Патрик де Витт - Братья Sisters
— Пш-шел вон отсюда! — крикнул я.
Не знаю, что вызвало ярость. Я будто прогонял ворона, клюющего труп. Что с пьяного взять? Когда нытик, весь такой ничтожный и жалкий, поплелся дальше, я признался братцу:
— Не знаю, что дальше.
— Лучше пока об этом не думать, — посоветовал Чарли и тут же обрадованно воскликнул: — Ты только глянь! Это ж моя настоящая любовь!
В нашу сторону шла девка — шлюха, прежде работавшая на Мейфилда.
— Ну здравствуй, здравствуй, как-тя-там! — радостно поприветствовал шлюху Чарли.
Она остановилась перед нами, явно с похмелья: глаза красные, руки трясутся; полы платья замызганы. Потом она с размаху запустила мне в лоб чем-то твердым. Оказалось, это монеты, те самые сто долларов, что я оставил бухгалтерше. Глядя на деньги, я рассмеялся, хотя и понял: моя возлюбленная мертва. Впрочем, я не то чтобы любил ее, просто мне нравилась мысль, будто она любит меня, будто я не так одинок. Ни печали, ни скорби, однако, в сердце не родилось.
Я посмотрел на шлюху и спросил:
— Ну, и что с того?
Девка сплюнула на землю и развернулась, потопала прочь. Я подобрал деньги и половину отдал Чарли. Братец свои пятьдесят долларов спрятал в сапог, изящно оттопырив мизинец оголенной ноги. Я свою денежку тоже заныкал в сапоге, и после мы с Чарли расхохотались, как будто только что изобразили финал современной комедии.
Допивая последние капли бренди, мы сидели уже на земле. Так и уснули бы на ней, если бы шлюха не вернулась с товарками. Девки встали тесной группой, глядя на нас полными ненависти глазами. Еще бы, Мейфилда нет, гостиница сгорела, и для них наступили тяжелые времена: нечем больше надушить волосы, платья никто не выстирает, не накрахмалит. Разгневанные, шлюхи костерили нас с братцем на чем свет стоит.
— Хороша парочка, нечего сказать!
— Валяются в грязи!
— А брюхо-то, брюхо у этого, вы поглядите!
— Второй, кажется, руку поранил.
— Хоть конюхов убивать перестанет.
Стараясь перекричать их, Чарли спросил меня:
— Слышь, че это они раскаркались?
— Мы же их хозяина прогнали, ты забыл? — Шлюхам я попытался объяснить: — Это не мы сожгли отель. Это Мейфилд. То есть думаю, что это он. Но не я и не мой братец точно.
Шлюхи еще больше распалились.
— Не смей говорить о Мейфилде!
— Он был хорошим!
— Платил нам!
— Дал крышу над головой.
— Мейфилд сволочь, но вы еще большие сволочи по сравнению с ним!
— Точно подмечено, девочки.
— Ну, и что нам делать с этими свиньями?
— Да, что делать-то с ними?
— А ну-ка, разом…
Шлюхи навалились на нас, прижав к земле. Сквозь живую стену я услышал хохот Чарли и поначалу сам нашел происходящее смешным, пока не обнаружил, что не могу пошевелиться, а ловкие руки шлюх вынимают все до цента из моих карманов.
Мы с Чарли одновременно стали бороться, кричать и ругаться, но чем больше старались высвободиться, тем сильнее держали нас шлюхи. Когда Чарли завопил от боли, я по-настоящему испугался — его шлюха каблуком наступила ему прямо на больную руку. Тогда я укусил нависшую надо мной девку прямо через платье в вонючий выпуклый живот. Та рассвирепела, выхватила у меня из кобуры револьвер и приставила дуло ко лбу. Я затих и больше не дергался. В глазах шлюхи горело пламя чистого гнева, и я уже приготовился увидеть, как из черного жерла ствола вырвется белая вспышка. Но девка не выстрелила.
Обобрав нас, шлюхи убрались восвояси. К счастью, они не догадались стянуть с нас обувку, и сто долларов мы сберегли.
Еще одно небольшое отступление
Лежа в грязи, я уснул под солнцем полумертвого городка. Проснулся только с закатом. Передо мной стояла странная девочка — та, с которой я повстречался в прошлый раз. Новое платьишко, волосы чистые, только что вымыты и перетянуты широким красным бантом. Изящно сложив ручки на груди, она пристально, выжидающе смотрела… не на меня, на Чарли.
— Опять ты.
Девочка шикнула на меня, приставив пальчик к губам, и указала на братца: Чарли сжимал в руках полную воды банку с крышкой. На дне кружился дьявольский осадок из черных крупиц. Точно такими были присыпаны кулачки девочки, как и в прошлый раз. «Это яд», — дошло до меня. И стоило Чарли поднести банку ко рту, как я ударил его по рукам. Банка отлетела в лужу грязи, отравленная вода расплескалась.
Мрачно посмотрев на меня, девочка спросила:
— Зачем ты так?
— Давай-ка мы с тобой поговорим. Помнишь, что ты мне сказала в прошлый раз?
Растерянно взглянув на банку, она ответила:
— Я много чего говорила.
— Помнишь, ты назвала меня береженым?
— Ну, помню.
— Скажи, пожалуйста: я по-прежнему береженый?
Девочка взглянула на меня, и по ее глазам я понял: ответ она знает, но говорить не хочет.
— Надежно ли защищен? — не сдавался я. — Навсегда ли?
Раскрыв было рот, она тут же закрыла его.
— Не скажу, — ответила девочка.
Развернувшись ко мне спиной, она пошла прочь, только краешек платья мелькнул у меня перед глазами. Я поискал камень — хотел бросить ей в спину, но поблизости ни одного не нашлось. Чарли так и сидел, пялясь на опрокинутую банку.
— Черт, умираю от жажды, — сказал он.
— Тебя ж убить хотели.
— Кто, она?
— В прошлый раз эта девочка отравила собаку.
— Такая лапочка… Зачем бы ей травить меня?
— Это коварно, и ей это нравится.
Чарли, прищурившись, посмотрел на алеющий горизонт и лег на спину. Закрыв глаза, он произнес:
— Ну и жизнь!
И рассмеялся.
Не прошло и двух минут, как братец заснул.
Конец небольшого отступленияГлава 60
В Джексонвилле доктор отнял Чарли руку. Боль к тому времени ослабла, но плоть загнила, и, кроме ампутации, ничего не оставалось. Доктор Крейн, несмотря на пожилой возраст, сохранил острый глаз и твердость руки. В петлице он носил розу, и я как-то сразу проникся к нему доверием. Мне он показался человеком принципиальным. Стоило же упомянуть, что с деньгами у нас с братцем туго, и врач отмахнулся, будто вопрос оплаты для него был не важнее второстепенной мысли.
Когда Чарли пожелал напиться перед операцией, случилось неожиданное: врач запретил ему, сказав, дескать, спирт вызовет обильное кровотечение. Чарли уперся рогом, наплевав на возможные неприятности. Ему если что в башку втемяшится, то берегись! Тогда я отвел Крейна в сторонку и попросил дать братцу обезболивающее, только без предупреждения. Сочтя совет разумным, доктор ему последовал. Мы успешно обманули Чарли, и ампутация прошла так гладко, как только может она пройти, да еще в гостиной собственного дома доктора, при свечах. Гангрена поднялась выше запястья, и пришлось отхватить руку до середины предплечья. Работал Крейн специальной пилой, которую, по его словам, для хирургов и создали. Когда доктор закончил, его лоб блестел от пота, а коснувшись случайно полотна ножовки, Крейн обжег палец. Он заранее приготовил ведерко для отрезанной руки, но немного не рассчитал, и ампутированная конечность шлепнулась на пол. Крейн был так занят культей Чарли, что пришлось мне самому обо всем позаботиться. Я подошел и поднял отрезанную руку, не тяжелую и не легкую, перехватив поперек запястья. Из среза в ведро свободно вытекала кровь. При иных обстоятельствах я бы не стал хватать Чарли за руку таким вот образом. Но сейчас она казалась мне странно чужой, и я даже покраснел.
