Клифтон Адамс - Красные рельсы
Он встал и прошелся по перрону, чтобы скоротать время. До отправления поезда оставалось еще двадцать пять минут. Он подошел к повозке с багажом и докурил сигару.
— Мистер Конкэннон, помогите мне, пожалуйста, — раздался рядом знакомый голос.
Он ошеломленно обернулся и увидел Атену Аллард. Бледная как смерть, она протягивала ему какой-то конверт.
— Помогите, прошу вас, — повторила она.
Конкэннон машинально взял конверт в руки.
— Несколько минут назад это принес в кафе какой-то мальчуган, — пробормотала она с нескрываемым волнением. — Я не знала, что делать, к кому обратиться… Кроме вас, обращаться было не к кому.
Конкэннон открыл конверт и посмотрел внутрь. Там лежали деньги. Не пересчитав их, он не мог определить сумму, но купюры были совсем новые. Такие деньги он уже недавно видел.
— Какой мальчуган?
— Я его не знаю. Принес и сказал, что это просили передать мне…
В конверте были не только деньги. Там лежал билет на поезд до водонапорной станции на территории чикасоу. И записка из трех строчек, нацарапанных на куске коричневой упаковочной бумаги.
«Бери этот билет и поезжай в указанное место. Там жди меня. Я скоро буду. Никому ничего не говори».
Подписи не было, но Конкэннон узнал почерк.
— Вы знаете, кто это написал?
— Конечно, Рэй! — сказала она все тем же напряженным голосом. — Он жив!
Конкэннон глубоко вздохнул и попытался сосредоточиться, но в голове было пусто. Рэй не мог совершить подобную глупость: скомпрометировать себя в тот момент, когда собирался положить в свой карман сто тысяч долларов.
— Над этим нужно поразмыслить, мэм, — неловко сказал он. — Мы не знаем, действительно ли эту записку написал Рэй…
— Но это почерк Рэя! Я узнаю его!
Атена была на грани нервного припадка. Она закрыла лицо руками, пытаясь удержаться от истерики. Вокзальные зеваки начали с любопытством наблюдать за ними. Конкэннона всеобщий интерес явно не привел в восторг.
— Давайте зайдем в помещение, — сказал он, беря ее под руку.
Она позволила отвести себя в зал ожидания, но садиться не стала. Казалось, она вот-вот расплачется или закричит.
— Попробуйте успокоиться, — сказал Конкэннон ровным голосом, каким увещевают напуганного ребенка. — Постарайтесь смотреть на вещи трезво. Мы, конечно же, узнаем, в чем дело…
Она немного успокоилась.
— Извините меня.
Вдруг глаза ее широко раскрылись, и Конкэннон прочел в них ужас.
— Если Рэй жив, кто тогда лежит в могиле?
— Об этом мы подумаем позже, — уклончиво сказал Конкэннон. — Вспомните, не встречали ли вы где-нибудь того посыльного, который принес вам конверт?
— Не помню… Мальчик лет двенадцати, светловолосый такой… — Она снова напряглась: — Как же получилось, что Рэй жив, а я до сих пор об этом не знала?
«Это мне и самому интересно», — подумал Конкэннон.
— Угрожал ли вам кто-нибудь кроме тех двоих, о которых вы говорили? — спросил он. — Пытались ли вас напугать?
Она покачала головой, но вдруг нахмурилась.
— Да, приходил один человек. Но он мне не угрожал…
— Кто? — резко спросил Конкэннон.
— Полицейский. Некто Боун.
Конкэннон глубоко вздохнул. Действительно, Боуна должно было беспокоить близкое присутствие вдовы Алларда; он не знал, известно ли ей что-либо о роли мужа в ограблении.
Еще не успев как следует оформиться, эта мысль заставила Конкэннона похолодеть. За эти часы он многое узнал о Марвине Боуне. Тот думал только об одном: о захваченных деньгах. И чтобы завладеть ими, готов был на убийство. Если бы Атена представляла для него опасность, он, не задумываясь, избавился бы от нее.
— Что вам сказал Боун? — спросил он.
— Ну… — Она задумалась, припоминая. — Он сказал, что насчет Рэя ходят всякие слухи, связанные с ограблением. Что, оставаясь здесь, я эти слухи только подтверждаю. Он не сказал мне напрямик, чтобы я убиралась из Оклахома-Сити, но он это подразумевал.
— Что еще?
— Больше ничего. Вот только… — В ее взгляде мелькнула тень. — Он следит за мной. Иногда я вижу, как он наблюдает за кафе с другой стороны улицы. А когда возвращаюсь домой, часто замечаю его на углу у ворот или просто на тротуаре…
— Он был на виду, когда вам вручили этот конверт?
— Я не заметила… Я думала только о Рэе.
— Кто-нибудь еще знает, что вы получили конверт?
— Только Пат Дункан, повар кафе…
В мозгу Конкэннона вертелась добрая дюжина версий, одна неприятнее другой. Вдали засвистел приближавшийся к стрелкам поезд на Канзас.
Атена тревожно взглянула на него.
— Что-нибудь не так?
Он ответил вопросом на вопрос:
— Если бы сержант Боун спросил Пата Дункана об этой записке, то Дункан смог бы рассказать, что к чему?
Она хотела возразить, затем передумала и кивнула:
— Да. Возможно… Этот сержант очень…
— Настойчив, — закончил Конкэннон. — И любопытен.
Если Боун видел, как посыльный принес записку, то его полицейское любопытство должно было достичь точки кипения. Он немедленно пошел бы допрашивать Пата.
И Дункан удовлетворил бы его любопытство, потому что повара таких кафе, как «Файн и Денди», ничего не скрывают от таких полицейских, как Боун.
Атена с возрастающим беспокойством смотрела на Конкэннона, занятого тревожными мыслями. Он пытался угадать, как повел бы себя полицейский, узнав о содержимом конверта. Судя по всему, Боун сделал бы следующий вывод: если Рэй назначает жене встречу недалеко от того места, где было совершено ограбление и где, видимо, спрятаны деньги — Рэй пытается его обмануть.
Что Боун должен был в этом случае предпринять? Убить Рэя он не мог: только Рэй знал, где спрятаны деньги. Но, будучи убежденным, что Рэй и его жена хотят увести деньги у него из-под носа, он вполне мог убить Атену.
Видимо, беспокойство Конкэннона отразилось на его лице, поскольку, когда он попытался взять Атену за руку, она инстинктивно отодвинулась.
— Мне здесь не нравится, — сказал он так спокойно, как только мог. — Давайте выйдем.
Атена покраснела от гнева и возмущения:
— Мистер Конкэннон, я надеялась, что вы придете мне на помощь, потому что Рэй и вы… Но если вы не хотите…
— Я хочу вам помочь. Но мне кажется, что нам лучше убраться с вокзала до прихода поезда.
Он крепко взял ее за руку и повел к выходу, но на пороге остановился. Слегка пригнувшись, словно шел навстречу сильному ветру, к вокзалу широким шагом направлялся сержант Марвин Боун. Конкэннон еще сильнее сжал руку Атены.
— Вы делаете мне больно, мистер Конкэннон!
