Джефф Питерс - Великолепная семерка
Он ждал, что ему кто-нибудь ответит, он был готов спорить и убеждать, но все только отводили взгляды.
– Зачем нам отправляться так далеко? – сказал Винн. – Колорадо. Горы… Да мне и эти горы уже осточертели. Хочется отдохнуть в человеческих условиях. Почему бы нам всей командой не махнуть в Луизиану, к моему драгоценному дядюшке Байярду? В развалинах его поместья найдется куда поставить лошадей и приткнуться самим. У каждого будет занятие, я обещаю. Через пару недель вы и забудете о том, что есть какая-то Мексика…
О'Райли снова приоткрыл дверь, продолжая непрерывное наблюдение за площадью. Может быть, чувствовал незримую опасность, а может быть, следил за обстановкой по старой солдатской привычке.
– Здесь у нас мало шансов, – сказал он.
– Да, мало, – согласился Крис.
– Значит, мы уезжаем в Колорадо? – спросил Гарри с надеждой.
– Нет. Мы остаемся, чтобы уравнять шансы, – сказал Крис и впервые за весь вечер улыбнулся. – Чико, ты хорошо запомнил дорогу к лагерю Кальверы? Кажется, эти ребята не заслужили права в такую ночь спать спокойно.
ЧИКО, ЛУИСИТА И ЛУНА
Чико себе места не находил от волнения. Крис дал три минуты на сборы, но Малыш собрался за несколько секунд и первым выскочил к лошадям. Подтягивая подпругу, он заметил, что его чалый мерин косит глаз в сторону. Чико повернул голову и увидел Луиситу, стоявшую под деревом.
– Что ты тут делаешь? – спросил он мягко. – Уже темно, а ты не спишь.
Девушка молчала, не сводя с него блестящих глаз. Лунный призрачный свет играл тенями листьев на ее белом платье. Темно-красная шаль лежала на ее плечах, открывая тонкую гибкую шею, украшенную упругим черным завитком волос.
Эту шаль она наверняка соткала себе сама, подумал Чико. Он вспомнил сестру, которая часами могла сидеть перед ткацким станком, простеньким, сделанным из нескольких деревянных реек, подвешенных к стене. Сестра вечно отгоняла его, когда он вертелся рядом, наблюдая за мельканием челнока между натянутыми нитями основы. Эта работа была сродни работе часов. Если неотрывно смотреть на стрелку, кажется, что ничего не меняется, но стоит отвлечься на какое-то время, глядь, а стрелка уже переместилась. Так и сестра – стоило Чико выйти из дома, уехать куда-нибудь с отцом или отправиться пострелять в овраге – к его возвращению на ее станке уже виднелся изрядный кусок будущей шали. И как только у этих девчонок достает упрямства сидеть неотрывно перед станком? И ради чего? Ради того, чтобы, накинув шаль на плечи, с гордым видом показаться перед другими девчонками, у которых такие же домотканые шали на плечах?
– Ты знаешь, где я был? – сказал Чико, оглянувшись, не слышит ли его кто-нибудь из друзей. – Я был в горах.
– В горах? – едва слышным эхом отозвалась Луисита. Она поднесла пальцы к губам, а брови ее поднялись дугой.
Чико, прочитав в глазах Луиситы неподдельный испуг, был польщен тем, что хотя бы эта слушательница смогла по достоинству оценить опасность его ночной прогулки.
– Я нашел лагерь Кальверы. Я их выследил, подкрался незаметно. Все разузнал, теперь они у нас в руках… Кальвера стоял со мной рядом. Вот как ты. Нет, даже ближе, вот так…
Чико шагнул к Луисите боком, чтобы наглядно продемонстрировать, какой угрозе подвергалась его жизнь в лагере бандитов. Но здесь его подстерегала иная опасность. Луисита тоже шагнула ему навстречу, и теперь они стояли под деревом близко друг к другу.
Малыш, подчиняясь какому-то незнакомому, пугающему и приятному чувству, взял девушку за руки и притянул еще ближе к себе.
И тут же, вспомнив ее тяжелую руку и звон в своем ухе, решительно выпустил тонкие запястья и мужественно скрестил руки на груди.
– Ты бы только видела, как посмотрел на меня Крис, когда я рассказал это ребятам, – гордо сказал он и расплылся в самодовольной улыбке. – Сам О'Райли похлопал меня по плечу. И Брик тоже. Он сказал, что я его удивил. Представляешь? Я его удивил! А этих ребят трудно чем-нибудь удивить, да. Уж они видали такое…
Луисита провела кончиками пальцев по его щеке, по губам и подбородку. Он перехватил ее руку и отвел от лица, но не спешил выпускать.
Он чувствовал, как слаба и податлива эта тонкая хрупкая кисть, и ему нравилась эта слабость.
В него словно вливалась новая сила, веселая, искрящаяся, звенящая. Чико хотелось подхватить Луиситу на руки и закружиться с ней под музыку, которая вот-вот зазвучит.
– Ты пошел ночью в горы, чтобы принести для меня еловую кору? – тихо спросила она. – Не говори ничего…
– Да, эти ребята видали такое, что тебе и не снилось, – продолжал говорить Чико, слегка пристыженно уходя от темы еловой коры.
Кору он, конечно, соберет. Но всему свое время. Сейчас у него есть дела и поважнее. Чико сказал важно и почти торжественно:
– И они приняли меня в свой круг, ты понимаешь? Теперь я один из них, понимаешь ты это или нет? Я буду всегда с ними. Я не буду фермером. Как мой отец. Как твой отец.
Она по-прежнему ничего не отвечала, лишь смотрела на него неотрывно. И он сбился, забыв, о чем хотел сказать.
Еще никто и никогда не смотрел на него так. Этот взгляд ничего не спрашивал и ничего не требовал, но Чико чувствовал, что сейчас он должен что-то сделать. Его руки сами тянулись к ней. Он бережно схватил Луиситу за локотки, то ли притягивая к себе, то ли отталкивая.
Он вдруг понял, на что похоже чувство, которое переполняло его сердце. Как-то они с отцом возвращались ночью на ферму из дальней поездки. Чико не помнил уже, куда и зачем они ездили, помнил только, что страшно устал, продрог и вымок под сильным ливнем. Можно было укрыться под деревьями и переждать грозу, но впереди они увидели огонек. Это светились окна их фермы. И они с отцом поехали дальше, с каждым шагом по скользкой глинистой дороге приближаясь к родному теплому огню.
Вот такой же родной и теплый огонь светился сейчас в глазах Луиситы, и Чико тянулся к ней, словно стремился вернуться под любящий кров, в уют и покой.
Но этого делать нельзя, говорил он себе. Нельзя бросить друзей. Нельзя оставить команду. Особенно сейчас, когда все повисло на волоске, когда все силы должны быть напряжены и брошены в бой… А потом? Разве он сможет бросить друзей, когда они одержат наконец победу над этим ненавистным Кальверой? Тогда их дружба станет еще крепче, и он будет принят в команду, как равный среди равных. И никто не будет больше называть его Малышом. Разве тогда он сможет бросить друзей?
Нет, никогда…
– Ты думаешь, что я останусь тут? – спросил он срывающимся голосом. – Буду пахать вашу землю, пасти ваших коров? Ну посмотри на меня, разве похож я на твоих земляков?
