возвращали в родные края на практику, чтобы дать им возможность пообтереться, набраться жизненного опыта.
— Так вы, наверное, юрист? — попытался я догадаться.
Тут он наконец улыбнулся:
— Нет, к несчастью, у меня нет определенной профессии.
— Тогда вообще ничего не понимаю, — озадаченно мотнув головой, признался я.
— Давайте-ка двинемся в Эмити, — игнорировал он мои слова.
— Только не в Эмити! Без роты пехотинцев я туда больше не сунусь!
— Если там у вас с кем-то возникло недоразумение, думаю, что смогу все уладить.
— Да ну? — заорал я. — Кто же вы такой, черт возьми?
— Меня зовут Питер Грешам, — прозвучал ответ.
Глава 5
Я УЗНАЮ О КРАСНОМ КОРШУНЕ
Трудно передать всю степень моего потрясения. Я взглянул на него снова, пытаясь понять, не ослышался ли, но эхо в моей голове прогудело те же слова. Ошибки не было.
Питер Грешам! Отель, салун — весь этот доходный бизнес принадлежал человеку с таким именем, который заправлял городком и ограждал его от каких-то там опасностей… Впрочем, у меня созрело еще одно решение.
— Так вы, значит, сын того самого джентльмена, который подмял под себя Эмити?
