Кормак Маккарти - Кони, кони…
Дома.
В Техасе?
Да.
От слуг?
У нас не было никаких слуг. Просто в наших местах работали мексиканцы.
Ты раньше сидел в тюрьме?
Нет.
Ты овеха негра? Черная овца?
Вы ничего про меня не знаете.
Скорее всего. Но скажи, почему ты так уверен, что сможешь выбраться из-за решетки каким-то ненормальным способом? Это большое заблуждение.
Я уже один раз сказал: вы копаете не там, где надо. Вам не понять, в чем я уверен, а в чем нет.
Я знаю, что такое Соединенные Штаты. Я там бывал, и не раз. Вы как евреи. У вас всегда отыскивается богатый родственник. Ты в какой сидел тюрьме?
Говорят вам, ни в какой тюрьме я не сидел. Где Ролинс?
Ты считаешь, что я приложил руку к этому прискорбному случаю с твоим приятелем? Уверяю тебя, это не так.
Вы думаете, я пришел договариваться о сделке? Я только хотел узнать, как он себя чувствует.
Перес задумчиво кивнул.
Даже в таком месте, как тюрьма, где мы имеем дело с самым главным, мозги у англо работают все так же причудливо, как и на воле. Когда-то я думал, что дело в их особом, привилегированном существовании. Но нет. Так уж устроена у вас голова.
Перес откинулся на спинку стула и постучал себя пальцем по виску
Дело не в том, что англо глуп. Просто его картина мира с пробелами. С очень странными пробелами. Он видит только то, что хочет. Ты меня понимаешь?
Вполне.
И то хорошо. Знаешь, как я определяю ум в человеке? Очень просто. По тому, насколько глупым он считает меня.
Вы вовсе не глупы. Просто вы мне не нравитесь.
А! Хорошо! Очень даже неплохо!
Джон Грейди посмотрел на человека Переса, застывшего у двери. Он стоял с остекленевшим взглядом, уставясь в никуда.
Он нас не понимает, пояснил Перес. Поэтому можешь совершенно спокойно выражать свои мнения.
Я уже выразил свое мнение.
Так. А теперь?
А теперь мне пора.
Ты думаешь, что сможешь уйти, если я не захочу тебя отпустить?
Да.
Ты случайно не кучильеро[92], с улыбкой спросил Перес.
Джон Грейди снова сел.
Тюрьма – это то же самое, что салон де бельеса, изрек Перес.
Парикмахерская? В каком смысле?
Это место, где сходятся все слухи. Все знают про всех всё. Почему? Потому что преступление обладает большой притягательной силой. Оно интересует каждого.
Мы не совершали никаких преступлений.
Пока…
Что значит «пока»?
Перес пожал плечами.
Работа идет. Насчет вас еще нет решения. А вы, наверное, подумали, что дело доведено до конца?
Они все равно ничего не найдут.
Господи, воскликнул Перес. Боже праведный! Неужели ты думаешь, что не существует беспризорных преступлений? Главное – умело подобрать преступление к преступнику. Все равно как найти в магазине нужный костюм.
Они не торопятся.
Даже в Мексике они не могут держать вас без суда вечность. Потому-то вам пора действовать. Когда вам предъявят обвинение, будет поздно. Тогда уже освободиться будет совсем трудно.
Он вынул из кармана рубашки сигареты, протянув руку через стол, предложил Джону Грейди. Но Джон Грейди и не подумал шелохнуться.
Не стесняйся, бери. Это не преломление хлеба. Никаких обязательств.
Джон Грейди взял сигарету. Перес вынул из кармана зажигалку, щелкнул ею и протянул через стол.
Где ты научился драться?
Джон Грейди глубоко затянулся и откинулся на спинку стула.
Что вы хотите узнать?
Только то, что хочет узнать весь мир.
Что хочет узнать весь мир?
Мир хочет узнать, есть ли у тебя кохонес. Иначе говоря, не тонка ли у тебя кишка.
Перес закурил сам, положил зажигалку на пачку сигарет и выпустил тонкую струйку дыма.
Тогда мир поймет, сколько ты стоишь.
Но не у всех есть цена.
Верно.
И что же бывает с такими?
Они умирают.
Я не боюсь смерти.
Это хорошо. Это поможет тебе достойно умереть. Но не поможет жить.
Ролинс умер?
Нет, не умер.
Джон Грейди отодвинул стул. Перес улыбнулся.
Вот видишь? Ты делаешь то, что я и предсказывал.
По-моему, нет.
Тебе пора принять решение. У тебя мало времени. У нас всегда в запасе гораздо меньше времени, чем нам кажется.
С тех пор как я сюда попал, времени у меня стало хоть отбавляй.
Обдумай хорошенько свое положение. У американцев часто бывают очень непрактичные идеи. Они считают, что есть хорошие вещи и есть плохие вещи. Они полны предрассудков.
А вы не считаете, что есть плохие вещи и есть хорошие?
Вещи – нет. Это заблуждение безбожников.
По-вашему, американцы – безбожники?
Конечно. Ты не согласен?
Нет.
Они порой яростно набрасываются на то, что им принадлежит. Я видел, как один американец стал лупить по своей машине большим мартильо. Как это по-английски?
Кувалда.
Ну вот. Потому что машина никак не заводилась. Скажи на милость, разве мексиканец на такое способен?
Не знаю.
Мексиканец на такое не способен. Он не верит в то, что машина может быть доброй или злой. Он знает, что если в машине поселилось зло, он может уничтожить машину, но ничего этим не добьется. И ему отлично известно, где обитают добро и зло. Американцы считают Мексику страной предрассудков. Но это не так. Мы знаем, что у предметов есть разные свойства. Эта машина, например, зеленого цвета. У нее такой-то двигатель. Но она не может быть греховна. Это относится и к людям. Да, в человеке может поселиться зло, но это не его собственное зло. Разве он где-то получил его? Разве он получил его в безраздельное пользование? Нет. В Мексике зло – реально. Но оно ходит на своих собственных ногах. Может, в один прекрасный день оно навестит тебя. Может, это уже на пороге.
Может быть.
Если хочешь уйти, уходи, сказал Перес с улыбкой. Я вижу, ты не веришь в то, что я тебе пытаюсь втолковать. То же самое с деньгами. У американцев, по-моему, всегда была эта проблема. Они постоянно твердят о грязных деньгах. Но деньги лишены этого признака. А вот мексиканец никогда не станет приписывать вещам то, чего в них нет. Зачем? Если от денег есть толк, значит, деньги – благо. У мексиканца нет плохих денег. У него не возникает такой проблемы. Ему в голову не приходит такая безумная мысль.
Джон Грейди подался вперед и затушил сигарету в оловянной пепельнице. В тюремном мире сигареты сами по себе являлись деньгами, и та, которую он оставил дымиться в пепельнице, была почти нетронутой.
Знаете, что я вам скажу, сеньор Перес?
Я тебя слушаю.
Мы еще увидимся.
Он встал и посмотрел на человека Переса, застывшего на часах у двери, а тот, в свою очередь, посмотрел на Переса.
