Майк Гелприн - Миротворец 45-го калибра
— Ничего. Дело ваше, но на облаву парни не пойдут, сэр. Никто, и я тоже.
На следующее утро Дакота Смит властью шерифа арестовал Матушку Пэм, самолично доставил её в тюрьму и закрыл в камеру. Днём позже судья Вильямс при стечении всего города Матушку оправдал.
«Давай я её пристрелю, — в который раз предложил я. — Спишем на несчастный случай или на что угодно».
Дакота стиснул челюсти и не ответил. Сутки спустя он опять арестовал Матушку, предъявив ей обвинение в неуплате налогов. Ещё через сутки судья Вильямс арестованную освободил вновь.
Две недели пролетели без происшествий. А в воскресенье вечером в заведение ворвалась компания подвыпивших нездешних ковбоев. Клиентов Матушки ковбои вышвырнули в окна, «белошвеек» выставили из дома прочь и принялись крушить обстановку. Пострадавшие побежали за шерифом, однако случилось так, что Дакота Смит сидел в это время в салуне и был мертвецки пьян. Ковбои неспешно закончили начатое, вскочили в сёдла и убрались, откуда пришли. Малыш Биллибой, проносясь мимо салуна, на прощанье махнул рукой.
— Вам это дорого обойдётся, мистер, — сказала на следующий день Матушка Пэм.
Тем же вечером заведение переехало в новый дом, откупив его у местного бакалейщика. Дакота ходил мрачнее тучи. Он уже настроил против себя горожан, мужчины при встрече перестали здороваться и отводили взгляды. В ответ на мои уговоры пойти на мировую Дакота отмалчивался. Он словно не чувствовал, что над его головой занесли уже боевой томагавк, и всё дело теперь лишь в том, когда и как нанесут удар.
Удар нанесли на Пасху. В этот день Матушке доставили партию свежих курочек.
Случилось так, что запряжённый волами фургон остановился как раз напротив салуна, где Дакота Смит в одиночку расправлялся с послеобеденной выпивкой. Он пригубил из очередной пивной кружки, взглянул в окно и поперхнулся. Секунду спустя Дакота выскочил из салуна наружу. Выбравшиеся из фургона красотки гуськом трусили по улице к заведению Матушки Пэм, подобрав юбки, чтобы не угодить полой в лужу. Второй по счёту семенила та самая Дороти, бедная родственница ранчеро Генри Уайта, которую Дакота три года назад отбил у братьев Винстоунов. За руку Дороти тащила за собой растрёпанную и сопливую двухгодовалую девчонку в обносках не по росту.
Дакота Смит, разбрызгивая сапогами грязь, пересёк улицу. Отшвырнул сунувшегося к нему возницу и преградил девицам путь.
— Как же так, приятельница? — с горечью спросил он.
Дороти не ответила. Переступила с ноги на ногу и, обогнув шерифа, поволокла девчонку дальше.
Дакота Смит с минуту смотрел ей вслед. Затем рванулся, промчался по улице, взлетел на крыльцо борделя и ногой вышиб входную дверь.
— Что с вами, мистер? — поднялась навстречу Матушка Пэм. — Никак, хватили лишнего?
— Я забираю девушку, — вместо ответа выпалил Дакота Смит. — Вместе с ребёнком, прямо сейчас.
Матушка Пэм осклабилась.
— Это вам кажется, мистер. Никого вы не забираете. А ну, взгляните, — она протянула Дакоте лист плотной бумаги. — Это контракт, подписанный законниками и заверенный по всей форме. На три тысячи зелёненьких, уплаченных её родне. Так что девочке придётся потрудиться, пока не выплатит эту сумму. Впрочем, вы можете выкупить её у меня. Даже без процентов, отдам за те же три тысячи, из уважения.
Дакота Смит, потеряв дар речи, застыл на пороге.
«Вынь меня из кобуры, — спокойно сказал я. — Старуха оскорбила тебя, предложив заплатить три тысячи долларов за шлюху. Старую змею надо пристрелить здесь и сейчас, таких вещей не прощают».
Дакота не пошевелился, он, казалось, окаменел.
— Есть другой способ, мистер, — вкрадчиво сказала Матушка Пэм. — Женитесь на ней. Ради вашего счастья я соглашусь взять деньги в рассрочку.
Дакота гулко сглотнул и попятился. Споткнулся о порог, чудом удержался на ногах, развернулся и стремительно зашагал прочь.
«Немедленно вернись! — взревел я. — Ты, слюнтяй, тряпка! Я вышибу этой стерве мозги, и суд тебя оправдает. Или ты и вправду хочешь жениться на шлюхе и стать посмешищем?».
Дакота не ответил. Тем же вечером местный священник обвенчал его с девицей Дороти Уайт. Церемония заняла пять минут. Едва она закончилась, Дакота Смит снял с себя полномочия шерифа округа Арлингтон.
Это был позор. Если бы я мог застрелиться, я сделал бы это, не задумываясь. Но я не способен был застрелить себя. И не в силах — его.
— Мы уезжаем отсюда, — сказал Дакота Смит молодой жене. — В сотне миль к северо-западу живёт старый фермер Джек Стивенс. Мы отправляемся туда, все вчетвером и прямо сейчас.
— Вчетвером? — размазывая слёзы по щекам, переспросила Дороти.
— Да, прости. Я привык брать в расчёт свой «кольт», мы с ним приятели.
«Бывшие, — сказал я твёрдо. — Бывшие приятели. Ты не воин и никогда им не станешь. Я расстаюсь с тобой. Брось меня на пороге».
— Что ж, — опустил голову Дакота Смит. — Спасибо тебе за всё. На каком пороге?
«На пороге борделя, — презрительно бросил я. — Там мне самое место».
* * *Дакота Смит забрался в седло и усадил перед собой двухгодовалую соплюху.
Я, лёжа на заплёванном бордельном крыльце, горестно смотрел на него чёрным зрачком ствола.
— Ты не пожалеешь, — сказала Дакоте Дороти.
— Матушка, а ну, погляди, что у нас тут, — выбралась на крыльцо полупьяная «белошвейка».
Дакота Смит оглянулся.
— Прощай, — сказал он мне.
— Ого, — буркнула Матушка Пэм. — Револьвер, будь я неладна. Видать, какой-то болван порядочно нагрузился.
Дакота придержал под уздцы пегую кобылу. Перегнувшись в седле, помог жене на неё забраться.
Матушка наклонилась и сомкнула пальцы на моей рукояти.
Конь Дакоты Смита тронулся с места. Пегая кобыла потрусила за ним вслед.
— Скатертью дорога, мистер! — расхохоталась вдогонку Матушка Пэм.
Я дождался, когда всадники скроются за уличным поворотом, развернулся у Матушки в ладони и вышиб ей мозги.
Мгновение спустя я выпал из её разжавшихся пальцев, приложился барабаном о крыльцо и покатился вниз по ступеням. Бессильно ткнулся стволом в землю, и дух Ревущего Быка покинул меня.
[email protected]