Евгений Костюченко - Граф Орлов, техасский рейнджер
Он вел аппалузу по пустой улице, и окна в домах хлопали закрывающимися ставнями. Иногда за забором слышалось предупреждающее ворчание собак — им было лень лаять на жаре.
Улица свернула вправо, и Орлов увидел впереди таверну с крытой верандой и парой пустых столиков под навесом. На другой стороне улицы высилась конюшня с крутой крышей, сохранившей следы зеленой краски. Дверь таверны со скрипом отворилась, и на пороге появился пузатый мексиканец в черном сомбреро. Патронные ленты крест-накрест пересекали его грудь, а на поясе висели две кобуры.
Звеня шпорами, мексиканец спустился с крыльца и остановился под навесом, не спуская глаз с пришельца. Он стоял, засунув большие пальцы за пояс, и под тенью шляпы поблескивали его прищуренные глаза.
Капитан Орлов остановился перед конюшней и заглянул внутрь через широкие ворота. Застоявшийся запах сена, кожи и лошадей напомнил ему, что он давно уже не отдыхал, да и аппалузе не мешало хотя бы на пару часов избавиться от седла. Все стойла были свободны, лишь в самом дальнем стояла вороная кобыла.
Из открытой боковой двери конюшни выглянул еще один мексиканец — с длинными стоячими усами.
— Буэнас диас, — приветствовал его капитан, полагая, что это хозяин конюшни. — Найдется место для моей лошади?
— Если лошадь смирная, то ей всегда найдется место, — неприветливо пробурчал Длинный Ус. — Ставь рядом с черной.
Орлов завел аппалузу внутрь, краем глаза следя за воинственным толстяком на крыльце таверны. Тот тоже следил за ним. Как только капитан повернулся к нему, из-под сомбреро вылетел длинный плевок и раздался хриплый голос:
— Какой хозяин, такая и лошадь. А только смотрю я, лошадь мирная, а хозяин обвешан оружием.
— Привычка такая, — спокойно ответил Орлов.
— Привычка? Так и спишь, с винтовкой в обнимку?
Капитан не счел нужным поддерживать беседу и принялся снимать седло. Лошадь его и в самом деле была спокойной, но сейчас она неприязненно косилась в угол стойла. Орлов подумал, что там могла притаиться и змея, скрываясь от жары. Он вынул из чехла карабин и стволом поворошил слежавшуюся траву. В траве зашуршало, и из стойла выскочила бурая крыса с длинным голым хвостом. Аппалуза попыталась наступить на нее, но крыса юркнула между досками, метнулась на улицу и вприпрыжку побежала вдоль стены конюшни.
— Не люблю я этих тварей! — прорычал воинственный мексиканец и схватился за кольт.
Но Орлов первым нажал на спуск карабина. Крыса подпрыгнула на полметра вверх, шлепнулась на землю и понеслась еще быстрее, но уже без хвоста.
— Ну и стрелок, — мексиканец снова сплюнул, продемонстрировав удивительную дальнобойность. Его револьвер, описав немыслимый вензель, вернулся в кобуру. — Тебе не мешало бы поучиться. Это ж надо — с трех шагов не попасть по крысе!
Орлов спокойно вложил винчестер в чехол, похлопал лошадь по загривку и вышел из конюшни.
— Крыса не сделала нам ничего плохого, — заметил он. — За что же ее убивать? А без хвоста ей будет даже легче.
— Какого хвоста?
— Да вон того, — капитан навел кольт и выстрелил. У самого порога конюшни в облачке пыли разлетелись в стороны две половинки крысиного хвоста.
Он повернулся к собеседнику. Только чтобы убедиться, что тот его правильно понял. Но собеседника на крыльце уже не было. Значит, он все понял даже более правильно, чем рассчитывал капитан.
— Э, хватит вам палить, сеньор! — попросил хозяин конюшни. — Или вы такой же любитель стрельбы, как наш Санчо? У него патронов много, весь подвал забит, вот он и пристает ко всем.
— Это может плохо кончиться.
— Да нет, он не задира. Санчо — спорщик. Считает себя самым лучшим стрелком по эту сторону Рио-Гранде. Ну, и затевает пари с любым, кто проходит мимо. Стреляют по бутылкам, по игральным картам, да по всему стреляют.
— И что, он всегда выигрывает?
— Это как посчитать, — усмехнулся Длинный Ус. — Патроны-то они тратят, а он им тут же новые предлагает, по дешевке. Так торговля и движется. Да меня это не касается, но вот лошади… Ваша-то индейская лошадка спокойная, но вороная может испугаться.
— Не испугается. Она привыкла слышать выстрелы, — заявил Орлов, потому что он уже узнал эту кобылу по седой полоске на горле.
Это была лошадь Шона Прайса.
Сам рейнджер со скучающим видом сидел в таверне за пустым столом. Орлов, подойдя к стойке, проговорил, глядя в другую сторону:
— Ну и дыра…
— Ну что вы, сеньор, это отнюдь не захолустье, — звучным голосом лектора сказал Шон Прайс, как только у стойки появился человек в сером фартуке поверх клетчатой рубашки. — Еще при испанцах тут была старинная почтовая станция, здесь проходила очень оживленная дорога, и по праздникам тут работала ярмарка. В шестидесятые годы, во время Реконструкции, переселенцы с Восточного побережья останавливались в Кальенте перед тем, как отправиться строить свои фермы. Одно время, говорят, в округе процветали скотоводы. Но все изменила железная дорога. Она отрезала Кальенте от пастбищ. И постепенно переселенцы отсюда убрались, а остались только аборигены. Эй, любезный, вы там не забыли, что я заказывал бобы?
Орлов оглядел заведение. Дощатые столы, за которыми давно уже не сидели пьяные ковбои. Пыльные бутыли на полках бара, по которым давно уже никто не запускал табуреткой. Белые пришли, белые ушли. Мексиканцы остались. Белые ушли дальше на запад. Они уйдут и с запада. А мексиканцы останутся. Мексиканцам нечего искать в этой жизни. Они привыкли принимать ее такой, какой получили. А белым переселенцам все не сидится на месте. Все им надо искать чего-то…
Таверна еще хранила следы белого человека. По крайней мере, о вкусах прежних обитателей Кальенте наглядно свидетельствовали пришпиленные к стенам пожелтевшие картинки из почтовых каталогов с рекламой корсетов. Вряд ли эти суровые люди нуждались в корсетах. Гораздо больше нуждались они в счастливых обладательницах этих корсетов фирмы «Триумф».
Он оперся локтями о стойку и сказал:
— Амиго, я видел во дворе куриный помет. Но не заметил даже цыпленка. Вы попрятали всех кур перед моим приходом?
— Куры и сами прячутся перед приходом чужаков, — ухмыльнулся хозяин таверны. — Знают, чем это для них может кончиться. Но у меня как раз поспели бобы. И есть окорок. Если все это запить текилой, ты перестанешь мечтать о курице.
— Сколько надо прожить тут, чтобы куры перестали от меня прятаться?
— Зависит от толщины твоего кошелька. Ну, так что? Бобы, окорок, текила?
— И стакан воды для начала, — попросил Орлов и сел за дальний стол спиной к Прайсу.
