Евгений Костюченко - Русские банды Нью-Йорка
«Тогда придумаем что-нибудь еще», — решил Кирилл и посмотрел на часы. Скоро. Уже скоро.
Он не мог избавиться от напряжения, которое сковало все его тело. Какой смысл сидеть здесь, уставившись в одну точку, в натоптанную площадку перед тюремными воротами? Что, заключенные покажутся только на долю секунды и тут же скроются? Нет, сначала завоют, открываясь, ворота, потом вереница оборванцев, шаркая и поднимая пыль, потянется через площадь, а рядом будет вразвалочку шагать охранник — и они будут двигаться целых две минуты! Да за это время Энди Брикс успел бы выспаться, причесаться и рассказать пару историй. А тут сиди, как грозный часовой, один во всей вселенной, и пяль зенки на запертые ворота! Кирилл стыдил, ругал себя, издевался над собой — но ничего не мог поделать. Так и сидел, неподвижно, затаив дыхание…
Когда же, наконец, завыли, открываясь, ворота — он вскочил, опрокинув стул. Кинулся к двери и несколько раз дернул за ручку, пока не сообразил отпереть ее.
В коридоре у настенного зеркала прихорашивалась женщина в блестящем халате. Рядом стояла негритянка в белом переднике и чепчике.
— Кажется, сейчас будет обед у этих несчастных? — томно проворковала женщина, с треском захлопнув пудреницу. — Это безобразие. После них стоит такой запах! Почему нельзя кормить их прямо в камерах?
— В тюрьме нет кухни, мэм, — ответила негритянка. — И нет повара. К тому же хозяин отеля получает за это неплохие деньги из казны округа.
— Но почему кто-то должен зарабатывать на наших страданиях! — воскликнула дама в халате, демонстрируя Кириллу свой чеканный профиль и высокую грудь. — Не так ли, молодой человек?
— Истинно так, миледи, — пробормотал он, судорожно прижимая локтем револьвер, который начал вываливаться из-за пояса.
Он запахнул пиджак и, сбежав по лестнице, остановился на галерее, чтобы вернуть кольт на место. Почему-то это маленькое происшествие моментально отрезвило и успокоило его. Он постоял, облокотившись о перила, глядя сверху, как в буфете рассаживаются заключенные. Охранник с двустволкой расположился у стойки, зачарованно наблюдая, как буфетчик наполняет пивом его кружку.
«Олинджер — никудышный стрелок, — вспоминал Кирилл наставления Брикса. — На кулаках драться он мастер, а стреляет хуже слепого. Говорят, он и есть слепой. Слаб глазами. Но чтобы завалить человека из дробовика, орлиное зрение ни к чему. Так что не дай ему выстрелить. Для начала засади пулю в ногу. Это на многих действует. Если будет дергаться, добавь в плечо. Будь аккуратнее. Мы не должны оставить после себя убитых. Потому что люди Остина Крейна — налетчики, а не убийцы. И это должны знать все, с кем нам еще придется встретиться».
Кирилл неторопливо спустился по лестнице, стараясь не смотреть в сторону охранника. Прошел через холл, считая шаги. Да, он не ошибся, ровно восемнадцать шагов. Когда охранник побежит к выходу, у Кирилла будет секунд пять-шесть, чтобы встретить его.
Он вышел на террасу и сел в деревянное кресло у входа. Площадь была безлюдна. Только в тени соседних домов стояла кучка зевак.
Где же Энди?
Неожиданно сонную тишину разорвал звук выстрела. Он донесся со стороны тюрьмы. Кирилл вскочил, не сводя глаз с открытого окна на втором этаже тюрьмы. Под этим угловым окном должен был остановиться Энди, чтобы забраться в него с крыши дилижанса! Но где же чертов Энди?!
Рядом с Кириллом уже стояли люди, сбежавшиеся откуда-то. Все смотрели на открытое окно. Хлопнул второй выстрел, и где-то рядом взвизгнула женщина.
— Они убили его! — закричал кто-то.
— Они убили Кида!
«Какого еще Кида? — подумал Кирилл. — Там же только Генри и Белл. Не думай об этом. Твое дело — задержать Боба…»
И тут он вдруг понял, что человек, стоящий рядом с ним, и есть Боб Олинджер.
— Эй, Боб! Джимми Белл убил Кида! — кричали ему из толпы. — Ублюдки! Вы все подстроили!
Охранник оттолкнул Кирилла и неуверенно двинулся к тюрьме.
Кирилл шагнул следом, не сводя с него глаз и запустив руку под пиджак, на рукоятку кольта. Он держался сбоку, в десятке шагов от Боба, и хорошо видел, как вдруг посерело его лицо.
— Белл убил Кида! — снова прозвучал чей-то голос.
Боб Олинджер остановился посреди площади, глядя вверх, на окно. И произнес негромко, но отчетливо:
— Нет. Это Кид убил Белла. И меня тоже…
Толпа ахнула. Кирилл не удержался и на миг скосил глаза в сторону окна. Там белело чье-то лицо. И высокий мальчишеский голос прозвенел над площадью:
— Привет, Бобби!
Выстрел из окна прогремел оглушительно громко. Кирилл невольно зажмурился, и на лицо ему брызнули мелкие горячие капли. Когда он открыл глаза, Боб Олинджер еще падал. Прогнувшись всем телом и раскинув руки, он падал назад, и из его груди во все стороны били струйки крови.
— Ты был прав, Бобби! — снова прозвенел веселый голос из окна. — Отличная картечь!
«Где же Энди?» — чуть не плача от отчаяния, подумал Кирилл. Он вдруг увидел, что все смотрят на него. Толпа жалась к стенам домов, но не расходилась. И все смотрели на него. Точнее, на его револьверы. Он и не заметил, когда успел их выхватить…
— Всем стоять! — приказал он, отступая к тюрьме и поводя стволами по сторонам. — Принесите лестницу!
— Ну да! — ответил кто-то. — А потом нас посадят как сообщников!
Он направил кольт на говорившего, целясь прямо в лицо.
— У тебя будет полсотни свидетелей, которые подтвердят, что это я тебя заставил. Лестницу, живо!
Все шло не так, как задумывалось. Энди должен был проникнуть в угловую комнатку, оттуда пробраться к камере смертников, справиться с Беллом и выпустить Генри. А потом они оба должны были спрыгнуть на крышу дилижанса — и вперед!
Но все пошло не так, и теперь Кирилл должен был выкручиваться сам. Лестница? Откуда тут возьмется лестница? Он крикнул первое, что пришло в голову — и вдруг с изумлением увидел, как над толпой плывет что-то длинное. Люди передавали лестницу из рук в руки, и вот уже зевака, в которого целился Кирилл, сам протащил ее через площадь и приставил к стене тюрьмы.
Не поворачиваясь, Кирилл услышал, как за его спиной зазвенели цепи, и понял, что Генри спускается, так и не освободившись от кандалов.
— Найдите для нас лошадей! — крикнул он.
— И инструменты, чтобы снять эти проклятые цепи! — добавил мальчишеский голос.
Откуда-то появился паренек с киркой. Он швырнул ее за спину Кириллу и тут же нырнул обратно в толпу.
Держать на мушке столько мишеней одному было весьма неудобно, да и просто страшновато.
«Энди, скорее! Господи, поторопи ты этого подонка!» — взмолился Кирилл, но сейчас надо было действовать, а не молиться. И он решил сделать то, что обычно делал Брикс в таких случаях — поговорить с народом.
