Гленн Маррелл - Будь осторожен, незнакомец!
Он остановился перед зеркалом и толкнул жену вперед, силой заставляя ее глядеть на свое отражение.
— Ну-ка, взгляни на себя хорошенько! — издевался он. — Ты никуда не поедешь — не-ет, не с таким лицом! Ты ж этого не перенесешь, а, ты! Ты ж не допустишь, чтоб Малколм — или любой другой мужчина — видел тебя с такой рожей!
Она испустила страдальческий стон, когда увидела свое избитое лицо — лицо, за которым она так ухаживала, которым так гордилась. Глаза заплыли, под ними проступили черные круги. Губы распухли и кровоточили. На левой щеке — синяк…
— Будь ты… будь ты проклят! — просипела она. — Ты… ты сделал со мной такое!..
— Сама заслужила! — прорычал он. — Давно пора было тебя поучить! Я-то тебя знаю, Алисия! Я-то знаю, тебе надо, чтоб мужчины тобой восхищались, жаждали тебя! Это у тебя как болезнь. Ну что ж, вот надежный способ удержать тебя на ранчо. Мне и запирать тебя не придется. Ты ведь не отважишься высунуться из этой комнаты, ты ж помрешь, если тебя кто увидит такую…
Она закрыла лицо руками, содрогнулась и упала в изнеможении. Он вскинул ее на плечо, отнес к кровати и швырнул на постель.
Когда наездники с ранчо «Дубльве в рамке» добрались до города, на Мэйн-стрит сгущались тучи. Добропорядочные домохозяйки на улице не показывались, зато мужчин было более чем достаточно: они толпились тесными группками у салунов, стояли, облокотившись на колоды для водопоя и коновязи, вполголоса о чем-то беседуя. Нат Ролинз, выглянув через парадные двери конторы, увидел, как ковбои Уотлинга шагом проезжают вдоль главной улицы города…
И тогда редактор принял решение.
Чуть не бегом, едва переводя дыхание, он добрался до крыльца шерифского участка и заколотил в закрытую дверь. Изнутри донеслись голоса обоих блюстителей закона, сердитые и напряженные:
— Кто бы там ни был — проваливай!
— Убирайся отсюда, не то будем стрелять через дверь!
Газетчик, обернувшись назад, беспокойно оглядел улицу и снова начал стучать.
— Это я, Нат Ролинз! Дик, впустите меня, мне надо с вами поговорить!
После паузы раздался голос Эмерика, и Ролинз почувствовал, что тот боится. Голос был резкий, раздраженный.
— Вы… э-э… одни, Нат?
— Уверяю вас, я один, — заволновался Ролинз. — Вы можете сами в этом убедиться. Достаточно выглянуть в окно.
После новой паузы послышался голос Симса.
— Он и вправду один, Дик.
— Ладно, — пробормотал Эмерик. — Впусти его.
Ролинз услышал, как щелкнул замок и поднялся крюк. Симс открыл дверь, схватил газетчика за руку и быстро втащил внутрь. Ролинз пролетел чуть не до самого стола шерифа, а Симс тем временем захлопнул дверь и снова запер ее на все крючки и засовы. Эмерик отвернулся от окна и опустил «Винчестер». Лицо его было бледнее обычного. Он обратился к газетчику резко и отрывисто.
— Какой дьявол в вас вселился, Нат? Не видите вы, что ли, что творится? Эти идиоты, горожане, там снаружи — они же вот так стоят с самого утра! Глаз не сводят с моей конторы — я знаю, что у них на уме, будь они прокляты!
— Я тоже это знаю, — нахмурился Ролинз. — Вот потому-то я здесь.
— Вы жутко рискуете, — уже мягче проворчал Эмерик. — Если эта толпа на нас бросится, от вас и мокрого места не останется.
— Дик, — ровно сказал Ролинз, — я должен поговорить с вами, и немедленно.
— Ну, как хотите, — шериф пожал плечами, сдаваясь. -Только покороче.
— И с глазу на глаз, — подчеркнул Ролинз, многозначительно кивнув в сторону помощника.
Симс бросил на него неприязненный взгляд, но Эмерик ткнул пальцем в сторону тюремного отделения и проворчал:
— Иди пока пригляди за арестованным, Хэл. Я тебя позову, как только Нат закончит свой разговор.
Симс отправился к камерам. Эмерик повернулся, положил ствол винтовки на подоконник и недоуменно пожал плечами.
— Ну, что там у вас на уме? — спросил он, не отводя прищуренных глаз от людей на другой стороне улицы.
— Ковбои с ранчо Уотлинга только что въехали в город, — сказал Ролинз.
— Угу. Расскажите мне что-нибудь, чего я еще не знаю.
— Положение было тяжелое и прежде, Дик, Теперь, когда эти настырные пастухи в городе…
— Оно станет еще хуже. Да. Я знаю. Это все, что вы хотели сказать мне, Нат?
Ролинз подошел к шерифу и стал рядом с ним у окна. Он заговорил, тщательно подбирая слова:
— Дик… когда собирается толпа, чтоб устроить самосуд, для представителя закона это нелегкая задача. Но любую задачу можно решить. Один человек — один сильный, мужественный человек, со звездой на груди и револьвером в руке — может одолеть такую толпу…
— Мало надежды, — подавленно усмехнулся Эмерик. — Тут чуть не каждый житель этого проклятого Каррс6ерга, да еще и уотлинговские молодцы у них за спиной — и, по-вашему, их можно остановить? Ха!
— Вы должны попытаться, Дик, — сказал Ролинз. — Вы должны сделать все, что можете.
— Мы забаррикадируемся, — проворчал Эмерик. — Когда начнется стрельба, мы будем сдерживать их сколько сможем.
— Нет, Дик, — нахмурился Ролинз. — Это не решение. Вы с Симсом не станете палить насмерть — и горожане тоже. Это ведь ваши друзья. Они постараются не задеть вас, если смогут. Все, что им надо, — это наложить руки на вашего арестанта, линчевать его.
—Нет… — Эмерик повернулся к газетчику, и лицо его было хмурое и напряженное. — Не надо учить меня, как делать мою работу.
— Вы должны выйти наружу, — настаивал Ролинз. — Стать перед ними лицом к лицу, Дик. Показать им, кто тут хозяин. — Он протянул руку и стиснул плечо шерифа. — Не дайте им сделать из Каррсберга второй Хаттонвилл.
— Хаттонвилл? — Эмерик вздрогнул под рукой Ролинза. — Что, черт возьми…
— Я знаю о Хаттонвилле, Дик, — тихо сказал Ролинз. -Я, наверное, единственный кроме вас человек в Каррсберге, кому это известно. — И добавил многозначительно: — Газетчики много чего знают…
— Как… как давно…
— Я знаю об этом уже добрых несколько лет, Дик. Я никогда не говорил с вами об этом. Я всегда хранил вашу тайну. Когда вы впервые приехали сюда и когда я понял, кто вы такой, я решил подождать и присмотреться, чтобы дать вам время. И, пока речь идет о Каррсберге, я сказал бы, что вы всегда были хорошим шерифом — честным, как положено. Люди вас уважают. Но, считают, что им не составит труда ворваться сюда и схватить Коннигана.
— Вы должны понять, Нат! — взволновался Эмерик. — Ведь точно так было в Хаттонвилле!
— И это ваш шанс, сэр! — отрезал Ролинз. — Все эти годы вы жили под гнетом вины, пытались скрыть постыдную тайну. Из-за этого вы и состарились раньше времени. А теперь — вы можете смыть позор, Дик!
Эмерик оперся лбом о стекло и устало потер глаза. Плечи у него опустились. Ствол «Винчестера» смотрел в пол. Ролинз отошел от него и принялся хлопать по карманам, ища сигары. Нашел одну, сунул в зубы и раскурил.
