Фрэнсис Гарт - Брет Гарт. Том 4
Прислонившись к дверному косяку и прикрывая ладонью глаза от солнца, которое отвесными лучами заливало ее лениво-грациозную фигуру, Кресси ждала первого выпада противника.
— Я не видел вас целый месяц, мисс Кресси, с того бала, где мы с вами танцевали.
— Надо же, как вам не везло! — Кресси любила с чужими употреблять деревенские обороты речи. — Подумать только, ведь вы вчера два раза прогуливались мимо наших ворот.
— Значит, вы меня заметили? — обескураженно улыбнулся молодой человек.
— Еще бы! И пес наш вас заметил, и Джо Мастерс, и наш работник. И когда вы обратно вышагивали, то и пес, и Мастерс, и наш работник, и моя мать — все шли за вами следом, а сзади отец с дробовиком. Чуть не на полмили все вместе растянулись. — Она, отведя ладонь от лба, плавным мановением руки указала туда, где должна была проходить эта воображаемая процессия, и рассмеялась.
— Да, вас охраняют основательно, — неуверенно сказал Стейси. — И, глядя на вас, мисс Кресси, — отважно добавил он, — понимаешь, что в этом нет ничего удивительного.
— Что верно, то верно, — со смехом отозвалась Кресси. — У нас говорят, что от «хватунов» я у отца защищена надежно — почти так же, как его межи.
Странной и прихотливой была ее речь, но томная плавность интонаций и нежные, тонкие черты лица с лихвой искупали это. Разговор ее был необычен и живописен, как и ее жесты. Так, во всяком случае, полагал мистер Стейси. Он набрался духу для новой любезности:
— А я, мисс Кресси, как раз прибыл сюда, чтобы как-то договориться с вашим отцом насчет межей его участка. Может, мне и вас удалось бы убедить кое-чем поступиться?
— То есть вы мне предлагаете то же, что и отцу, — парировала его юная собеседница. — Никаких посторонних посягательств, не считая ваших собственных. Благодарю покорно, сэр.
И она, повернувшись на каблучке, сделала ему низкий шутливый реверанс. При этом из-под юбки на мгновение показалась узкая туфелька, и Стейси был окончательно покорен.
— Что ж, это только честный компромисс, — засмеялся он.
— Компромисс — значит кто-то должен уступить. Кто же это? — спросила Кресси.
Очарованный Стейси дошел уж до того, что счел ее реплику почти столь же остроумной, как и его собственные.
— Ха-ха! Это уж как скажет мисс Кресси.
Но его прелестная собеседница снова лениво прислонилась к дверному косяку и, забавляясь, мудро заметила, что это как раз дело посредника.
— Ну что ж. Допустим тогда, что для начала мы откажемся от Сета Дэвиса, а? Как видите, я неплохо информирован, мисс Кресси.
— О, вы меня пугаете, — мирно сказала Кресси. — Но он, насколько я понимаю, уже вышел из игры.
— В тот вечер, когда я танцевал с вами, он еще рассчитывал на выигрыш. Глядел волком и готов был меня съесть.
— Бедняга Сет! А ведь он был так разборчив в еде, — вздохнула остроумная Кресси.
Мистер Стейси покатился со смеху.
— Потом имеется мистер Дэбни — дядя Бэн, — продолжал он. — Этот тих, но хитер, а? Темная лошадка. Притворяется, будто берет уроки, а все затем, чтобы быть поближе кое к кому, верно? Готов снова стать школьником ради одной школьницы.
— Я, право, боялась бы вас, живи вы в наших местах, — с неподражаемой наивностью призналась Кресси. — Но только вы тогда, наверно, не знали бы так много.
Стейси принял это как комплимент.
— И еще есть Мастерс, — проговорил он многозначительно.
— Неужто Джо? — с тихим смехом подхватила Кресси и выглянула во двор.
— Именно, — подтвердил Стейси, улыбаясь довольно смущенно. — Я вижу, его сбрасывать со счетов, не следует? Он что, здесь где-нибудь? — спросил он, пытаясь проследить за ее взглядом.
Но она по-прежнему стояла, отвернувшись.
— Это все? — спросила она, выдержав паузу.
— Н-ну, есть еще этот надутый учитель, который перебил у меня тогда вальс, — мистер Форд.
Будь он совершенно хладнокровным, незаинтересованным наблюдателем, он бы и сбоку заметил, как вздрогнули ее веки и на миг все лицо ее — и глаза, и губы, и ямочки на щеках — словно замерло, как в тот вечер, когда учитель вошел в зал. Но он не был хладнокровным, незаинтересованным наблюдателем, и минутная перемена в ее лице прошла незамеченной. Румянец и обычная томная живость черт вернулись к Кресси, когда она снова посмотрела на своего собеседника.
— А вот и отец приехал. Вы, я полагаю, не против того, чтобы показать мне ваши методы, прежде чем применять их ко мне?
— Разумеется, — ответил Стейси, который был только счастлив заполучить такого прелестного и проницательного свидетеля в лице дочери человека, в обращении с которым он намеревался сейчас блеснуть всем своим тонким дипломатическим искусством. — Пожалуйста, не уходите. Я не скажу ничего такого, чего не могла бы понять и оценить мисс Кресси.
Бряцание шпор и упавшая тень Маккинстри с его ружьем, как бы отделившая Кресси от ее собеседника, избавили ее от необходимости отвечать. Маккинстри настороженно заглянул в дом, с облегчением удостоверился, что миссис Маккинстри не видно, и даже глубокие следы, оставленные на его смуглом, как у индейца, лице недавней потерей породистого бычка, несколько разгладились. Он бережно поставил дробовик в угол, снял пыльную фетровую шляпу, сложил ее и запихал в один из бездонных карманов своей куртки, подошел к дочери и, нежно положив ей на плечо изувеченную руку, не глядя на Стейси, проговорил:
— Что надо здесь этому человеку. Кресс?
— Пожалуй, лучше будет мне самому ответить, — бойко, сказал Стейси. — Я представляю банк «Бенема и К°», что в Сан-Франциско. Нами приобретен старый испанский титул на земли, частично приходящиеся…
— Обождите! — глухо, но отчетливо произнес Маккинстри. Он вытащил из кармана шляпу, надел ее, отошел в угол и взял свой дробовик, потом впервые посмотрел на Стейси дремучими глазами, как бы сквозь сон оценив всю его легковесную фигуру, затем презрительно поставил ружье обратно и, указав на дверь, проговорил: — Мы потолкуем об этом снаружи. Ты, Кресс, останься, будет мужской разговор.
— Погоди, па, — кладя ладонь на отцовский рукав, томно сказала Кресси все с тем же насмешливым выражением лица, — ведь у этого джентльмена знаешь какой конек? Компромисс.
— Какой это? — презрительно спросил Маккинстри, оглядывая двор в поисках мустанга какой-то неслыханной породы, по-своему истолковав незнакомое слово.
— Я просто хотел бы прийти с вами к полюбовному соглашению, — пояснил Стейси. — Надеюсь, что мы столкуемся. Пожалуйста, я не против, давайте выйдем, но, по-моему, мы и здесь ничуть не хуже можем все обсудить.
