Макс Брэнд - Король поднебесья
Она в отчаянии стиснула руки. Ее блуждающий взгляд говорил, что Беатрис пытается что-то придумать.
Наконец она снова вскинула глаза на Данмора.
— Вы серьезно? — спросила она. — Неужто вы думаете, что я шучу? Говорю вам, если вы вернетесь в лагерь с этим кольцом на пальце, если вы покажете его хоть одной живой душе, все это кончится убийством!
— Да неужто? — ухмыльнулся она.
— О Бога ради, постарайтесь поверить! — воскликнула она. — Раз уж решили оставить его себе, так хоть по крайней мере держите его в жилетном кармане! Ни один человек не должен знать, что оно у вас! Поклянитесь, что вы это сделаете!
— И тогда вы успокоитесь? — спросил Данмор.
— Да, да, конечно! Так вы обещаете?
— Это мне напоминает, — задумчиво протянул Данмор, — тот случай, когда один парень вбил себе в голову, что удачу ему приносит старое шерстяное одеяло. А звали его Джим Ллойд. Держу пари, вы о нем слышали?
— Нет… никогда… да пропади он пропадом! Простите, я не хотела быть невежливой… только… вы обещаете?
— Тогда я вам о нем расскажу, и вы сами увидите сходство. Так вот, этот парень, Ллойд, ему приходилось туго. За ним гнались по пятам, а все потому, что парень прикарманил пару сотен коров, а потом и лошадь. Он пересек пустыню, а ведь она тянется на тысячу с лишним миль, и все это время он мчался, как заяц, которого собаки хватают за пятки. И все это время, поверишь ли, на нем было это проклятое одеяло! Была зима, и оно чертовски хорошо защищало его от ветра. И в конце концов он уверился, что его удача зависит от этого куска шерстяной тряпки. Больше уж он с ним не расставался, ни днем, ни ночью и, хотите верьте, хотите нет, а только с тех пор ни одна пуля него даже не поцарапала! Словно заговоренный, ей Богу! Да, так вот, Ллойд шел и шел себе на юг и скоро оказался в таких местах, где ночью дует теплый ветер, а звезды светят особенно ярко. Так что одеяло ему стало вроде как и не нужно, ну, он и стал класть его под голову вместо подушки. Нет, вы только послушайте, что было дальше!
Беатрис с досадой закусила губу, но все же заставила себя улыбнуться и кивнуть.
— Как-то ночью он услышал чей-то голос: — «Вставай, Джим Ллойд, твое время пришло!» — Он вскочил на ноги и выстрелил, но промахнулся, а ему самому пуля попала в самое сердце. А все потому, что сам снял с себя свой талисман! Вот счастье и изменило ему!
— Чудесная история! — промямлила она. — Не знаю, где вы ее услышали, но…
— Какого черта! Да ведь я сам тащился за ним всю эту тысячу миль из-за того, что ублюдок увел мою старую конягу. И коняга-то была так себе, а вот поди ж ты! Он прожил еще секунды три после того, как моя пуля прикончила его, и все сокрушался, что своими руками отвел от себя удачу!
— Каррик, — перебила его Беатрис, — ваша история и впрямь замечательная. Но я не вижу никакой связи…
— Не видите? — удивился он. — Ну смотрите — вот это самое кольцо, из-за которого весь сыр-бор. Я вижу его, рубин сверкает так, что слепит мне глаза, и я понимаю, что камень принесет мне удачу. Да, клянусь честью, если бы не это, стал бы я так рисковать из-за какой-то безделушки? Стал бы я гоняться за таким конем, как Ганфайр?! Да еще с такой наездницей?! Ну вот, а теперь представьте, что я, заполучив этот драгоценный талисман, попросту суну его в карман, и что дальше? Нет уж, раз кольцу положено быть на пальце, в кармане ему делать нечего! А то будет, как с этим самым одеялом. И удача отвернется от меня, как отвернулась от Ллойда. Вы же ведь не хоте, чтобы так случилось, правда, Беатрис?
Глаза ее сверкнули, словно говоря — будь моя воля, испепелила бы тебя на месте! Но она опять овладела собой.
— Мне бы не хотелось думать, что вы попросту стараетесь подшутить надо мной! — сказала она. — Так ведь, Каррик? Ведь вы не сможете мне отказать… видите? Умоляю — отдайте его! Я не обманываю, поверьте мне. Клянусь всем, что для меня свято — если вы вздумаете носить это кольцо, прольется кровь!
— Забавно, что вы так переживаете из-за подобной чепухи, — пробормотал он.
— Я вовсе не переживаю! — вскинулась она. — Я… я…
Вдруг ей стало до такой степени жалко себя, что она не выдержала и разрыдалась.
— Тихо, тихо, — пробормотал Данмор. — Бедная девочка, я все понимаю. Вы так долго гордились этим колечком, да? Ну, а теперь взгляните — видите мой хлыст? Когда-то я привез его из Мексико-сити…
— Да? — пролепетала она, тщетно стараясь успокоиться и сделать вид, что ей интересно, о чем болтает этот любитель пари.
— Получил его в подарок от одного очень богатого и важного джентльмена за то, что объездил ему лошадь, и все такое. И могу сказать, что если бы не его немного старомодная манера обращаться с винтовкой, то цены бы ему не было! Да, так вот об этом хлысте. Видите, какой прекрасный сапфир вделан в его рукоятку? Нравится? То-то же! Так вот, хотите взять его в обмен на колечко? Только помните, если вдруг вам придет охота снова хлестнуть лошадь, вы рассечете мясо до кости, тем более, если ударите ее по морде во время очередных скачек!
И вдруг до нее дошло. Беатрис дернула повод и так резко осадила жеребца, что тот встал на дыбы, с испуганным ржанием забив копытами в воздухе.
— Вы… вы презренный… негодяй! — крикнула она.
И, круто повернув коня, поскакала обратно в лагерь.
Случилось так, что первый, кого она увидела, был Джимми Ларрен, лицо которого все еще расплывалось в улыбке. Пришпорив Ганфайра, Беатрис ринулась к нему, словно собираясь затоптать его конем. Джимми испуганно прижался к дереву.
— Ах ты маленький пройдоха! — завопила она. — Так или иначе, но все это твоих рук дело! Убирайся отсюда, да поживей! И если вздумаешь хоть раз еще сунуть сюда нос, я тебя по стенке размажу! Слышишь?!
И с этими словами она погнала жеребца дальше, с остервенением хлеща его по бокам хлыстом с такой силой, что он, заржав от нестерпимой боли, взвился в воздух, стараясь сбросить ее на землю.
А Джимми осторожно высунув голову, в задумчивости поскреб подбородок. Подошедший сзади мустанг дружески толкнул его в плечо, но мальчик даже не заметил. Он провожал Беатрис глазами, пока она не превратилась в крошечную, едва заметную точку на дороге.
— Вот это повезло, так повезло, нечего сказать! — буркнул он Данмору. — Потерял друга, который и привел меня сюда, и что теперь? Возвращаться обратно в лавку кузена Билла? Вот уж нет! У меня до сих пор кости ноют, как вспомню его колотушки!
— Так зачем к нему возвращаться?
— А куда ж еще? Билл по крайней мере будет рад, что я вернулся. Держу пари, он просто заплачет от счастья, если я заскребусь в дверь и попрошу впустить меня! Фу, заранее чувствую, как он сцапает меня своими лапищами! Бедняга Билл, должно быть, он здорово разжирел, пока меня не было! Колотить-то было некого!
