Евгений Костюченко - Блюз для винчестера
— Me Cay Бис не шайенка, — сказал Майвис. — Она из племени оттава. Пусть ее тело останется здесь. Это хорошее место.
С трудом забравшись в седло, Степан оглянулся на шесть крестов, оставшихся за спиной.
— На кого у нас записан этот участок, не помните? — спросил он у Мортимера.
— Он еще не отмечен на карте.
— Так давайте отметим. Владелец этой земли — Шаути Питерс.
"Шаути будет хорошим хозяином, — подумал Степан. — Непоседа Вокини вырастет воином, охотником, а Шаути найдет применение для этой земли".
— Следует записать полное имя, — напомнил капитан. — И место проживания.
— Шаути Джефферсон Питерс. Место проживания — Эшфорд, Небраска.
Капитан сложил карту и спрятал ее обратно в планшет.
— Понимаю вас, — сказал он. — Этот участок обеспечит вашего сына на всю жизнь.
— Может быть. Если только он захочет стать фермером.
— Что? — удивился Мортимер. — Каким еще фермером? О чем вы, Питерс? Вся эта земля будет перекуплена за очень хорошие деньги в ближайшие два-три года. Мальчик получит в наследство не голую прерию, а приличный счет в банке.
— Неужели так много желающих поселиться здесь? — спросил Степан, оглядывая бескрайние холмистые просторы.
— Здесь поселится горнорудная компания Гуггенхайма. Вы не знали? Под этими травами и кустами — золото. Лопатой до него не доберешься, здесь требуется промышленная разработка. Такое под силу только крупной компании.
— Золото, говорите? Опять это золото! Это сучье золото!
Степан выругался. По-русски. Выругался так, как давно уже не матерился, длинно и однообразно. Досталось и Гуггенхайму, и Фарберу с его бобрами, и краснокожим сиу, и всем их матерям.
От его голоса кобыла вдруг перешла на рысь и помчала, обгоняя строй. Степан, не видя ничего вокруг, несся над травой и песком. Над золотом, будь оно проклято.
Часть вторая
24. ОТЕЦ-ОСНОВАТЕЛЬ
Когда спустя три года Степан снова оказался за Волчьей рекой, здесь трудно было бы заметить какие-нибудь перемены. Земля, нарезанная на участки, давно уже сменила своих владельцев, но при этом не изменилась сама. Все так же парили канюки над прерией и струились мутные воды среди низких берегов.
Эти места оставались по-прежнему дикими, и Степан любил охотиться здесь. Они долго шли по следу небольшого стада бизонов и разделились на гребне холма. Степан с Джеффом спустились по северному склону, а Майвис, Медведь и Вокини остались на южном.
Это получилось как бы само собой. Степан не выбирал себе спутников, но почти всегда его сопровождал именно Джефф-Шаути. Чем старше становились близнецы, тем больше была заметна разница в их характерах. Вокини, получивший при крещении имя Пол, во всем старался походить на Майвиса. Он был молчаливым, замкнутым и даже на лошадей никогда не кричал, предпочитая погонять их свистом или хворостиной. А Джефф мог задать шестьдесят вопросов в минуту, и только Степан был способен долго выдерживать его напор.
— А ты был в настоящих городах, не таких, как Эшфорд? — спросил Джефф, как только остальные охотники скрылись из виду. — В таких, где люди живут друг у друга на голове в каменных домах высотой с тополь? Майвис видел такие дома в Чикаго.
— Был я в Чикаго. Видел и Бостон, и Нью-Йорк, — перечислил Степан. — В следующем году возьму тебя с собой. Пора тебе самому увидеть большие каменные дома и каменные дороги.
— Я не хочу в город.
— Я тоже. Но мне надо там уладить свои дела. Ты мне поможешь. Вдвоем мы справимся быстрее.
— Ладно, — неохотно согласился мальчишка. — Майвис говорит, что в городах люди ездят на поезде от одного дома до другого. Почему они не ходят пешком или не ездят верхом?
Степан понял, что Красная Птица говорил племяннику о конке, и принялся рассказывать Джеффу о системе общественного транспорта, стараясь не упоминать такие слова, как "метро" или "автобус". Больше всего маленького шайена удивляло то, с какой легкостью бледнолицые жители городов расставались с деньгами. Платить за то, что тебя перевезли на три сотни шагов? Платить за крышу над головой и за воду в твоем кувшине? Платить за воду — разве это не то же самое, что платить за воздух?
Так, беседуя о странностях городской жизни, они провели целый час на ветру, пересекая один холм за другим, пока наконец не увидели своего бизона.
Он брел по долине между двумя склонами. Одинокий, медлительный и неповоротливый. Совсем как трактор.
Они быстро спешились, и мальчишка отвел коней на другую сторону склона, а Степан остался лежать в можжевельнике, наблюдая за бизоном.
Бык медленно удалялся, поднимаясь по противоположному склону. До него было метров триста пятьдесят. Далековато для "шарпса"[14], даже с учетом того, что Степан сегодня засыпал в свои патроны чуть больше пороха, чем положено. Надо было подбираться поближе, и Гончар медленно пополз от одного куста до другого.
Одинокие бизоны гораздо осторожнее тех, кто пасется в стаде. Они уже знают, как опасен запах оружия. И стоит такому бизону завидеть человека с винтовкой, как он немедленно побежит прочь, сначала медленно, а потом своим неуклюжим, но поразительно быстрым галопом, и никакой скакун не догонит его.
Если этот бизон уйдет за холм, там его встретят Майвис и Горбатый Медведь, а уж эти-то добычу не упустят. Степан легко представил, как шайены похвалят его после охоты, сказав, что Зимний Туман сегодня был самым лучшим загонщиком.
Гончар добрался до самого последнего куста и замер там. Расстояние между ним и бизоном сократилось, но все же не настолько, чтобы стрелять наверняка. И вдруг огромный бык остановился, медленно развернулся на месте и пошел вниз по склону — пошел в сторону Степана.
Бизон двигался к нему под углом, подставив бок под выстрел. Степан увидел, как ветер взъерошил его мохнатую шкуру. Он навел мушку чуть выше складки за плечом и выстрелил. Боковой ветер тут же отнес пороховой дым, и Гончар увидел, как бизон пошатнулся от удара пули.
Но бык не упал. Еще ниже опустив огромную голову, он сделал несколько медленных шагов вперед, прежде чем вторая пуля прошила его тело и взбила облачко пыли на склоне. Только после третьего попадания у него подломились передние ноги, он осел на землю, и его светлый горб застыл неподвижно.
Джефф подбежал к Степану, и обе лошади трусили следом за индейцем.
— Почему ты не подпустил его ближе? Он же шел прямо на тебя.
— А ты сам подумай. Почему он повернул в мою сторону? — спросил Гончар, собирая в траве пустые гильзы.
— Наверно, что-то его напугало с той стороны холма.
