Ридгуэлл Кэллэм - Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото
Они уселись на землю и закурили трубки.
— Я должен быть вам благодарен, — снова заговорил Файле.
— Нет, не мне, а моей лошади, — возразил Треслер. — Я ведь не уверен, что он не ускользнул бы от нас, если бы не его случайное падение. Знаете, я всегда начинаю колебаться в такие минуты. Мне трудно заставить себя хладнокровно проливать кровь.
— Нет, он не ушел бы от нас. Я все время наблюдал за ним снизу. Но ваша лошадь действительно благородное животное.
— Да. Я не стыжусь признаться, что ее смерть тяжело поразила меня. Несмотря на ее нрав, моя лошадь была лучшей в ранчо, — сказал Треслер.
— Вы думаете, что это была ваша лошадь? — спросил Файле с некоторым удивлением.
— Конечно, нет. Она принадлежала Марболту.
— И не ему! — возразил Файле. — Она принадлежала полиции и вместе с остальными была украдена.
— Но Марболт говорил Джеку, что он купил ее у метисов.
— Конечно, он это говорил… Когда я увидал вас верхом на этой лошади, то это ранчо сразу заинтересовало меня. Но слепота Марболта сбивала меня с толку. Мне нетрудно было убедиться, что Джек в этом не участвовал, не участвовали также и рабочие ранчо. Антон был тут замешан, но я тоже убедился, что он не был главным вождем. Оставался Марболт, но он был слеп. Прошлой ночью, когда вы пришли ко мне и рассказали, что случилось в ранчо, и эту историю с зажженной лампой, меня вдруг осенила мысль. Очевидно, он был слеп при дневном свете, но видел в темноте и сумерках. Не знаю, что это за болезнь, черт побери. Надо признаться, что он хорошо скрывал свою тайну.
Треслер кивнул головой.
— Да, он провел всех нас, даже свою дочь! Что вы намерены делать в первую очередь?
Файле пожал плечами.
— Придется занять ранчо, произвести расследование и допрос. Что касается собственности, то это решит правительство.
— Сержант, я надеюсь, что вы избавите мисс Марболт, насколько это будет возможно, от этих неприятностей, — обратился к нему Треслер. — Она вела с ним очень несчастную жизнь. Могу вас уверить, что она ничего не знала. Я готов в этом поклясться…
— Я вполне верю вам, дорогой мой! Мы вам слишком многим обязаны и не можем сомневаться в вас. Насколько возможно, мы оставим ее в покое. Но она ведь знала об этой слепоте, иначе она не вошла бы тогда с зажженной лампой к нему в комнату. Ей все-таки придется дать показание.
— Я уверен, что она даст его.
— Конечно!.. Ага, я слышу стук колес. Это едет телега.
Файлс привстал, потом снова сел и продолжал:
— Джек, из всех нас, был самый догадливый. Я не думаю, чтобы ему кто-нибудь говорил о странной слепоте его хозяина. Он сам узнал это. И он играл тут большую игру. И все ради женщины…
— Вероятно, он находил, что она стоит этого, — заметил Треслер.
— Разумеется, — ответил Файлс, улыбаясь. — Беда в том, что он уже был не молод. Он издевался над вами, когда присоединился к вам в ваших подозрениях относительно Антона. Он знал, что вы находитесь на верном пути, и хотел сбить вас с толку. Я понимаю, почему вас послали в Уиллоу Блеф. Вы слишком много знали, слишком допытывались. Ваша настойчивость была опасна. От вас надо было отделаться, как уже раньше отделывались от других… Да, все это было ловко подстроено. И ведь он не щадил и свой собственный скот. Похищал у себя самого стадо быков и отправлял в эти коррали, а позднее, как я предполагаю, он опять переправлял их на свои пастбища. Все это делалось для отвода глаз. Меня только удивляет, почему, владея таким ранчо, он подвергал себя подобному риску.
— Может быть, это пережиток старого. Ведь он когда-то торговал невольниками. Я думаю, что тот скот, которым он первоначально снабдил свое ранчо, был награблен им у индейцев. А потом, когда явились белые и индейцы исчезли, он продолжал свою грабительскую деятельность по привычке.
Файле нахмурил свои густые брови.
— А, так он был торговец невольниками! Кто же вам сказал это?
— Мисс Марболт. Она говорила мне, что он торговал в Вест-Индии «черной слоновой костью». Конечно, она не понимала, что это значит!
— Разумеется!.. А вот и телега!..
Файле вскочил на ноги. Капрал Моней подъехал.
— Хорошие новости, сержант. Мы захватили всю шайку, — крикнул он.
Глава XXI
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Управление делами ранчо временно взял на себя сержант Файле. Глядя на него, Треслер часто думал, что сельская обстановка и мирная профессия фермера гораздо более подходили к нему, чем та напряженная военная атмосфера, среди которой ему приходилось жить.
Диана, по совету Треслера, уехала в Форкс, к доктору Ослеру, жена которого охотно приютила у себя молодую девушку и ухаживала за ней, как за больным ребенком. Благодаря влиянию Файлса и его сочувствию к ней она была избавлена от присутствия на суде в Кал форте, где разбиралось это громкое дело. Но ей пришлось все-таки дать свое показание на предварительном следствии.
Она не видела Треслера больше месяца, но думала о нем невольно, проникаясь уверенностью, что запрет ее отца все еще тяготеет над нею. Ведь она дочь убийцы! Разве может уважающий себя человек жениться на ней! Она скажет ему это, когда увидит его и уедет отсюда навсегда. Она не может здесь оставаться. Здесь кругом живут люди, пострадавшие от ее отца. Могут ли они хорошо относиться к ней? Они должны презирать ее, как дочь Каина!
А между тем не было ни одного человека среди рабочего населения поселка, который не относился бы к ней с величайшей предупредительностью и сочувствием. Большинство этих людей были неграмотны и вели очень тяжелую борьбу за существование. Уделом их был постоянный тяжелый труд. Но под их суровой оболочкой скрывалась настоящая человеческая душа, и они избегали говорить при ней о недавних кровавых событиях, понимая, насколько были мучительны для нее эти воспоминания.
Наконец Треслер приехал в Форкс. Он остановился у трактира Карнея, и первый, кто его встретил, был его старый знакомый Ренкс, по прозвищу Кабачок. В его наружности не произошло никакой перемены с тех пор, как его видел Треслер в последний раз. Он носил ту же самую одежду, и она не стала ни грязнее, ни чище с того времени. Впрочем, и вся окружающая обстановка в трактире осталась в прежнем виде, такая же неприглядная, как была, и во всем поселке не заметно было никаких перемен. Да и какие перемены могли быть? Здесь был полный застой!
— Ну вот, Слепой Черт умер! — воскликнул Кабачок при виде Треслера. — Я думаю, правительство наградит вас за это.
Треслер промолчал. Такое напоминание было ему неприятно. Понимая, однако, что он должен как-нибудь отвечать на приветствия старых товарищей, он позвал хозяина трактира и велел подать виски.
