Макс Брэнд - Золотая молния
Рот Рейнджера приоткрылся от изумления.
— Для чего все это нужно? — спросил он.
— Я любопытен. Вот и все. Предлагаю вам шесть тысяч долларов. Ну как, примете плату?
— Это не причинит вреда Кроссонам?
— Вреда? — переспросил Менневаль и задумался. — Нет. Думаю, я не смог бы повредить им подобным образом, — довольно мрачно произнес он.
— Почему же вы решили нанять именно меня? — спросил Рейнджер. — Здесь полно людей, которых вы могли бы послать, многие хитрее меня.
— Я посылаю вас, потому что вы честный человек, — ответил Менневаль. — А больше в Серкл-Сити нет никого, достойного доверия. Я должен доверять посылаемому человеку так, как вы доверяли доку Харнессу, а он — вам. — Менневаль поднялся из-за стола. — Вот и все. Поедете?
— Да, — ответил озадаченный Левша. Он не мог сопротивляться воле соседа по столу.
— Тогда до свидания, — заключил Менневаль.
Он оставил на столе мешочек с золотом, закутался в меховое пальто, натянул на голову капюшон, затем широко распахнул дверь и тут же отступил в сторону, потому что сразу три винтовки мгновенно выстрелили внутрь помещения. Три пули, прожужжав, с тяжелым хлюпаньем впились в бревна противоположной стены.
Менневаль засмеялся и скользнул на улицу в вихрь снежной пыли, светлый и быстрый, как тень птицы.
На улице прозвучали еще винтовочные выстрелы, затем звук выстрелов стал тише, должно быть, стреляющие бросились вдогонку. Но Левша не беспокоился. Смех Менневаля все еще звучал в его ушах. Он не сомневался — этот человек сумеет ускользнуть целым и невредимым.
Глава 4
Аляска так глубоко вошла в плоть и кровь Левши, что он не мог о ней забыть. Даже в Такервилле просыпался среди ночи в испуге, опасаясь, что замерзнет до смерти, поскольку не ощущал на теле достаточного веса одеял. Но не замерзал. Напротив, изнемогал от жары. Когда ветер дул со стороны заснеженной Сьерры и народ на улицах начинал кутаться, Рейнджер выходил в одной рубашке — так сильно сопротивлялись холоду его кровь и нервы. Испытание, приносившее другим пневмонию, для Левши было лишь комфортной прохладой.
Он не долго оставался в Такервилле с его персиковыми и оливковыми садами и явным духом благополучия в воздухе. Задержался там только для того, чтобы что-нибудь разузнать о Кроссонах. Но в городе практически никто не знал об их существовании. Только от хозяина универсального магазинчика ему удалось услышать кое-что важное.
Рано или поздно в этот магазин приходили все жители всех близлежащих гор и холмов, поскольку он был единственным на многие мили вокруг. Полудикие трапперы, еще более дикие и одинокие старатели и самые одинокие и дикие среди всех — пастухи, пасшие овечьи отары, всем им приходилось появляться в магазине хотя бы раз в год. Мерфи, хозяин магазина, ухитрялся помнить всех этих бродяг, подобно тому как морской торговец удерживает в памяти фрахтовщиков, которые называют ему порт и забирают у него грузы.
Поэтому Сол Мерфи помнил Кроссонов, хотя и смутно. Тем не менее кое-что рассказал. И прежде всего, что Кроссоны — «люди странные».
Слово «странный» на Западе означает многое — «необычный», «недоброжелательный», «опасный», «слабоумный». «Странный» — излюбленное словечко людей с небольшим словарным запасом. Когда Сол употребил его по отношению к Кроссонам, он попутно покачал головой и почесал ее.
— Что вы имеете в виду под словом «странные»? — попытался уточнить Рейнджер.
— А почему вы хотите узнать о них? — поинтересовался хозяин магазина.
— О, я просто услышал, как кто-то говорит о Кроссонах.
— Кроссоны? Их ведь двое?
— Я не знаю. Вероятно.
— Похоже на то. Полагаю, что у старого Пита Кроссона есть парень.
— Что вы имеете в виду, когда говорите «странные»?
— Подождите немного, вот сами увидите Питера Кроссона и поймете, что я имею в виду. Он не похож на других людей. Он не волнуется.
— Не волнуется?
— Ну да. Не беспокоится ни о чем. Вы увидите! Пасет себе коров среди холмов и не боится, что спустится медведь и нападет на него. Его это не волнует. Или пума зарежет несколько жеребят и телят. Его и это не волнует. Даже не удосуживается поставить капканы.
Сол продолжал качать головой и почесывать ее, а Рейнджер почувствовал, что ему вот-вот раскроют тайну. Он терпеливо ждал, и вдруг Сол резко наклонился над прилавком:
— Я скажу вам кое-что. Вы ведь траппер, верно?
— Верно, — подтвердил Левша.
В городе он уже рассказывал, что охотится на пушного зверя и приехал в такую даль, чтобы купить у Сола Мерфи несколько капканов. Билл и на самом деле когда-то занимался трапперством, но те дни от его последующей жизни в белых северных землях отделяла целая вечность.
— Если вы траппер, то идите в холмы возле ранчо Кроссонов и увидите, что тамошние чертовы звери вас совершенно не будут бояться. Сет Томас был там год или два назад, и будь я проклят, если гризли не вышел прямо на него и не заставил его пробежаться!
— Напал на него?
— Да. Выследил Сета и напал на него, совершенно не испугавшись ружья. Загнал парня на дерево, тот уронил свое ружье, а этот медведь разломал его на кусочки и ушел. Сет вернулся в город с поехавшей крышей и клялся, что вернется и сдерет шкуру с проклятого медведя. Но не вернулся. По разным причинам! — Сол посмеялся, вспомнив эту историю, потом внезапно стал снова серьезным. — Послушайте, незнакомец, — произнес он таинственно, снова перегибаясь через прилавок.
— Ну? — спросил Рейнджер, притворяясь незаинтересованным, хотя приглушенный голос Мерфи заставил его сердце забиться чаще.
— Дело в том, что на ранчо Кроссонов нет оружия!
Выдав эту страшную тайну, Сол замер с широко раскрытыми глазами, явно ожидая от Рейнджера такой же реакции.
На этот раз Левше не пришлось притворяться. У него тоже перехватило дыхание. Двое мужчин совершенно одинаково изобразили изумление.
— Да, — выговорил наконец хозяин магазина, — это забавно!
— Забавно? — переспросил Рейнджер. — Не вижу здесь большой забавы. Эти холмы показались мне довольно дикими. В таких местах можно найти несколько шкур. Вот почему я хотел бы поставить там капканы.
— Конечно, эти холмы дикие. И в них встречаются не менее дикие люди.
— А что говорят о Кроссонах джентльмены, живущие на холмах?
— Они не любят старика, — решительно отрезал Мерфи.
— Почему?
— Он ведет себя не по-соседски.
— Не слишком дружелюбный?
— Дружелюбие ему вообще не свойственно. Однако нельзя сказать, что он плохой человек, — поспешно добавил Мерфи, словно боясь, что его обвинят в необъективности.
