Зейн Грeй - Пограничный легион
Вдруг Бад вскочил и, перегнувшись через стол, сжав дрожащими пальцами свои карты, с искаженным яростью лицом и горящими глазами уставился на Келса.
— Вот! — хрипло крикнул он, страстно швыряя ему свои карты.
— Ни к черту не годятся! — насмешливо ответил Келс. — Нет ли чего получше?
Бад низко перегнулся, стараясь заглянуть в карты Келса. Затем, побелев, он выпрямился и уставился на него.
— Ты разорил меня… Ограбил… у меня ничего больше нет! — с пеной у рта гаркнул он.
— Не было ничего легче добиться этого. Проваливай вон из игры! — с ликующим презрением ответил Келс. Его охватил не азарт, а страсть остаться победителем.
— Ты плутуешь! — вне себя крикнул Бад.
Это обвинение подействовало на окружающих, как электрический удар. Глубокая тишина прерывалась тяжелым дыханием. Келс остался все таким же бледным и торжествующим.
— Хорошо, Бад, — ответил он, но его тон не подходил к его странному взгляду. — Это был третий раз!
Как удар молнии, грянул выстрел. Бад повалился прямо на Гульдена, и тот одним движением руки отбросил в сторону смертельно раненого повара. Тяжело грохнувшись на пол, Бад больше не шевельнулся.
— Дайте мне виски! — с хриплой дрожью в голосе приказал Келс. — И поехали дальше!
— Можно мне примкнуть теперь? — жадно спросил Бади Джонс.
— Нет, погоди еще, — ответил Гульден.
— Скоро Бликки ляжет на обе лопатки, — воскликнул Келс. Что-то насмешливое прозвучало в его голосе. Золото больше не интересовало его, он упивался самой борьбой.
— Хозяин, от одной крупицы счастья ты уже задрал нос, — с мрачной презрительностью вставил Джесси Смит. — Еще немного, и твое сердце провалится в штаны.
Золото кучами лежало на столе; но оно было лишь средством для достижения цели. Оно было ничем.
— Гульден, перемени игру, как желают эти господа! — издевался Келс.
— Двойную ставку! Тяните! — загремел в ту же секунду гигант.
Выдержав еще несколько ходов, Бликки поднялся из-за стола, проигравшись до копейки. Огорченный бандит готов был пойти в эту минуту на всякую низость и преступление, но он молчал и только хмуро следил за всеми.
— Хозяин, не пора ли нам начинать? — осведомился Бади Джонс.
— Ой, Бади, никак тебе надоело твое золото? — ответил Келс. — Подожди, пока я оберу Гульдена и Джесси.
Счастье восстало и против Смита. Сперва он проиграл Гульдену, затем Келсу и наконец поднялся, побежденный, но не надломленный. Он жадно схватил бутылку с виски.
— Ребята, мне кажется, что счастливой стезе Келса я гораздо лучше посочувствую, если сам перестану играть, — сказал он.
Главарь бандитов посмотрел на него со сдержанным гневом, как будто насмешливое предсказание Смита о его провале уже давало себя чувствовать.
— Ко мне, друзья, ко мне и посмотрите на настоящую игру, — сказал он.
В эту минуту у Келса было в два раза больше золота, чем у Гульдена. Громадная куча маленьких мешков лежала перед ним.
Бандиты расплачивались уже целыми мешками. Кто открывал самую большую карту, тот выигрывал. Первые четыре раза Келс выиграл. Его лицо сияло. Он проигрывал и снова брал свое назад. Все столпились вокруг игроков, но только Джонс и Бриверман проявляли еще прежнюю алчность. Все остальные молчали. В воздухе повисла гнетущая напряженность. Вдруг Гульден начал без перерыва выигрывать, и поза Келса изменилась. Было жутко смотреть, как слабел этот человек, как под ударами капризной фортуны он постепенно терял мужество. Наконец половина набранного им золота перешла к Гульдену. Гигант был по-прежнему неуязвим. Он принимал свои потери так же, как и выигрыши, — с полным равнодушием. Руки Келса тряслись, но Гульден оставался все таким же спокойным и уверенным. Келса тошнило от его способности одинаково принимать и победу, и поражение. Самообладание настоящего большого игрока выражается не в терпеливом отношении к своим потерям, а наоборот, в редком даровании оставаться спокойным в минуту полной победы. Все ярче и ярче сказывалось, что Гульден был великим игроком, а Келс — нет. Гигант бандит не обладал никакими чувствами, никакой фантазией. Келс же казался воплощением страстности, горячей надежды, отчаяния и злости. Эта игра решала многое. Презрительные взгляды людей Келса предсказывали характер ее конца. То и дело протягивалась рука Келса к бутылке с виски. Однажды с тихим проклятием он швырнул ее через дверь на двор.
— Эге, хозяин, не пора ли тебе… — начал было Смит, но в ожидании чего-то еще лучшего умолк.
Судьба по-прежнему играла Келсом. Выиграв раза два, он снова просветлел. Однако в тот же миг, как только с его лица начали сбегать мрачные тени, петля снова затянулась на его шее. Он терял, терял, и с каждым мешочком золотого песка убывала частица его мужества и самообладания. И когда перед ним осталось лишь то количество золота, с которым он начал игру, его охватила та трусость, о которой ему говорил Джесси Смит. Попытка Келса взять себя в руки и под презрительными взглядами товарищей сохранить свою прежнюю мужественную выдержку, сорвалась жалко и безнадежно. Всегда холодный и великолепный в своей безумной отваге, здесь он позорно провалился. То был человек, которому никогда не следовало садиться играть в карты.
И вот в какие-нибудь десять минут он спустил свой первый выигрыш. Больше у него ничего не осталось.
Не будучи в силах оторваться, Жанна смотрела на него с жалостью и отвращением. Наступил жуткий момент. Келс неподвижно уставился на громадную кучу золота, лежавшую перед Гульденом. Мускулы его лица судорожно подергивались. Казалось, он все еще не понимал, что с ним произошло.
Гульден медленно поднялся и угрожающе наклонился над своим золотом. Гигант, никогда не проявлявший никакого чувства, теперь вдруг весь запылал от душившего его волнения.
— Еще одну партию! У кого окажется большая карта. Ставлю все мое золото! — рявкнул он.
Как один человек, шагнула вся шайка бандитов к столу и, затаив дыхание, замерла.
— Еще одну партию, — беззвучно произнес Келс. — Но что могу я поставить?
— Девушку!
Помертвевшая Жанна отшатнулась, и острая боль пронзила ее грудь. Так вот какова была ее судьба! Как сквозь сон, видела она ослабевшего Келса и подскочившего к нему Джима. Но оба они замерли, не двигаясь с места.
— Только один раз сними карту! Все мое золото против девушки! — гремел Гульден.
Келс сделал торопливое движение, словно желая выхватить револьвер, однако его руки ослабли и дрожали, как у больного лихорадкой.
— Ты всегда хвастался своей отвагой, — безжалостно продолжал Гульден. — Ба! Ведь ты же знаменитейший игрок по всей границе… Смелей же!
Келс стоял, ни на кого не глядя. Все видели его муку. Казалось, он боролся изо всех сил с каким-то решением, но только для того, чтобы тотчас же нарушить его.
