Э. Шевалье - Черноногие
С этими словами он взял карабин и оставил своих спутников. Вскоре он очутился один в чаще леса. Напасть ни на шаг не отходила от него. С полмили он прошел таким образом, когда вдруг очутился у обширной бухты, откуда открывался вид на большое пространство. На крутых берегах отчетливо обрисовывались небольшие холмы, в ущельях которых легко было притаиться. Утесы были покрыты различными видами кустарника, но больших деревьев не было. Ничего благоприятного не виделось в этом пейзаже. Кенет искал глазами Тома Слокомба. Напрасный труд! Целая армия могла бы укрыться в многочисленных ущельях, неровностях и углублениях. Устав от бесплодных поисков, Айверсон уже намеревался продолжить осмотр с другой стороны, как вдруг увидел на вершине холма, в двухстах шагах от себя, какой-то необыкновенный предмет. У Кенета было хорошее зрение, и он в совершенстве умел пользоваться им при надобности. Притаившись за высоким деревом, он осторожно высматривал этот предмет, двигавшийся снизу вверх, и вскоре ясно разглядел медное лицо и длинный пучок волос на самой макушке головы, отличающий индейцев.
Ничего утешительного в этом неожиданном открытии не было. Кенет наблюдал за дикарем, каждую минуту ожидая, что вслед за ним вынырнет толпа его сородичей. Но этого не происходило, и голова на несколько минут исчезла. Он уже задался вопросом, что теперь делать, как вдруг та же голова появилась на вершине ближайшего пригорка, и в то же время рядом с ней явственно обрисовались силуэты двух лошадей. Кенет вздохнул с облегчением: то был Том Слокомб с двумя лошадьми, ради которых он и подвергался опасности. У молодого человека было сильное желание помахать шапкой и покричать, однако он удержался от опасных проявлений радости и ограничился тем, что надел свою шапку на шомпол, чтобы указать Тому на свое близкое присутствие.
Мы не станем описывать его радость, когда, наконец, Том присоединился к нему.
— А я уже было пришел в отчаяние, — сказал он. — Что с вами случилось? Что вас задержало?
— Великое множество приключений. Лошадей вывести с острова мне удалось очень скоро, но после этого надо было отделаться от краснокожих. Ведь я решился забрать седла, и вот, как видите, забрал, — ответил Ворон, торжественно указывая на оседланных лошадей.
— Напрасно вы подвергали себя такой опасности.
— Опасности? Что вы! Да ведь это соль моей жизни! Но если бы вы знали, сколько там было индейцев!
— Что они делали?
— Пока я искал седла, они осматривали место, где вы строили плот. Теперь они плывут за нами по озеру. Взглянем-ка поближе, где они теперь.
Оставив лошадей, они осторожно пробрались между кустарниками к самому берегу и оттуда осмотрели поверхность озера.
— Ну, не правду ли я вам сказал? Смотрите левее! — воскликнул Том.
Кенет увидел большой плот, направлявшийся к острову.
— Их там чуть ли не дюжина. Они теперь отыскивают место, где вы высадились, и, наверное, думают, что захватят вас врасплох. Только нам не время наблюдать за ними. Скорее бы выбраться из их когтей! Особенно ради этой красотки не хотелось бы опять к ним попасть.
— Сочувствую вам. Она и Саул Вандер ждут нас с нетерпением. Поспешим же.
Саул Вандер тоже заметил плот с отрядом индейцев, и мудрено ли, что прибытие товарищей вызвало его искреннюю радость!
— Как же я рад, что опять вижу вас! — сказал он. — И не столько за себя, сколько за эту бедняжку. Она рассказала мне свою историю. Ее зовут Флорела… Что же теперь нам делать?
— Если вопрос относится ко мне, — сказал Ворон с необыкновенной решительностью, — то я отвечу по всем пунктам.
— Скорее к делу! — заторопился Саул. — Вы доказали на деле такую ловкость, что мне приятно в том сознаться. Вы закаленный боец и видели много красных и белых, но какого бы чудака вы ни разыгрывали, это не помешает мне воздать каждому свое.
— Справедливо. Я и сам сознаюсь, что мне следует воздать хвалу, а так как я люблю, чтобы мои достоинства получали верную и справедливую оценку, то и пройду до конца этот тернистый путь. Садитесь-ка на одну из лошадей, а молодая девушка на другую, и мы отправимся до ближайшего форта. Тут переход всего в одни сутки, а как попадем туда, девушка будет в безопасности.
— Я и сам так думал, хотя мне очень прискорбно разыгрывать роль тюка, вместо того чтоб разделять с вами опасности. Но делать нечего. Едем!
Флорела села на лошадь Ника, Саул воспользовался лошадью Кенета. Но перед самым отъездом Том сказал:
— Надо еще раз взглянуть на остров. Так и есть, красные твари причалили к его берегу!
Обращаясь к Кенету, он спросил:
— Хороший ли вы ходок?
— А вот увидите, меня нелегко утомить.
— Тем лучше. Вперед марш! Саул Вандер, вы знаете дорогу в ближайший форт? Ступайте так скоро, как позволят вам раны. Если мы не поспеем за вами — не беда, мы сами сумеем позаботиться о себе.
Проводник трапперов на минуту посмотрел на небо, озеро, лес и солнце, потом, ориентируясь по приметам, которые подсказывал ему опыт охотника, отправился в путь.
Глава XXVIII
ПОСЛЕДНЕЕ ЗАТРУДНЕНИЕ НИКА
А Ник остался в пещере; раненный, он лежал неподвижно в темноте при общей суматохе.
Выстрелы и крики вывели Марка Морау и его сподвижников из оцепенения. В первые минуты, под влиянием винных паров, они не могли сообразить, в чем дело. Но мало-помалу Марк и Крис очнулись и сообразили, что дорогие гости их надули. Выкрики дерущихся дали им полное представление о ходе дела.
Было еще довольно светло, так что Морау мог рассмотреть, что примерный миссионер отчаянно дерется с его лучшими молодцами из индейцев, на верность которых он мог вполне рассчитывать. Когда же раздался подлинный голос Ника, Марк в ту же минуту узнал его.
— Измена! — заревел он и, выхватив из-за пояса пистолет, выстрелил и тотчас уложил Ника.
— Двадцать фунтов стерлингов за этого великана, живого или мертвого! — закричал он, видя, что Авраам Гэмет исчезает в галерее.
Щедрое обещание только увеличило сумятицу, и квакер скрылся, пользуясь общим беспорядком.
— Лампы! Внесите лампы! Где Агарь? — закричал Марк, ударив себя по лбу. — У меня точно свинец в голове. Ага! Вот оно что! Теперь понимаю. Нас угостили снотворным!
— Да, и я того же мнения, — подтвердил Крис, — этот проклятый миссионер попотчевал нас ядом, а мы были так глупы, что выпили. Его новообращенный индеец ничуть не похож на индейца — это тот самый долговязый, который заряжал пистолеты во время вашей дуэли с Айверсоном. Да, он самый — Ник Уинфлз. Но кто же остальные, пускай снимут скальп с моего черепа, если я это знаю!
— Ник Уинфлз еще здесь, но я ручаюсь, что ему никогда отсюда не выйти на своих ногах. Видишь? Это он лежит у входа в галерею.
