Макс Брэнд - Семь троп Питера Куинса
— Тем всадником, разумеется, был Тигр.
— Почему — разумеется?
— Отчасти потому, что его видели и узнали по его росту, его коню и манере ездить; отчасти потому, что во всей стране не нашелся бы другой человек, который, откровенно говоря, осмелился бы совершить такое в отношении ребенка, живущего в Каса-Монтерей. Тигра знал каждый. Он американец и появился в Мексике за пять лет до того печального происшествия.
— Однако Мэри вам вернули?
— Мы гнались за ним в глубь гор. Он похитил ее ясным утром. Однако стояла зима, и в горах, куда бандит уходил, поднялась вьюга, настоящая снежная буря. Я и поныне помню обжигающий лицо и перехватывающий дыхание ураганный ветер! В такой дикий холод Тигру оставалось или бросить Мэри, или дать ей замерзнуть у него на руках. Он ее оставил. Мы нашли ребенка завернутым в его куртку и дождевик. И…
— Выходит, ради нее он рисковал замерзнуть сам? — перебил его Питер Куинс.
— В случае удачи девочка означала бы для него целое состояние. Конечно, поэтому он и завернул ее таким образом.
— Бросил ее, пожертвовав собственной одеждой?
— Я не психолог.
— Ладно, продолжайте.
— В тот раз он от нас ушел. Мы с полузамерзшей Мэри вернулись в Каса-Монтерей. Тогда я впервые понял, как она мне дорога… то ли потому, что чуть ее не потерял… я так радовался ее возвращению, что кончину сестры перенес сравнительно легко. Во всяком случае, девочка осталась со мной, Тигр в кои-то веки потерпел поражение, правда, из-за погоды! Мы думали, что этим все кончилось, но спустя месяц этот сорвиголова предпринял новую попытку!
— Что его заставило?
— Неужели трудно догадаться? Знал, как знает и теперь, что если она будет в его руках, то только за ее возвращение он сможет получить половину моего состояния. Исколесив Мексику вдоль и попрек, он не награбил и десятой части того, что заплатил бы я. Это вам ясно?
— Вполне. И все же…
— Да?
— Я видел Тигра. Даже разглядел за дулом револьвера его лицо. Но у меня не создалось впечатления, что это тот человек, который станет охотиться за детьми ради выкупа. Он действительно похож на тигра, как вы его называете, но в нем жестокость другого рода. Однако…
— За последние дюжину лет он предпринимал еще пять попыток, — перебил Монтерей. — Словом, друг мой, он вбил себе в голову, что хитрее меня и моих людей.
— Но вы его не подпускаете.
— В доме и вокруг него постоянно находятся пятьдесят вооруженных охранников. Достаточно нажать в этой комнате кнопку, как не далее чем через десять секунд здесь появится десяток бойцов.
— Плохая работа… плохая работа, сеньор, — невозмутимо заметил Питер. — Убийца успеет выстрелить и удрать за сотню ярдов… и все за десять секунд! — Он покачал головой. — Вам надо бы заботиться о себе получите. Охрана у вас никуда, сеньор.
— Похоже, сегодня вы в хорошем настроении, — улыбнулся Монтерей.
— И все же, — продолжал Питер, — не вижу, чем могу быть полезен человеку, который сам творит чудеса.
— Вы имеете в виду…
— Для вас пустяк за один вечер махнуть в город за сорок миль отсюда и вернуться обратно.
— Вы говорите о телефоне.
— Только и всего? — И Питер расхохотался вместе с Монтереем. — А я-то по глупости не догадался. А что, телефон на другом конце пишет ваши послания?
— Вы имеете в виду то, которое я передал Хуану Гарьену со всадником?
— Он действительно получил его таким путем?
— Сущая правда. У меня в городе есть доверенный человек. Он пишет мои послания и научился очень точно подделывать мою подпись. Без него мне бы не обойтись. Благодаря ему жители городка считают, что я повелеваю сверхъестественными силами. Знаете, здесь, в горах, не так уж много телефонов.
— Думаю, что так. Как же вам удалось, не привлекая внимания, провести его?
— Не посвящая никого в суть дела, я доставил с юга большую партию рабочих, которые под руководством одного инженера очень быстро проложили кабель. Работы велись в разгар зимы, когда бушевали вьюги. Тем охотникам, которые наталкивались на связистов, из-за холода было недосуг подробно расспрашивать. И вот результат — теперь здесь считают, что я способен за десять секунд слетать в город и обратно.
— Однако вы раскрываете загадку первому встречному?
— Тем, кого это интересует. Неужели такой пустяк заставил вас задуматься?
— Я во всем люблю ясность, — серьезно подчеркнул Питер.
— Как видите, я постарался насколько мог.
— Глубоко вам признателен.
— А как насчет предлагаемого вам дела?
— Мэри живет у вас уже восемнадцать лет. Почему вдруг испугались теперь?
— Я не переставал бояться. Всегда искал силу, способную убрать Тигра со сцены.
— Если откровенно, какая связь между захватом бандитами Мартина Эвери и вашим внезапным решением взять меня на службу?
— Не догадываетесь?
— Эвери узнал что-то важное для вас, и вы опасаетесь, что Тигр расколет его.
— Вы не ошиблись.
— Так в чем секрет?
— Если откровенно, не имею возможности ответить на ваш вопрос. Если бы я мог!
— В таком случае, если, в свою очередь, быть откровенным, я не могу быть к вашим услугам, сеньор Монтерей.
— Вы серьезно? Нет, подумайте до вечера. Давайте сначала поужинаем, а потом будем решать.
— Как вам угодно.
— Мне бы хотелось. Вас проводят в вашу комнату. Чувствуйте себя как дома, все удобства к вашим услугам… пока не решите, а на это не обязательно надо много дней.
При этих словах он нажал утопленную в подлокотнике кнопку и приказал возникшему в. дверях слуге проводить гостя в отведенные ему покои. Тому ничего не оставалось, как, попрощавшись с хозяином, покинуть библиотеку. Следуя за слугой по широкой лестнице, Питер размышлял, отчего нахмурился хозяин, когда он повернулся уходить, — то ли от какой-то мысли, то ли от закипавшей злости. Ему также пришло в голову, что войти сюда куда легче, чем выбраться отсюда. Это, пожалуй, будет очень трудно.
Глава 24
ПОЕДИНОК ЕЩЕ С ОДНОЙ МЭРИ
Покои, куда привели Питера, включали в себя целую анфиладу комнат, состоявшую из спальни, гостиной, ванной, небольшой комнатки для прислуги и садика на крыше, куда выглядывали окна гостиной и куда открывалась стеклянная дверь. И в довершение всего — идеально обставленная небольшая библиотека с полками книг в богатых переплетах и роскошным камином с двумя такими уютными креслами по бокам, что при одном их виде улетучивались все заботы. Погрузившись в одно из них, Питер принялся обдумывать свое положение. Вскоре позади раздались легкие шаги, и он увидел перед собой слугу, обратившегося к нему «мсье» и пожелавшего знать, как он предпочел бы одеться к ужину. Когда Питер стал уверять, что все его на нем, камердинер с поклоном взял на себя смелость сообщить, что он упустил из виду гардеробную, и предложил ее показать.
